Страницы истории науки и техники - Кириллин Владимир Алексеевич. Страница 48

Как уже говорилось, французские материалисты, в том числе и Дидро, были механицистами, метафизиками, но они были метафизиками не потому, что отрицали движение, а потому, что, как это было принято в естествознании XVIII в., сводили его к перемещению в пространстве простейших тел. Дидро, как и другие французские материалисты, считал, что материя разнородна, ее формы и свойства разнообразны, но все, что существует в природе, «сделано» из ограниченного числа различных видов неизменных «кирпичиков материи», которые Дидро называл молекулами. Гениальной догадкой французских материалистов явилось утверждение, что различия в свойствах материи определяются также и движением. В движении они видели как бы способ существования материи.

Дидро считал, что познание реального мира возможно только посредством чувственного восприятия. «Природа подобна женщине, — писал он, — которая любит наряжаться и которая, показывая из-под своих нарядов то одну часть тела, то другую, подает своим настойчивым поклонникам некоторую надежду узнать ее когда-нибудь всю» [171].

Мы должны теперь кратко рассказать о двух известных философах-идеалистах, агностиках [172] — шотландце Давиде Юме и немце Иммануиле Канте, оказавших большое воздействие на развитие философской мысли.

Давид Юм (1711–1776) родился в семье небогатого шотландского помещика, дворянина. Получил юридическое образование в Эдинбургском университете. По окончании университета Юм побывал во Франции и вслед за тем занялся философско-литературной работой. За время около 25 лет он опубликовал несколько крупных произведений философского и исторического содержания, среди которых обычно особенно выделяют «Исследование о человеческом уме» и «Историю Англии» (последнее сочинение было завершено в 1762 г.). С 1763 по 1769 г. Юм служил в английском посольстве в Париже, выполняя обязанности секретаря посольства. За эти годы он познакомился с Дидро, Д’Аламбером, Гельвецием и некоторыми другими выдающимися французскими мыслителями. По возвращении в 1767 г. в Англию Юм сначала служил в министерстве иностранных дел, а затем до конца своей жизни жил в Эдинбурге, занимаясь главным образом вопросами философии и экономики.

Различие в условиях жизни и творчества Юма и французских материалистов состояло прежде всего в том, что в Англии буржуазная революция была уже совершившимся событием, капиталистический строй одержал победу, революционные тенденции английской буржуазии были в основном исчерпаны, в то время как во Франции дело только еще шло к революции, гегемоном которой должна была стать французская буржуазия, впереди еще было взятие Бастилии, впереди была Парижская коммуна. Английскую буржуазию гораздо больше устраивал «благонамеренный идеализм», чем революционный материализм.

Юм считал, что все здания, которые могут быть приобретены человеком, имеют один-единственный источник — чувственные восприятия, или, как он говорил, впечатления, на основе которых возникают идеи, являющиеся как бы производными от впечатлений. Но откуда берутся впечатления, что является их источником? Уж не объективно ли существующие предметы? Юм утверждал, что ответа на этот вопрос быть не может, он неразрешим принципиально, ибо мы, люди, получаем только впечатления, а что стоит «за ними», нам знать не дано. Такая позиция представляет собой не что иное, как утверждение, что объективный мир познать невозможно, что он непознаваем. Такой взгляд на вещи, такое философское направление получило в дальнейшем, как уже говорилось, название агностицизма.

Когда ознакомишься с такого рода суждениями Юма, возникает чувство, что он нарушает своего рода (обязательную в юридической практике) презумпцию невиновности — вместо того (если уж он так хочет) чтобы попытаться доказать, что внешнего мира не существует, Юм говорит ему: докажи, что ты существуешь!

Нетрудно заметить, что между философскими взглядами Беркли и Юма существует большая близость: в обоих случаях, по существу дела, отрицается (или у Юма но крайней мере ставится под сомнение) существование внешнего мира. Но имеется и различие. Это различие было сформулировано Лениным; говоря о Махе и Авенариусе, он писал: «Вместо последовательной точки зрения Беркли: внешний мир есть мое ощущение, — получается иногда точка зрения Юма: устраняю вопрос о том, есть ли что за моими ощущениями. А эта точка зрения агностицизма неизбежно осуждает на колебания между материализмом и идеализмом» [173].

Взгляды Юма отличаются от взглядов Беркли также в вопросах религии. Если епископ Беркли был не только сторонником религии в целом, но отстаивал также церковную форму религии, то Юм, пожалуй, признавал некоторые стороны деизма — во всяком случае, он высказывал не вполне ясное соображение о том, что основа (причина) существующего в мире порядка имеет нечто общее с человеческим разумом. Он скептически относился к теологии, опровергал утверждение, что религия является якобы основой морали, говорил, что она ведет к невежеству и порабощению. Именно эта сторона учения Юма более всего привлекала французских материалистов.

Может показаться удивительным, что взгляды идеалиста и агностика Юма послужили основой некоторых последующих направлений философии, в частности позитивизма [174] и неопозитивизма [175].

Немецкий философ и естествоиспытатель Иммануил Канг (1724–1804) родился в семье мелкого ремесленника в г. Кёнигсберге (ныне г. Калининград), в котором безвыездно прожил всю свою жизнь. В 1745 г. он закончил Кёнигсбергский университет и около 10 лет был домашним учителем. С 1755 г. начал вести занятия в университете, в 1770 г. занял должность профессора. Кант читал лекции по философии, истории, математике, механике, физике, географии, антропологии. В 1797 г. он оставил университет.

Творческую жизнь Канта обычно делят на два периода: первый, приблизительно до 1770 г., когда его преимущественно интересовали естественные науки, и второй, начиная с 1770 г., иногда называемый критическим периодом его творчества, когда Кант занимался более всего вопросами философии.

Главным результатом первого периода творчества Канта была разработка им космогонической гипотезы, касающейся происхождения Солнечной планетной системы и протекающих в ней процессов. Эта гипотеза, изложенная в сочинении Канта «Всеобщая естественная история и теория неба», изданном в 1755 г., явилась важным словом на пути развития космогонии.

Следует напомнить, что космогония (греч. kosmogonia, от kosmos — Вселенная, мир, и gone, goneia — рождение) — наука, предметом изучения которой является происхождение и развитие Вселенной: галактик и туманностей, звезд и звездных скоплений, планетных систем (включая Солнечную систему), планет (включая Землю) и их спутников, астероидов, комет, метеоритов. Более подробно мы расскажем о космогонии в следующей главе, когда речь будет идти в основном о современных достижениях науки. Здесь же отметим только следующее.

Люди очень давно начали проявлять интерес к тому, как устроен окружающий их мир. Во всяком случае, древнегреческие мыслители, и среди них Демокрит, примерно за 500 лет до н. э., пытались представить себе устройство Вселенной. За долгие годы средневековья, годы господства религии и схоластики, космогония не имела шансов на развитие и действительно сколько-нибудь заметных успехов достигнуто не было. Конец средневековья, и особенно эпоха Возрождения, был ознаменован крупными достижениями. Мы уже приводили такие имена, как Птолемей, Джордано Бруно, Христофор Колумб, Тихо Браге, Декарт и др. Особо большие заслуги принадлежат Копернику, Галилею, Кеплеру и, конечно, Ньютону,

Кант выдвинул «небулярную» гипотезу, согласно которой перед образованием планет Солнечной системы пространство, в котором существует теперь Солнечная система, было заполнено рассеянной материей, находящейся во вращательном движении вокруг уже существовавшего в виде центрального сгущения Солнца. С течением времени, вследствие притяжения и отталкивания между частицами рассеянной материи (туманности), возникли планеты. Для гипотезы Канта существенно представление о том, что Солнечная система вовсе не существует вечно. Процесс ее возникновения Кант связывал с существованием сил взаимодействия, присущих частицам туманности. При этом гипотеза Канта не имела противоречий с наблюдаемым расположением орбит планет Солнечной системы приблизительно в одной плоскости и существованием (возникновением) спутников планет.