Песня малиновки - Дарси Эмма. Страница 31

— Спасибо, мистер Найт. Я только расстроюсь, если узнаю, что хваленый острый язык вашего сына на самом деле сделан из вязкой глины.

— Боюсь разочаровать вас, но он и не из сверкающей стали, — угрюмо проворчал Тони.

— Ну, это просто отлично! Совершенно ясно, что тебе не нравятся гладкие предметы.

— Мисс Флеминг…

— Кассандра.

— То, что я покажу тебе, — это не ловкая мазня под названием “искусство”, а настоящая живопись, — сказал он и добавил с вымученной улыбкой: — Доставьте мне удовольствие, разрешите сопроводить вас в мастерскую моей мамы.

С грациозностью великосветской дамы Кассандра поднялась со своего места. Она по очереди посмотрела на Анабеллу и Эдварда Найт.

— Спасибо за теплый прием. Удовольствие, полученное от встречи с вами, скрасило мой визит, несмотря на то что в остальном я испытала мало приятного.

Миранда тихо тряслась от смеха. Как только Тони и Кассандра ушли, она согнулась, смеясь и завывая.

— Язык из глины! Видели, какое лицо было у Тони? Просто классно. Ой, мамочки мои! Уж будьте уверены, его острый язык напоролся на серьезное препятствие.

Эдвард Найт снова повернулся к столу и посмотрел на жену. Одна бровь у него хитро приподнялась.

— Очень интересно, — отозвалась Анабелла. — Мне страшно хочется узнать, что сейчас творится в моей мастерской.

— Я могу сказать, что это лобовая схватка между разъяренным бульдогом и фыркающей кошкой, — с презрением юности заявил Питер. — По мне, так лучше оловянные солдатики. С ними хоть можно вести войну по всем правилам.

— А мы с Дженни поведем войну совершенно другого рода… На шахматной доске, — весело сказал Эдвард Найт.

— Прошу меня извинить, — со вздохом произнесла Дженни. — Обычно я играю лучше. Просто…

— Слишком много мыслей в голове? — кивнул он ей.

— Боюсь, что так.

— Не тревожьтесь, дитя мое. У меня такое чувство, что нашу мисс Флеминг послал сам Господь Бог. Она посягнула на самую большую страсть Тони — на его искусство, а он не из тех, кто легко сдается. Так что она идеально подходит для того, чтобы отвлечь его. К тому же она умна. Очень умна, — со значением добавил он.

— Да. Вот бы и мне такой быть, — уныло сказала Дженни.

— Я думаю, что для большинства мужчин более привлекательна такая личность, как вы. В целом мужчины — охотники. А вот Тони не из таких. Он предпочитает принимать происходящее таким, какое оно есть, и не любит в него вмешиваться или что-то менять. И вот, живя с вами в одном доме и видя вас постоянно около себя, он привык к вам.

— Вы думаете, им движет простая привычка?

— О нет! В вас много качеств, которые привлекают его. Иначе привычка породила бы безразличие.

— Он был как брат для меня. Если бы вчера ничего этого не случилось! — горестно сказала она.

— Ваши чувства к нему основаны на том, что вы привыкли ощущать поддержку с его стороны. Я представляю, как вы нуждались в чьей-либо помощи после смерти отца. Но рано или поздно вы бы ответили на его чувство. И надо проявить немалую зрелость, чтобы правильно разобраться в происходящем.

— Похоже, что вы правы, — со вздохом произнесла она. — Беда в том, что я очень хорошо к нему отношусь.

— Хорошее отношение — это не любовь. — Он помедлил, потом спросил: — Вы понимаете, что Роберт далеко не безразличен к вам?

— Конечно, я знаю, что он не любит меня братской любовью.

В дверь вежливо постучали, и, не дожидаясь ответа, в кабинет вошел Роберт. Он оставил дверь открытой и пригласил войти человека, который тут же взглядом отыскал Дженни и с радостным любопытством уставился на нее.

— Извините, что мы прервали вашу игру, но Кейт очень хотел встретиться с Дженни, — спокойно сказал Роберт. — Прошу вас, познакомьтесь, Кейт Эллертон. Мой отец и Дженни.

Эдвард Найт встал и, сделав несколько шагов навстречу гостю, пожал ему руку. Дженни неловко поднялась, смущенная тем, что ее представили, и взволнованная присутствием Роберта. Незнакомец тут же оставил Эдварда Найта и, быстро повернувшись к ней, схватил ее ладонь обеими руками.

— Моя дорогая мисс Росс. Вы очень талантливая леди, и встреча с вами — большая радость для меня. Я надеюсь, что наше знакомство будет долгим и взаимовыгодным.

Дженни выдавила из себя улыбку, думая про себя лишь о том, когда же он наконец отпустит ее руку. Он продолжал о чем-то убежденно говорить, но Дженни, пораженная его первой фразой, была не в состоянии воспринимать остальное.

— Пожалуйста, садитесь, мистер Эллертон, — любезно предложил Эдвард Найт и, видя замешательство Дженни, пояснил ей: — Наш гость работает в музыкальном бизнесе.

— Кейт был на вчерашнем вечере и слышал, как ты пела, — еще точнее объяснил Роберт.

Вспомнив события вчерашнего вечера, Дженни посмотрела на него, но Роберт отвел глаза. Видимо, для него было слишком тяжело вспоминать то, что произошло после исполнения ее песни.

Кейт Эллертон удобно устроился на стуле с таким видом, словно собрался надолго задержаться в этом доме. Это был невысокого роста человечек средних лет. Его редеющие волосы частично компенсировались обильной растительностью на лице, роскошными усами и бородой. Карие глаза удовлетворенно заблестели, когда Дженни села напротив него.

— Я был буквально зачарован вашим пением, мисс Росс. К сожалению, вы исчезли с вечера, прежде чем я успел найти вас. И даже когда мне удалось выяснить, что вы каким-то образом связаны с Найтами, Роберт долго отказывался мне помочь. Но, откровенно говоря, не каждый день встречаешь автора и исполнителя вашего уровня, поэтому я не мог позволить, чтобы вы ускользнули от меня.

— Я взял на себя смелость и дал Кейту послушать пленку с твоими песнями, Дженни, — спокойно вставил Роберт. — Он хочет их купить.

— Ты сказал… Я не понимаю…

— Совершенно верно, мисс Росс, — подхватил Кейт Эллертон. — Роберт знал, что я заинтересовался вами, так вот, он связался сегодня со мной и спросил, хочу ли я послушать остальные ваши работы. Наивный вопрос, — засмеялся он, не ведая о подоплеке сказанных слов.

— И ты дал прослушать все песни. Не спросив меня, — сказала Дженни Роберту, сердито глядя на него.

— Нет. Не все. Я не дал прослушать песню твоего отца.

А глаза говорили о том,, что он не мог ее отдать, потому что она многое напоминает ему, так же как и ей, что эта песня слишком дорога ему, чтобы выставлять ее на всеобщее обозрение.

— Так еще одна осталась? — недовольно спросил Кейт Эллертон.