Дом аптекаря - Мэтьюс Эдриан. Страница 50

— Так, так, так, — слезая с седла, сказала Рут. — Три джентльмена к одной леди.

— Все в порядке, я не в счет — только посмотрю.

— Заткнись, Майлс. Ты просто маньяк. Так, с чего начнем? Томас, вы что здесь делаете?

— Приехал помочь. Мне позвонила Лидия. Сказала, что вы выписались из отеля и переехали к ней с одним чемоданом. Намекнула, что надо бы помочь с остальным.

— Интересно, я ушла от нее пять минут назад. И Лидия не сказала, что позвонит вам.

Кид пожал плечами:

— Вы же знаете Лидию.

— Что ж, спасибо. От помощи не откажусь. Не в том положении.

Дрест прокричал что-то своим людям.

— Так ты перебираешься к ней, да? — Майлс хитро улыбнулся.

— Временно. Дома у меня нет, как видишь. Лидия любезно предложила расположиться у нее. И кстати, Майлс, — продолжила она строгим тоном, — чему мы обязаны столь неожиданной честью?

— Знаешь, я из тех, кого называют постмодернистскими вуайеристами. Меня неодолимо влечет к разного рода катастрофам и бедствиям. Автомобильные аварии, крушения самолетов, пожары — меня это все заводит. Мне все мало и мало. Разве ты не слышала, что катастрофы — это реальные познавательно-развлекательные шоу современности?

Рут и Кид переглянулись и понимающе кивнули друг другу, как бы говоря — это безнадежно.

— Воду откачали всю, — сообщил, вернувшись, Дрест. — Если хотите, можете перевозить вещи. Я, разумеется, не могу сказать, что там уже совсем сухо.

— Похоже, постмодернистским вуайеристам здесь больше нечего делать.

— Помогу с погрузкой, — предложил Майлс.

Они взялись за работу — один подавал вещи из люка, второй относил их в фургон.

Дрест отвел Рут в сторонку.

— Поведете в сухой док? — спросила она.

— Похоже, придется. Во-первых, разболтались заклепки. За стиральной машиной. А во-вторых… В общем, мы осмотрели корпус. Течи нет, но в некоторых местах толщина обшивки всего три миллиметра.

— Придется укреплять?

— В мастерской есть такая штука, как сонар. Проведем съемку корпуса, определим слабые места, а уж потом наложим дополнительную обшивку. Пока баржа будет у нас, можно также очистить и просмолить корпус. Но это только в том случае, если вы хотите продлить разрешение на ее использование. Всей работы дня на три.

— Я думала, это займет больше времени.

— Не забывайте, что еще предстоит внутренний ремонт. Ничего капитального, но надо рассортировать мебель, просушить, подождать, пока уйдет запах. Быстро не получится.

— Вы составили список повреждений?

Он протянул конверт:

— Все здесь. В том числе смета работ. Баржу мы заберем сейчас. В машинном сейчас двое ребят. Проверяют механику. Сами знаете, она уже давно не на ходу. Советую не тянуть с визитом в страховую компанию. Передадите наши расчеты вместе с иском. Учитывая обстоятельства, думаю, они возражать не будут, хотя потом проведут собственную оценку. В таких случаях принято идти друг другу навстречу.

— Постараюсь не забыть.

— Полагаю, сейчас самая большая ваша проблема — пластинки. Особенно старые, на семьдесят восемь оборотов. Оставлять их валяться в фургоне было бы непростительно. Честно говоря, он больше похож на ржавое ведро. Я бы их переложил поплотнее, а уже потом просушил конверты и, может быть, нашел другие. Если хотите, сам займусь?

— А вы хотите?

— Сделаю все в лучшем виде. За разбитые, естественно, ответственности не несу.

— Тогда отберите в первую очередь американцев. Особенно Бенни Гудмена, Томми Дорси, Бикса Бидербекке и Чета Бейкера. Ну и голландцев тоже. У меня там есть настоящая классика: Макс вон Прааг, Кобус Робийя…

Все, что не удалось спасти, уже лежало сваленное кучей на палубе или в позаимствованной у строителей бадье. Остальное перенесли в фургон. Рут приготовила кофе и, когда Кид взял паузу, позвала его в рулевую рубку.

— Я узнал обо всем еще раньше, — сказал Спрингер, — до того, как позвонила Лидия.

— Откуда?

— Приезжал в субботу, как и обещал. Помните? Угорь…

— Как я могла забыть!

— Собирался отдать его Жожо, как вы советовали, но тут уже толпились полицейские и пожарные. Ну я и подумал, что лучше отложить до следующего раза.

— Что отложить?

— Угря.

— Понятно.

— Парень из мастерской рассказал, что случилось, что вам уже сообщили. А еще подсказал, где можно найти Жожо. Я был у нее в больнице.

— Тогда вы в курсе. Она наверняка поделилась с вами своей теорией заговора.

— Ничем она не поделилась. Жожо была в полной отключке, ее напичкали снотворным и успокоительными. Меня впустили на минутку, так что я лишь успел положить на стол открытку.

— С ней кто-то был?

— Никого.

Рут задумчиво кивнула.

— Нога. Вы видели ее ногу?

— Ту, что в гипсе? Конечно. Трудно было не заметить.

— На гипсе было кое-что написано.

— Это в порядке вещей.

— И не только написано, но и нарисовано. Кто-то нарисовал некий идиотский символ.

Кид виновато опустил глаза.

— Вы имеете в виду звезду с кружками?

— Вы тоже видели? Значит, кто-то побывал у нее до вас. Во сколько вы к ней заходили?

— В самом начале первого. Но, послушайте… звезда… В общем, это моих рук дело.

Рут изумленно уставилась на него:

— Что? Так это вы? И на люке тоже вы?

— На люке? Стоп, что-то я вас не понимаю. В смысле… Разве вы не сами расписали свой люк?

— Нет.

— Я тоже ни при чем. На гипсе — да, я. Сам не знаю зачем. Хотелось что-то написать, но не подпись же ставить, верно? Перед этим я был на барже, где увидел звезду. Что она означает, я понятия не имел, но в голову запало. Вот и нарисовал на гипсе. Собственно говоря, просто хотелось посмотреть, смогу ли я ее воспроизвести.

— Господи… — прошептала Рут. — Неодолимая человеческая тяга повсюду оставлять свои следы. Хотелось бы мне знать, что за этим стоит. Неплохо бы кому-нибудь исследовать данную тему. Думаю, на докторскую потянуло бы. Проследить параллели с наскальной живописью.

Она подлила Киду кофе из кофейника и, сложив руки на груди, прислонилась к штурвалу.

— А знаете, во всем ведь вы виноваты.

— Виноват? В чем? — Он заметно нервничал.

— В том, что затонула баржа. В том, что Жожо оказалась в больнице.

— Я?

— О, разумеется, никаких физических действий вы не предпринимали, но стали, фигурально выражаясь, яблоком раздора. Помните вечеринку, когда мы познакомились? Жожо пригласила меня, но сама не пришла. Бедняжка где-то задержалась, не зная, что я собираюсь украсть вас у нее. Первостатейная стерва Рут, она все заранее спланировала. Годами завидовала подруге. Ревновала. И тут вдруг на сцене появляется очаровательный Томас Спрингер. Не то чтобы вы уже принадлежали Жожо, но она вроде бы как пометила вас для себя. Понимаете, о чем я говорю? Ваше личное мнение по этому поводу никакого значения не имело. Женщины такие плутовки! И тогда, чтобы вывести соперницу из борьбы, злодейка Рут заманила ее на баржу, подстроила затопление, сломала ей ногу, треснула по голове и напугала до потери рассудка.

— По-моему, вы слишком остро все воспринимаете.

— Нисколько. Я ведь и поживиться рассчитывала. Небольшое отступление. Бедненькая, несчастненькая Рут та еще выжига. Баржа становилась обузой. А раз так, то почему бы не вытрясти деньжат из страховой компании? И все подстроено так, чтобы старушка затонула как раз в тот день, когда Рут уехала из города. Ловко, да? Хитро? Идеальное преступление. Идея заимствована у Патриции Хайсмит. Одуряющая смесь тонкого расчета и обжигающей страсти. Игра как на финансовом, так и на романтическом поле. Ставки высоки. Все замечательно. Одного не понимаю — где я прокололась?

— Интересно. И что, кто-то всерьез верит в такую чушь?

— В таком виде наша Жожо преподнесла случившееся одному малость тронутому копу по имени Андриес Смитс, который уже занес меня в разряд закоренелых преступников, хотя я и успела напеть ему сказочку про то, какая я хорошая. Пустила пыль в глаза. А пока остается только один шанс на спасение. И состоит он в том, что дорогая подруга Жожо выйдет из полубредового состояния, выздоровеет, прозреет и не выдвинет против меня обвинение в покушении на ее жизнь.