Ядовитый цветок - Бояджиева Людмила Григорьевна. Страница 54

— Мистер Уэлси прибудет после обеда. Постарайтесь выспаться и потренироваться в подборе необходимой косметики. Трудно представить радость человека, нашедшего потерянную жену через целых три месяца! — Профессор изобразил радостное удивление, всплеснув руками. Он никогда не был женат и не мог на самом деле вообразить ничего подобного.

Лухас, со своей стороны, готовил американца к предстоящей встрече, в то время как его автомобиль несся по пустынной лесной дороге.

— Местечко здесь тихое. «Тесса» — частная клиника для богатых клиентов, специализирующая на всех видах телесного совершенства… Во всяком случае они обещают совершенство своим пациентам и мне кажется, никто ещё не имел к профессору Салливену особых претензий.

— Странно, почему Мону подбросили именно сюда?

— Если вас заинтересует, мы можем провести расследование. Хотя зацепок совсем немного — прозвище какого-то нищего старика, который, очевидно, где-то нашел и пытался спасти вашу жену, исчезнувшую в Барселоне. Что произошло с ней за две недели между уходом из гостиницы в Барселоне и появлением у подъезда «Тессы» неизвестно. Очевидно, что-то весьма неприятное, поскольку память миссис Барроу отказывается восстановить этот отрезок времени.

— Хм… У моей жены давно были проблемы с психикой.

— Знаю, знаю, уважаемый мистер Уэлси. Я уже так много знаю про Мону Барроу, что мог бы написать её биографию. А к вам я отношусь с большим восхищением. Жаль, что бросили гонки.

— Всему когда-то приходит конец… И что-то всегда начинается. Я стал дельцом, богачом… Это, оказывается, не сладко. Не стремитесь разбогатеть, капитан, — прогадаете.

Берт нервничал. Он боялся сцен, которые в последнее время их супружества сопровождали чуть ли не все его встречи с женой. Боялся своей жалости к ней, смешанной с отвращением. «А вдруг это жуткое испытание послано нам для того, чтобы все переосмыслить и начать заново?» — Думал он, и эта мысль тоже волновала, но по-другому, как та Мона, которая появилась на его пути в Монако.

Он плохо соображал, что ему говорили врачи, сосредоточившись на двери, в которой должна была появиться Мона.

Профессор Салливен подумал, что не зря полгода назад провел полную реконструкцию собственного кабинета. Его апартаменты, выдержанные в стиле английского салона времен Шерлока Холмса, стали основной сценой в разыгравшемся спектакле. Он заметил, как с утра шушукался персонал клиники, поджидая прибытия знаменитого гонщика. Желающих взглянуть краешком глаза на встречу супругов было столько, что профессор мог бы продавать билеты. Особенно любопытствовали его пациенты, умолявшие разрешить им «подсмотреть» душещипательную сцену за любые деньги.

Слухи о необычном событии просочились за пределы клиники, с утра у ворот дежурили репортеры. Профессор усилил охрану территории и ограничил зрительскую аудиторию Вальехо и Лухасом. Ему совершенно не нужны были лишние свидетели.

Чем меньше времени оставалось до встречи Уэлси с женой, тем сильнее были сомнения Салливена. Сопоставив заново факты и многочисленные мелкие детали, профессор пришел к неутешительному выводу: он превратил в Мону Барроу совсем другую женщину.

Незаметно сунув под язык сердечную таблетку, Салливен призвал гостей к спокойствию и попросил Амелию привести в его кабинет миссис Барроу. Уэлси, Вальехо и Лухас застыли, выжидающе глядя на дверь.

«Идет, идет!» — Зашептали в коридоре, Амелия распахнула дверь, пропуская вперед пациентку. Та на секунду задержалась, обводя глазами комнату и с Криком «Берт!» бросилась на шею мужу. Они долго стояли обнявшись. Лухасу было видно лицо женщины, по которому текли слезы. А доктор Вальехо мог полюбоваться каменной физиономией гонщика.

Затем супруги долго смотрели друг другу в глаза. Мона коснулась щеки рукой:

— Это все потом будет не так заметно. Как шрамы на твоей скуле, появившиеся после той аварии в Венгрии. Помнишь, в Гриндельвальде?

— Конечно, дорогая. Пустяки. Ты выглядишь просто чудесно. — Уэлси повернулся к профессору:

— Нельзя ли нам побыть наедине?

— О, конечно, простите, я как-то не подумал! Мы все так взволнованы вашей встречей! — Засуетился Салливен, выпроваживая Лухаса и Вальехо.

Поджидавшим результатов опознания Амелии и невропатологу предстали изумленные лица шефа и доктора Вальехо.

— Что, признал? — Амелия уже держала наготове руку, собираясь осенить себя крестным знамением.

— Вроде. — Пожал плечами Вальехо.

— Она не собирается биться в истерике?

— Нет, доктор. Ваша помощь, к счастью, не понадобилась. Мона в полном порядке. — Успокоил коллегу Вальехо.

— Слава Деве Марии и святой Амелии! — Медсестра перекрестилась. — Ведь это в её праздник я нашла на пороге бедняжку.

— Вы можете быть свободны, друзья. мы с капитаном постараемся довести дело до конца. Всем спасибо. — Сказал профессор деревянным голосом. Надеюсь, ничьи старания не останутся незамеченными — мистер Уэлси Стеферсон буквально остолбенел от счастья.

…Нахмурив брови Берт смотрел на молодую женщину. Она могла бы сойти за сестру Моны. Но то, что это была подделка, не вызывало сомнений. Лицо могло измениться как угодно, но Берта никогда не обманули бы эти глаза, руки, голос. Бесспорно, кто-то пытался ввести его в заблуждение. Молодой миллионер — хорошая добыча для авантюристки. Но на что она рассчитывала? На его сотрясение мозга, прошедшее без последствий через неделю после аварии? Или все они в заговоре — профессор и Лухас, надеясь соблюсти лишь видимую формальность и «продать» ему подделку, имитирующую облик жены. Берт усмехнулся: какая бы игра не велась за его спиной, эта женщина ему не нужна.

— Что вам от меня надо? — Спросил он, сурово глядя в её припухшее от операций, старательно накрашенное лицо.

— Умоляю, тише. Я объясню все потом. Только забери меня отсюда скорее! И никому ни слова — прошу тебя, Берт!

Женщина упала на колени и зарыдала, уткнувшись в подлокотник кресла. Через платье проступали худенькие лопатки, спина вздрагивала от плача. Берт попытался вызвать в себе жалость, но он не любил лжецов.

— Встаньте и объясните хоть что-то. — Он помог женщине подняться и усадил её на диван. Она попыталась заговорить, но слова застревали в её горле, а из глаз, серых чужих глаз катились тяжелые слезы. Берт заметил плешь над левым ухом и само ухо, словно вылепленное неумелым подмастерьем. «Очевидно, бедолаге пришлось нелегко. — Подумал он. — Но уж я тут совершенно ни при чем».

— Успокойтесь и говорите правду, иначе я позову шефа — пусть он объяснит все как следует.

— Нет, умоляю! — Всхлипнула женщина. — Помоги мне! Я — Сандра Керри. Когда-то ты называл меня Феей, там, в швейцарском санатории, а потом пытался носить на руках… Помнишь, как мы ехали на стареньком «рено»?

— Но где твое кресло, Фея?

— Не знаю. Я очень многого не знаю. У меня плохо с головой. Ты должен помочь мне, Берт. Я чудом осталась жива и второй раз мне вряд ли удастся спастись. Умоляю…

Берт в недоумении смотрел на женщину, назвавшуюся Сандрой, пытаясь понять, кто и зачем старается ввести его в заблуждение.

В дверь постучали.

— Может быть, ты узнаешь это? — Приподняв платье, она показала на свои колени с тонкими ниточками старых шрамов.

— Войдите! — Громко сказал Берт. — Мы уже успели поцеловаться. Вы отлично поработали, профессор. — Сжав руку Сандры, он притянул «жену» к себе и обнял, поглаживая волосы. Салливен с облегчением выдохнул воздух.

Способность мгновенно принимать решения, выработанная скоростной трассой, сработала и на этот раз. Берт понял, что не может оттолкнуть молящую о помощи женщину.

— Как я должен оформить свою благодарность? Ваши условия, профессор, я не намерен скупиться. Мне бы хотелось поскорее разделаться со всеми формальностями и забрать жену. Ей пора в домашнюю обстановку.

— Не так быстро, мистер Уэлси. — Осадил Берта Лухас. — Вы должны подписать протокол расследования по поводу неизвестной дамы, попавшей в «Тессу» и оставить письменное заявление, что опознали в ней свою жену.