Мамы-мафия: крёстная мать (ЛП) - Гир Керстин. Страница 45

– Сейчас он точно понимает, – пискнула я.

Пашульке сочувственно положил мне на руку свою громадную ладонь.

– Ну, если вы не можете видеть крови, то лучше не входите. Потому что наш Генри тоже немного поучаствовал. Глупо со стороны вашего друга, что на нём не было штанов… Ему повезло, что ему ничего не откусили, как нашему бывшему поставщику напитков. Он больше ни одному хозяину пивной ничего не сделает со своими пивными договорами, скажу я вам. Верно, Генри?

Генри рыкнул.

В дверях показался Бернард со своим ужасным взглядом.

Я перестала дышать. Я уже не могла даже пискнуть.

– Пойдём, здесь мы закончили, – сказал Бернард, хлопая Пашульке по плечу. Потом он увидел меня. Я попыталась вместе с моей маской раствориться в воздухе. Удовлетворится ли Бернард в моём случае простым переломом? Как это будет ощущаться, если такой пёс вонзит свои зубы в моё бедро? Я где-то читала, что когда мастино кусают, то даже кочергой невозможно разомкнуть их челюсти.

Но Бернард, похоже, меня не запомнил. Или жизнь мне спасла маска от морщин.

– Ещё одна добросердечная самаритянка, – только и сказал он. – Ну, это классно, что Джо сразу оказали медицинскую помощь. Скажи ему ещё раз, что он должен отозвать свой дерьмовый запрос, сестра, иначе в следующий раз он останется без зубов. А что я сделаю с Джоанной, он может спокойно себе представить, лёжа сегодня в постели. Я надеюсь, у него достаточно фантазии, у герра учителя. – Бернард щёлкнул пальцами. – В мире Бернарда нет никаких дерьмовых запросов, это должно быть ясно.

И он исчез на лестнице. За ним последовали Пашульке с собакой. Пашульке ещё раз помахал воображаемой шляпой и кивнул мне.

– Мой номер у вас есть, леди. До свиданья.

Я подождала, пока не захлопнулась дверь подъезда, после чего мои ноги ожили, и я смогла отправиться в квартиру. Джо, довольно сильно побитый, сидел в кухне на полу, прислонившись спиной к холодильнику. Анна устроилась в его объятьях и всхлипывала, бормоча его имя.

– О Джо, Джо, Джо, о Джо!

Это звучало почти как песня.

– Как хорошо, что ты вернулась, – сказал ей Джо, и при этом у него из носа закапала кровь. – Мне уже казалось, что мне всё это приснилось.

Это было очень трогательно.

– Но почему ты не позвонил? – воскликнула Анна. – О Джо!

– Я ведь не знаю, как твоя фамилия, – ответил Джо. – Это же с ума сойти! Я влюбился в женщину, у которой я знаю только имя. И эту милую родинку на животе.

– О Джо! – снова вскричала Анна. – Как ты можешь такое говорить? Ты меня едва знаешь. И я замужем. Я…

– Самая милая, чудесная, чувственная и добросердечная женщина, которая только мне встречалась. И я люблю тебя.

– О Джо, – вскричала Анна и снова бросилась ему на грудь. – Я тоже тебя люблю. Да, люблю. – И они начали целоваться, не обращая внимания на кровь, капавшую из носа Джо.

Я откашлялась.

– Теперь, когда мы это выяснили, будет жаль, если Джо истечёт кровью, верно?

– Джо хочет, чтобы ты отозвал запрос, – сказала я.

– Я не могу, – ответил Антон, выехал задним ходом и повёл ягуар по Шершневому проезду. – Право опеки будет рассмотрено заново. И, по моему мнению, после всей этой истории это чистая формальность. Хотя вы сделали глупость, не вызвав полицию. Очень непрофессионально.

– Но разве ты не понимаешь? Этому Бернарду Джоанна до лампочки. Он хочет только деньги Джо, и он хочет остаться жить в доме. Это произойдёт только в том случае, если у Бьянки будет право опеки. А если Джо не отзовёт запрос, Бернард изобьёт не только Джо, но и Джоанну!

– Я и говорю, что это дело полиции, – ответил Антон. – Нельзя позволять таким типам себя запугивать.

– Тебя там не было, – возразила я. – Поверь мне, если бы ты посмотрел в глаза Бернарду, Пашульке и этой псине, ты бы знал, чего боится Джо. Если мы подключим полицию, они станут ещё ужаснее, я уверена. Нет-нет, ты должен сделать то, что хочет Джо, и отозвать запрос.

Антон вздохнул.

– Я думал, что должен ему помочь, – сказал он. – Если я отзову запрос, я ему не помогу совершенно. И бедной девочке тоже.

– Да, но по крайней мере они останутся живы, – возразила я. – Кевин тоже говорит, что с такими типами, как Бернард, бессмысленно подключать полицию.

– И кто такой Кевин?

– Он в Неллином классе, – ответила я.

– То есть крупный специалист, – застонал Антон. – Послушай, кому-то угрожать и избивать – это преступление, за которое сажают в тюрьму. Джо должен заявить в полицию, тогда он отделается от этого Бернарда.

– Нет, – ответила я. – Это наивность. Если он на него заявит, они на него накинутся ещё больше! Ведь Бернард не один. У него есть Пашульке. И собака. И они способны на что угодно. Знаешь, что они сделали со своим поставщиком пива? Кевин тоже говорит, что эти типы понимают только один язык – свой собственный.

– Какая глупость, – ответил Антон.

– Ты должен в любом случае отозвать запрос, как этого хочет Джо, – сказала я. – И я хорошо его понимаю. Если бы Бернард стал угрожать моим детям… Ах, мне бы хотелось, чтобы я занималась каратэ или чем-нибудь таким же полезным. Но нет, мои родители засунули меня в дурацкую костюмную группу! – Я коротко запнулась. – Э-э-э, и, разумеется, в плавание, – добавила я. Лгать так утомительно. Стоит только начать, как уже не остановишься. Мне постепенно это надоело. – Но чего стоит медаль за плаванье на спине против таких типов, как Бернард?

– Для этого и существует наша правовая система, – ответил Антон. – Или что говорит твой Кевин по этому поводу?

– Ах, они ведь не засадят этого Бернарда, – сказала я. – Он до самого судебного разбирательства сможет творить свои дела. Кевин ещё говорит, что когда нужна полиция, то её никогда нет. Нет, нет, такие вещи нужно самому брать в руки, но как я уже сказала, против Бернарда, Пашульке и злобного Генри мы не можем ничего предпринять.

Антон снова застонал, а я поправила свою юбку. Во всей этой послеобеденной суете моя программа подготовки к визиту оказалась слишком короткой. Я даже не сделала маникюр, не говоря уже о всём остальном. И идут ли мне моя блузка и юбка со свободно сидящим на бёдрах поясом, я тоже не знала. Одежда была довольно-таки непрактичной: юбка была такой узкой, что её невозможно было поднять вверх, если захочешь, например, в туалет. То есть сначала надо было снять ремень, потом снять юбку, а затем в обратном порядке всё на себя надеть.

– Ты знал, что золотое сечение играет в искусстве ренессанса совершенно особенную роль? – неожиданно сменила я тему. – Звучит очень сложно, но на самом деле таким уж сложным не является. Отрезок, который надо разделить, является большим катетом в прямоугольном треугольнике, чей второй катет в два раза короче. Очень интересно, верно?

Антон снова вздёрнул свои брови.

– Я не знал, что ты интересуешься искусством, Констанца, – сказал он.

– Вот видишь, – ответила я, и мои зубы, несмотря на летнюю температуру, начали клацать. Большой катет в прямоугольном треугольнике, чей второй катет в два раза короче – ась? Кто это может понять? Я, во всяком случае, нет.

В некоторые дни происходило слишком много всего. Сегодня был такой день. Сначала я провела всю ночь в интернете с каспаровым34 и Е4Д4, потом расставание с детьми в аэропорту, похороны Анниного отца, наша встреча с Бернардом и Пашульке с последующим визитом в пункт скорой помощи, где они заштопали бедного Джо (кроме носа, ничего не было сломано, его внутренние органы не пострадали. А кусок мяса, который Генри вырвал из его бедра, нарастёт, вероятно, заново, сказал врач). Когда я наконец пришла домой, я была готова лечь спать, но меня дома ждали Мими, Яспер, Труди и Кевин с Самантой на руках.

– Ты ведь знаешь, что Нелли в отпуске? – спросила я его.

– Конечно, – ответил Кевин. – Она прислала мне смску из самолёта.

– Как это так! – воскликнула я, очнувшись из своего сонного состояния. – Разве она не знает, что самолёт может упасть, если телефон на борту не выключить?