Мамы-мафия: крёстная мать (ЛП) - Гир Керстин. Страница 46

По счастью, самолёт не упал, а приземлился в Маоне. Нелли и Юлиус уже позвонили и в восхищении описали дом, бассейн и изумительно прекрасную и очень милую семью Пэрис. Нелли также спросила, не считаю ли я, что имя Приамос такое суперкрутое, и я ответила, что да, для бойцовой собаки, после чего она положила трубку. Поэтому я предположила, что Приамос – это точно не пёс. Я послала Лоренцу смс, в которой я ещё раз указала, что хочу получить детей обратно целыми и невредимыми, причём во всех отношениях.

– У них там даже есть лего, – сказала я сейчас Антону. – Целый ящик, специально для Юлиуса. Как ты думаешь, этими дешёвыми приёмами они хотят подвести его к тому, чтобы он захотел у них остаться?

– Нет, – ответил Антон, который без труда следил за перепархиванием моих мыслей. – Насколько я успел изучить Лоренца, он будет вне себя от радости, когда эти три недели пройдут.

– А уж я как, – вздохнула я. – Я была бы рада, если бы этот вечер уже кончился.

Антон бросил на меня косой взгляд.

– Э-э-э, я не хочу сказать, что я не рада, – объяснила я. – Просто… Ужасный день сегодня. И по моему опыту, такой ужасный день должен кончиться не лучше. Если уж день не задался…

– Сейчас вздохни и расслабься, – сказал Антон. – Будет прекрасный ужин. Моя мать, как обычно, подключила лучшую кейтеринг-фирму в городе, и я уверена, что ты сегодня не ела.

– Когда мне было есть? – сказала я. – Кевин пришёл с ребёнком, он сказал, что ему периодически нужно оказываться в нормальной среде, поскольку его семья просто ненормальная. Бедный парень! Подумай, какой ненормальной должна быть его семья, чтобы мой дурдом он воспринимал как нормальное окружение! Мне тоже нравится этот парень. Жаль, что он всякий раз приходит с собаками. Представь себе: бедный дедушка Кевина в восемьдесят лет нашёл женщину своей мечты, но её заперли в доме престарелых.

– Расслабься! – снова сказал Антон. Мы остановились на светофоре.

Я знала, что я болтаю всякую ерунду, но, выговариваясь, я испытывала большое облегчение, это было как составить список.

– А Труди сбежала из своей квартиры, поскольку дети Петера совершенно невыносимы, и Петер тоже, представь себе, маленькая Карста выбросила одну из Трудиных кошек с третьего этажа, а Петер кинулся её защищать. Он сказал, что бедного ребёнка подучила его мать, как будто это её оправдывает!

Труди постепенно совершенно разнервничалась. Слова «Учебный подарок» ещё не прозвучали, но я знала, что дни Петера сочтены.

– Знаешь, что-то сильно изменилось в худшую сторону, – сказала Труди. – В квартире какая-то нездоровая аура, и, сколько я бы ни жгла ароматических палочек, в квартире стоит запах.

– Запах чего? Запах измены и кризиса среднего возраста?

– Нет, запах грязных носков и ампутированной гангренозной ноги, – ответила Труди.

– Труди с кошками живёт сейчас у меня, пока дети Петера осаждают её квартиру, поэтому у меня в доме сейчас бегает шесть кошек, и я не могу утверждать, что они все нормально переносят друг друга, – объяснила я Антону. – Во всяком случае, дорогие шторы в гостиной стоило бы пока не развешивать. – Они теперь годились только на платья для Барби.

– Это так странно – к тебе переселяются все, у кого есть проблемы, – сказал Антон.

– Да, – согласилась я. – И я боюсь, что следующей будет Анна. Она так влюблена в Джо, и я думаю, что у неё достаточно мотивации, чтобы оставить мужа, несмотря на брачный договор. Конечно, она очень беспокоится, как оно пойдёт дальше, и она не может переехать с двумя детьми в однокомнатную квартиру Джо, тем более что там в любой момент могут появиться Бернард и его подручный, но что ей делать? Она очень влюблена, я уверена в этом, и Джо – такой милый парень, в то время как этот Хансъюрген – задница последнего разбора. Я тебе говорила, что у него связь с практиканткой, которой едва двадцать лет, и её зовут Тиффани? И что он против покупки сушилки? Анне пришлось оплачивать её из своего кармана.

– Тогда она может в случае развода забрать её с собой, – сказал Антон. – Ты заметила, что все проблемы, над которыми ты ломаешь голову – это не твои проблемы, а проблемы твоих подруг и их друзей?

– Это одно и то же, – ответила я. – Одна за всех, и все за одну. Кроме того, я крёстная мать и отвечаю за то, что всё идёт хорошо.

– Кто ты?

– Ах, это строго секретно, – сказала я. – У Мими тоже всё плохо, она уже несколько раз была у себя дома, но Ронни там так и не встретила. Она говорит, что находит это великолепным, но на самом деле она беспокоится. Как раз недавно она спросила меня, относится ли Ронни к тому типу людей, которые могут наложить на себя руки, а я – честно говоря, как можно это знать? Она разбила ему сердце, ты должен был видеть его лицо, когда он понял, что Мими хочет начать новую жизнь, без него. Откуда я могу знать, не собирается ли он что-то с собой сделать? Ты что-нибудь слышал о нём или видел его в последние дни?

– Нет, – ответил Антон. – Но я не думаю, чтобы он мог себя убить. По крайней мере, не тогда, когда на доме висит ипотека, которую он должен выплатить. Ронни – ответственный тип, знаешь ли.

– Тогда хорошо, – сказала я. – Извини, что я непрерывно болтаю, просто в данный момент очень много всего происходит. Мне больше нравится, когда дни просто проходят, один за другим.

– Ну, тогда будь довольна: эти ужины у нас дома проходят, как правило, на редкость однообразно. Поэтому ты можешь рассчитывать на спокойный вечер. – Говоря это, Антон направил автомобиль через кованые ворота на длинный подъездной путь. Вилла Антоновых родителей определённо подходила к его ягуару и его часам.

– Мы первые, – сказал Антон, открывая передо мной дверь автомобиля. – Я почти уверен, что моя мать опять выкинула эту хитрую штуку.

– Какую штуку?

– Она называет мне другое время, чтобы я появился вовремя. Только потому, что я пару раз немного опоздал. – Антон позвонил. Я незаметно схватила его за руку. Я внезапно показалась себе такой маленькой. Это была не дверь дома, это был портал. Я распрямила плечи и глубоко вдохнула. Мой последний экзамен за сегодняшний вечер, как там насчёт золотого сечения и гипотенузы равнобедренного треугольника?

Я ожидала, что нам откроет дворецкий во фраке, но дверь открыла мать Антона. Полли ренессансного искусства.

– О нет! – увидев нас, вскричала она. – Я надеялась, что это Эмиль и что он передумал!

– Кто такой Эмиль? – спросил Антон, целуя её в щёку. – Привет, мама.

– Эмиль из кейтеринг-фирмы, он должен был быть здесь два часа назад! – Полли взлохматила свои аккуратно уложенные волосы. Она выглядела сейчас действительно взволнованной. На её шее и щеках расцвели красные пятна. И тени были наведены только на одном глазу, на другом нет. – Я не понимаю. Я ведь не впала в маразм, Антон? Его мобильник был всё время выключен, а в ресторане включён автоответчик. И когда я до него двадцать минут назад дозвонилась, он сказал, что я значусь в его календаре в следующую субботу. То есть какое-то недоразумение. И Эмиль говорит, что это я напутала! Как будто я спутала даты.

– Ах, это можно наверняка просто уладить, – сказал Антон. – Мама, ты уже знакома с Констанцей.

– Добрый вечер, – сказала я. Знала ли она, что на ней всего лишь одна туфля?

– Добрый вечер? – вскричала Полли. – Что доброго в этом вечере? Через три четверти часа придёт Урс Кёрнер со своей семьёй на самый важный ужин в этом доме, а у меня нет еды. В субботу вечером. А Эмиль говорит, что, к сожалению, ничего не может поделать! У него всё расписано!

– Может быть, мы можем заказать где-нибудь ещё. – Я передала Полли букет, который я не забыла купить, несмотря на суету. Да здравствует список!

– Очень красиво, большое спасибо, – резко сказала Полли, швыряя букет на огромный комод рядом с собой. Мы вышли тем временем в прихожую размером со стадион. – Как вы думаете? Может, позвонить и заказать пиццу? Ха. Это похоже на вас. Вы кормите ваших детей исключительно пиццей и блюдами из Макдональдса! Да, почему бы и нет: я разрушу наиважнейший договор Рудольфа со времён виагры, угощая его партнёра пиццей и гамбургерами!