Битва вечной ночи - Дарт-Торнтон Сесилия. Страница 15

Внезапно Тахгил вскинула руку. Кольцо на пальце сжалось резким, щемящим предупреждением о тревоге, как будто приняв на себя звонкий сильный удар. И в тот же миг Вивиана со сдавленным криком дернулась в сторону, невольно отпустив пояс.

— Меня что-то ударило! Прямо в заплечный мешок!

Кусты вокруг словно вскипели. В воздухе разъяренными осами запели невидимые стрелы, и там, куда они приземлялись, взлетали в воздух охапки растревоженной листвы. Из кустов высунулись похожие на мухоморы красные колпачки, под которыми виднелись мрачные физиономии крошечных лучников.

Подруги ринулись вперед. Острые наконечники свистели у них над головой, невидимые дротики застревали в плащах, отлетали от кольца на руке у Тахгил. Один такой дротик ударил прямо в пряжку пояса Кейтри, другой отскочил от какой-то из звенящих побрякушек Вивианы. Мягкая грязь липла к башмакам и ногам, точно вязкая глина. Становилось все очевиднее: несмотря ни на что, выйти из Казатдаура не удастся. И тут стволы деревьев вдруг расступились и остались позади. Путешественницы выбежали на опушку леса. Кейтри с отчаянным криком упала на траву.

— Вставай! Бежим! — понуждали ее подруги, силясь поставить девочку на ноги.

Кругом по-прежнему свистели эльфийские стрелы. Кейтри извивалась от боли, держась за подбородок. Не боясь рассыпать драгоценные припасы, Тахгил сорвала с бедняжки заплечный мешок и, ухватив Кейтри за подмышки, поволокла прочь. Вивиана на ходу подхватила мешок и бросилась следом, заслоняясь от града стрел из леса сразу двумя тюками.

Они мчались вниз по травянистому склону. Кейтри вся обмякла и висела на руках Тахгил мертвым грузом. Когда беглянки оказались вне досягаемости эльфийских дротиков, стрельба прекратилась.

— Ух! — выдохнула Вивиана. — Атака закончена. Остановитесь, я вам помогу.

Тахгил бережно уложила Кейтри на серо-зеленую траву под кустом можжевельника и наклонилась над девочкой.

— В нее попали! — рыдала Вивиана. — Ее же парализует!

— Кейт, ты меня слышишь? — нежно спросила Тахгил. Веки девочки затрепетали. Она открыла глаза. Лицо ее посерело и осунулось.

— Со мной все в порядке, — хрипло прошептала она и попыталась приподняться, однако со стоном упала навзничь. — Я не чувствую одной руки и ноги…

— Потерпи немножко, — попросила Тахгил. — Мы понесем тебя.

Она не стала говорить, что одна сторона лица девочки оплыла вниз, а когда Кейтри говорила, половина рта у нее оставалась неподвижной. Малышка стала похожа на куклу, сделанную наполовину из фарфора, а наполовину из тряпья. Надо унести бедняжку подальше от опасностей леса — но куда же идти?

Тахгил выпрямилась и вгляделась вдаль, прикрывая глаза ладонью от косых оранжевых лучей заходящего солнца. По склону гулял свежий ветер. Серебристые травы гнулись и колыхались, волнами сбегая вниз.

Девушка посмотрела на север. Земля полого спускалась у нее из-под ног к узкому морскому заливу. Хотя западное побережье находилось в нескольких милях отсюда, здесь море глубоко врезалось в сушу, образуя расщелину, заполненную неподвижной водой, сталь которой сейчас золотило сияние кроткого вечера. Берега залива ограждали отвесные скалы. По воздуху скользили морские птицы, крылья их имели форму Марграна, руны «М». К западу и востоку от места, где стояли путницы, а также к северу, на другом берегу залива, тянулись невысокие холмы. Чуть дальше залив заканчивался, переходя в топкую болотистую долину, орошаемую несколькими источниками, что питали быструю говорливую речку, впадавшую в океан.

Земля меж опушкой, куда вышли путницы, и входом в долину была исчерчена клеточками маленьких зеленых лугов с живыми изгородями из цветущего боярышника, ивняка и ольхи. На сочной высокой траве пестрели весенние цветы. Ниже, вдоль берега залива меж темных деревьев проглядывали плетеные крыши. Над трубами шерстяной нитью вился дымок, а ветер играл этими нитями, точно озорной котенок клубком.

— Деревня, — севшим от внезапно нахлынувшего облегчения голосом прохрипела Тахгил. — Жилище людей, в такой глуши. Надо идти туда: бьюсь об заклад, у них есть лекарь — бабка-ведунья или знахарь.

Она обернулась на высокие зловещие своды леса, из чьих владений они с таким трудом выбрались. Деревья клонились вперед, словно пытаясь поймать беглянок.

— Виа, давай возьмемся за руки, вот так, сделаем сиденье, чтобы снести бедняжечку Кейтри с холма. Закидывай ее руку себе на плечо.

В это мгновение солнце село в притихшие океанские волны далеко за холмами и чей-то гортанный голос звучно произнес:

— Стойте!

Призыв этот исходил от крупного косматого существа, этакого домового-переростка с виду. Одет он был, как и полагается домовому, во всякие обноски, но достигал добрых пяти футов роста, а массивная грудь и литые мускулы выдавали немалую силу.

— Бежим!

Вивиана не склонна была внять его словам. Она ринулась вперед, волоча за собой беспомощную Кейтри. Дух без видимого усилия, как будто даже не шелохнувшись, преградил им дорогу.

— Они кличут меня явным, — произнес он. — Там, в Ишкилиате. Я умею лечить раны от эльфийских стрел, вот правда, умею. Дайте мне девочку.

Он улыбнулся щербатой толстогубой улыбкой.

— Опусти ее, Виа.

Тахгил нарочно назвала подругу уменьшительно, а не полным именем. Пока Вивиана клала Кейтри на траву, Тахгил не сводила глаз с духа.

— Ты и правда можешь то, о чем говорил? — спросила она.

— Да. Могу.

— Не позволяйте ему касаться ее, — прошипела Вивиана. Тахгил замялась.

— А как еще тебя кличут там, в деревне?

Существо неуклюже поклонилось.

— Финодири к вашим услугам, леди. Я пашу, я засеваю, я жну и в скирды метаю. Пасу коров и овец, молочу, сгребаю и таскаю, сметываю стога. За час исправлю дневную работу, а взамен ничего и не прошу, кроме как плошку снятого молока. Всю ночь напролет тружусь, а днем прячусь на вершине Глен Рашен, над лачугами. Я умею заживлять раны, лечить больных, и эту вот смертную девочку могу вылечить.

— Что ж, сэр, вы как следует описали, кто вы такой и чем занимаетесь, — настороженно промолвила Тахгил. — Вижу, вы малый сильный и испытываете приязнь к людям. Если я позволю вам ее вылечить, что вы попросите в обмен за труды?

Глаза Финодири расширились от потрясения, заросшая щетиной челюсть так и отвалилась.

— Увы, бедный Финодири, не прогоняйте его! Он только и хочет, что помочь!

— Значит, никакой награды, — торопливо сказала Тахгил, встревоженная этой неожиданной вспышкой страха. — Тем не менее если ты можешь исцелить ее, не причинив ей вреда…

— Мне бы перемолвиться с тобой словечком, девонька моя, — вежливо вступил в разговор уриск, сидевший под кустом можжевельника.

Тахгил, пораженная внезапным появлением их друга, подошла к нему. Вивиана осталась сторожить Кейтри, недоверчиво поглядывая на Финодири. Тот неуклюже возил огромной косматой ступней по траве.

— О, да лекарство-то вполне простое, — доверительно пробормотал уриск. — Надо только найти обломок стрелы, что ранила девочку, и дать ее ей, и малышка вскочит такая же здоровехонькая, как была. Только эти вот стрелы, они в ране не остаются. Лежит себе где-нибудь на земле. Однако не позволяй Финодири первому ее отыскать — вот мой тебе совет. Он, конечно, вылечил рыжую корову Дэна Брума, да только потом сам ее и унес. Но умом он не так крепок, как телом. Если попросить его об услуге, он так и ринется выполнять, а обвести его вокруг пальца несложно.

Тахгил благодарно кивнула уриску.

— Финодири, — ясным голосом обратилась она к овинному, — нам нужна твоя помощь. Пожалуйста, возьми вот это, — она отстегнула серебряное ситечко от чудо-пояса возмущенно зашипевшей от подобного святотатства Вивианы, — набери воды из ручья и принеси нам, хорошо?

Финодири прытко рванулся вниз по склону, унося с собой сокровище запасливой Вивианы.

— Мое серебряное ситечко!

— Быстрее, Вивиана, нам надо найти наконечник стрелы, которая ранила Кейтри.