Леди Печалей - Дарт-Торнтон Сесилия. Страница 49

— Теперь меня называют птицей, бабочкой и еще Рохейн, — заметила она.

— Что значит «Красивая». У каждого из нас много имен. У меня, например, их столько, что, наверное, если бы перечень взялись писать на земле, линия протянулась бы отсюда до Намарры.

— Но есть одно, главное. Джеймс.

Торн взял девушку за руку. Она вздрогнула.

— От твоего прикосновения у меня перехватывает дыхание, как будто в нем заключена какая-то алхимия.

— Ты на самом деле так думаешь?

— Оно подобно шоку. Но самому приятному, какой мне только приходилось испытывать.

— Как же ты можешь быть уверена, что это я, а не ты сама порождаешь его?

Где-то рядом наверху, в навесной бойнице, пропела серебряная труба. Далекое пятнышко на юго-востоке приняло очертания Всадника Бури.

— Курьер из Каэрмелора, — сказал Торн. — Нельзя больше мешкать. День в полном разгаре. Ты будешь готова отправиться в путь до полудня? Времени не так уж много.

— Конечно.

Рохейн позвала Кейтри. Из приемной в комнату вкатилось несколько маленьких тяжелых предметов. Чтобы скоротать ожидание, девочка играла в «бабки» и в конце концов уронила камешки на пол.

— Слушаю вас, миледи.

Кейтри стояла, преклонив колени, не решаясь посмотреть на короля.

— Скажи Вивиане, чтобы в полдень была готова отправиться в путь.

— Сию минуту, леди.

— И пошли курьера к Роксбургу. Я должен побеседовать с Аттриодом, — приказал Торн.

— Да, Ваше величество, — прошептала служанка и попятилась из комнаты, не поднимая глаз.

— Мне очень нравится эта девушка, — сказала Рохейн. — Можно попросить ее сопровождать нас, если она захочет?

— Ты ни о чем не должна просить. Делай то, что считаешь нужным.

Все еще удерживая за руку, Торн подвел Рохейн к столу.

— Есть еще что-нибудь в этой дымовой трубе, что необходимо взять с собой, кроме этого полуоперившегося цыпленка?

От его волос приятно пахло кедром или диким тимьяном. Опьяненная силой, исходившей от любимого, Рохейн совершенно отвлеклась от разговора. Теперь ей на память пришел туалетный столик в комнате, где она спала предыдущую ночь. Это была одна из многих комнат на сороковом этаже, которую не тронули вандалы Охоты. Там лежал мешочек с лебединым пером, которое ей дала Маэва. Около него стоял темно-красный пузырек с Кровью Дракона — подарок Торна, его она сняла с шеи, когда купалась. В суматохе утра Рохейн забыла его надеть.

— Да, кое-что есть. Я заберу это сама и скоро вернусь.

Торн поднес ее руку к губам, глядя на девушку с задумчивой нежностью.

— Твой поцелуй подобен огню, — пробормотала она, покраснев.

— Тогда загорайся.

— Скоро и навсегда, но теперь я должна идти.

Торн выпустил ее руку, потому что кто-то нерешительно постучался в дверь. После приглашения войти на пороге показались высокие фигуры лордов. Почтительно поклонившись, они посторонились, чтобы дать Рохейн пройти. В ответ девушка склонила голову.

Когда Рохейн вошла в свою комнату, маленькая фигурка быстро подняла голову. На туалетном столике отсутствовали принадлежащие Рохейн вещи — флакончик и мешочек.

— Под! Что ты здесь делаешь? Где кошелек и флакончик?

— Я не знаю, — выкрикнул он истерически.

— Ты взял их. Верни, пожалуйста.

Он попятился, пряча руки за спиной.

— Пожалуйста, Под.

Его глаза метались из стороны в сторону, как рассыпавшиеся бусинки.

— Такие, как ты, — сказал он высоким голосом, — и как он, никогда не найдут счастья вместе.

— Не смей говорить таких вещей! — негодующе закричала Рохейн. — Возьми свои слова обратно! Пожелай мне лучше всего хорошего! Скажи, что это не так!

— Но это так.

— Король может жениться на простой девушке, почему нет? Он может жениться на той, которую сам выберет! За что ты ненавидишь меня?

— Я всех вас ненавижу.

— Ты не хочешь подружиться с кем-нибудь?

— Нет.

Рохейн сделала шаг вперед, надеясь схватить его и вернуть свои вещи, но парень увернулся и боком проскользнул в дверь.

— Ты, мерзкий негодяй, убирайся прочь со своими пророчествами, — закричала она ему вслед. — Все равно это ложь! Больше никогда со мной не разговаривай!

Она села перед зеркалом и вытерла слезы, готовые скатиться по щекам. Предсказание Пода глубоко расстроило Рохейн. Он украл лебединое перо и флакончик с Драконьей Кровью, но сейчас это больше не имело значения.

Шлейф из запаха целебного масла последовал за Вивианой в комнату.

— Миледи! Я готова вернуться. Не могу дождаться, когда мы покинем это проклятое место.

— Отойди подальше, пожалуйста! — попросила Рохейн, прижимая к носу кружевной носовой платок.

— От этого запаха никак не избавиться, — заныла служанка.

Хозяйка помахала ей рукой.

— Пойди спроси Кейтри, Пеннирига, Физерстоуна и Бренда Бринквоса, не захотят ли они полететь с нами в Каэрмелор и остаться там. Кто согласится, должен быть готов к полудню и ждать на Королевском уровне.

Вивиана выскочила из комнаты. Рохейн вернулась к покоям короля. Около дверей кружила толпа. Люди расступились, пропуская девушку внутрь. Холл заполняли лорды и слуги. Все внимание было обращено на Короля-Императора. Когда вошла Рохейн, воцарилась тишина. Девушка смущенно подошла к окну, около которого стоял Торн с Эрантри на плече.

Улыбнувшись той самой улыбкой, которая вызывала у Рохейн дрожь в ногах, Торн поцеловал ей руку.

— Наши дела здесь закончены. Итак, в путь, — заявил он собравшимся придворным.

Они вдвоем возглавили процессию. В соответствии с этикетом на короле была пышная одежда, собранная в такое количество складок, что спадала с его плеч, как большое знамя. Ее краями он задевал столпившихся в проходах обитателей Башни, прижимавшихся к стенам, чтобы иметь возможность снять шляпы и опуститься на колени.

Процессия резко остановилась, когда Торн вдруг замер перед щелью в камнях, а потом вытащил из тени маленькую извивающуюся фигурку Пода, похожего на полумертвую рыбу на крючке.

— Ах ты, мошенник! — строго воскликнул Торн. — Думаешь, за нами можно шпионить? Ошибаешься!

Угрюмый Под безвольно висел в его руках.

— Говори!

— Она сказала мне, чтобы я молчал.

— Кто? — прогремел Торн. — Ты расстроил чем-то леди Рохейн? Я могу вырвать твою змеиную печень и скормить ее своему ястребу.

— Нет, нет! — завизжал Под.

Рохейн парень показался таким несчастным, что жалость была единственным чувством, которое он вызывал.

— Нет, он не делал этого… — начала девушка, но потом замолчала.

Ведь Под действительно меня очень расстроил. Я никогда не смогу его выдать, но и лгать Торну тоже нельзя. С того времени, как я заговорила, мой язык произнес слишком много лжи.

— Я думаю, все прошлые проступки можно простить, — сказала она. — Под вполне может стать славным парнем.

— Сказать откровенно, он вовсе не выглядит таким, — возразил Торн. — Надень на себя что-нибудь чистое, бездельник.

Он отпустил парня, который, словно шарик, проскользнул между людьми и исчез за поворотом.

Шеренга лакеев в горчичных ливреях, украшенных серебряными галунами, стояла ровными рядами, заложив руки в перчатках за спины. Оседланные, готовые к полету эотавры звенели упряжью и кольцами из силдрона около Верхних ворот. Теплое дыхание лошадей наполняло воздух запахом сена.

Лорд Усторикс с леди Хелигеей провожали Короля-Императора и его свиту. Сын Дома хриплым голосом произнес прощальные слова, едва сдерживая эмоции.

— Ваше величество оказал своим визитом большую честь нашему скромному жилищу. И мы выражаем благодарность за помощь в борьбе с нежитью. Попутного ветра вам и леди Рохейн.

В попытках выглядеть как можно цивилизованнее у него от страха прилипал язык к нёбу.

Торн кивнул, потом вдел ногу в стремя и уселся между расправленных крыльев.

— Лорд Усторикс, вы оправились после потрясения? — спросила Рохейн.