Леди Печалей - Дарт-Торнтон Сесилия. Страница 61

Ее лицо привлекло внимание Рохейн. Что-то в нем показалось знакомым. В душе затеплилась надежда. Неужели она наконец встретила человека из своего прошлого? Спешившись, девушка отдала поводья конюху и подошла к женщине.

Та поклонилась.

— Вы меня знаете? — спросила Рохейн.

Годы и страдания оставили свои отпечатки на лице женщины, но ее нельзя было назвать непривлекательной.

— Все на Тамхании знают леди Рохейн Тарренис, будущую Королеву-Императрицу.

— А раньше вы меня не знали?

— Нет, миледи.

— Мне ваше лицо показалось знакомым. Как вас зовут?

— Элисейд. Элисейд Гроувз.

— Вы уверены, что не узнаете меня?

— Уверена.

— Что вы возьмете за мешок яблок?

— Ткань. Хорошую ткань на новое пальто.

— Толстый шерстяной бобрик или букле?

— Букле, если можно, миледи.

— Отдай яблоки моему конюху. Ткань тебе принесут завтра.

В Тане Рохейн отвела Авенеля в сторону и сказала:

— Сегодня на рынке я разговаривала с женщиной. Ее зовут Элисейд Гроувз.

Авенель нахмурился.

— При всем моем уважении к вам, миледи, хочу предостеречь, что будущей Королеве-Императрице не подобает разговаривать на рынке с кем попало.

Рохейн удивленно подняла брови.

— Но почему, сэр? Думаю, что могу разговаривать с кем захочу! Не нахожу ничего зазорного в разговоре с честным человеком в любом месте, на людях или наедине. Я не похожа на тех придворных, которые уделяют так много внимания условностям, что не видят обыкновенных людей.

Авенель поклонился, пробормотав извинения.

— Я хочу узнать, — спросила Рохейн, — где живет эта женщина, чтобы навестить ее.

— Ее дом находится на восточном склоне над Топазовым заливом, — ответил сенешаль. — Туда ведет дорога, пригодная только для ослов или пешеходов. Она очень узкая, и вдоль нее тянется сплошная старая каменная стена. Тот, кто идет по ней, должен опасаться Злого Тома, хотя он не принадлежит к нежити, ненавидящей всех смертных. Это существо просто охраняет дорогу. Есть специальный стишок, который вы должны прочесть, если хотите пройти мимо него. Если этого не сделать, Злой Том унесет вас и оставит где-нибудь на другой стороне острова, в далеком, труднопроходимом месте. Вам потребуется много дней, чтобы вернуться назад. Когда я впервые туда шел, меня научили этому паролю.

Злой Том,

Где находится твой дом?

Я запомнил слова и пошел вдоль по тропинке. Злой Том вышел. Он был похож на большого длинноногого жеребца с бычьей головой, длинным хвостом и огромными глазами. Когда я его увидел, жутко перепугался и перепутал слова.

Злой Том,

В каком месте твой дом.

Я неправильно сказал стишок, но слова рифмовались, поэтому он только бросил меня о стену.

Рохейн взяла с собой отрез букле и вместе со свитой отправилась в гости. Узкая тропинка отошла в сторону от главной дороги и стала карабкаться в гору. С одной стороны поднимался каменистый склон, поросший деревьями, а с другой находились непроходимые овраги, поросшие папоротником. Внимание привлекали наплывы лавы, похожие на притаившихся чудовищ, и загадочные пещеры, над которыми нависали странные каменные формирования, напоминающие застывшие водопады. Путники миновали множество выступов, похожих на остроконечные и круглые башенки. В глубоких расщелинах шумела вода, падающая вниз с большой высоты. А над спокойной поверхностью луж, похожих на кусочки неба между корней деревьев, после дождя поднимался туман.

Мимо Злого Тома путники прошли без особого труда. Когда Рохейн прочла стишок, Том превратился в подобие четырехлетнего ребенка без головы и исчез.

Наконец дорожка привела путников к цели. Сначала перед ними появился огород и ульи. Рядом весело журчал ручеек с пресной водой, по берегам которого благоухали белые цветы кресса. Прямо перед ним среди искривленных деревьев стоял покрытый черепицей маленький домик. Чирикали птички, жужжали пчелы, собирая нектар на бело-розовых цветах. Из-за потрескавшегося водяного желоба выглянула девочка с золотистыми волосами, немного отливающими зеленью. С любопытством посмотрев на незнакомцев, она убежала в дом.

Элисейд вышла навстречу гостям и пригласила их зайти.

— Здесь гораздо больше ткани, чем стоят мои яблоки, — сказала она, измерив длину отреза цвета штормового моря.

— В таком случае заплатите за лишнюю ткань рассказами, — предложила Рохейн.

— Что миледи хочет узнать?

— О вашей жизни. Если вы не против.

— Ну, в моей жизни было всякое. Я с удовольствием вам расскажу.

— Сначала мне хотелось бы узнать о вашей девочке.

— Охотно поделюсь с вами, — сказала Элисейд Гроувз, — потому что я очень ее люблю. Однажды вечером, семь лет назад, когда последние солнечные лучи еще освещали небо, я услышала прекрасное пение в сумерках, собирающихся над Топазовым проливом. Мне показалось, что это морганы, и очень захотелось их увидеть. Но как только я направилась туда, под ногами захрустела галька, несмотря на мои усилия ступать осторожно, и все что мне удалось увидеть, это мерцание тел, прыгающих со скалы в море.

От страха и спешки они оставили ребенка, который плескался и смеялся в водопаде, падающем с горы в залив. Увидев девочку, невозможно было ее не полюбить. Правильный это был поступок или нет, но я взяла ребенка, словно сотканного из пены, водорослей и жемчуга.

Короче, девочка стала жить со мной, в любви и внимании, как родная дочь. Я назвала малышку Либан. Она почти ничем не отличается от обычных детей, разве что ее волосы никогда невозможно высушить досуха ни на солнце, ни на ветру. И они всегда пахнут морем. Девочка обожает плескаться в маленьком пруду или в волнах на берегу. Она любимая дочь. Но среди жителей острова есть такие, которые считают, что магическим существам не место среди людей, что это принесет несчастье острову.

Я приложила много усилий, чтобы заставить их забыть происхождение девочки, даже говорила, что родила ее. Но многие помнили, как все произошло, и до сих пор желают ей зла. Больше всех старается Минна Скейлз. Она не может простить, что фея-линек преследовала ее сына за то, что тот пытался украсть мои джилгандриас, яблоки, чьи семена, говорят, привезены из Фаэрии. Хотя я тут совершенно ни при чем. Эта фея — страж яблоневых деревьев, а я не могу отдавать приказы магическим существам.

Минна Скейлз очень мелочная, — продолжала Элисейд. — О господи! — воскликнула она, увидев Либан. — Посмотри, с твоих волос течет вода. Сходи и вытри их как следует! Либан часто смеется. Ребенок счастлив. Я ценю каждый момент ее радости и вспоминаю о своей другой дочери…

Руки Элисейд задрожали.

— У меня не всегда была такая жизнь, — сказала она. — На Таваал я приехала несколько лет назад. Но детство мое прошло в большом богатом доме, где было много слуг. Потом я вышла замуж по любви и родила восемь детей.

Глаза женщины наполнились слезами, и она опустила все еще красивую голову на руки.

— Нежить забрала семерых из них. Я отправилась на поиски, оставив последнего ребенка и мужа дома, о чем не перестаю сожалеть. Потому что, вернувшись, обнаружила, что они исчезли, не оставив следа. Так я осталась совсем одна. Безрезультатно обшарив все известные земли и в конце концов устав от скитаний, я приехала сюда, чтобы прожить остатки дней в уединении, но нашла Либан. Живя с ней около этого ручья, я открываю дверь из одного дня в другой и одну за другой закрываю их за собой.

С доброжелательными островитянами оказалось легко подружиться. Элисейд была одной из тех, с кем Рохейн любила проводить время за беседами. Другой женщиной стала Рона Вейд, жена Хью, у которой были дети с перепонками между пальцев. Рона не хотела говорить о себе и своих желаниях, но она всегда была в курсе новостей на острове и охотно делилась ими.