Dirty Dancer (СИ) - "SаDesa". Страница 24

Всё началось как обычно и закончилось как всегда.

Тело почти не слушается. Ему хорошо, этому бренному телу, а я вдруг понимаю, что ещё слишком трезв. Прямо скажем, всё ещё соображаю.

Оглядевшись и заприметив в паре метров от себя чёрную макушку, продираюсь к ней, но толпе-то срать, что я куда-то там двигаюсь. Потоком относит к бару, а значит сам бог, – или кто там вместо него в приёмной? – велел надраться.

Виски с колой, потом виски без колы и даже без стакана – прямо с горла. Пара глотков, и вот оно – то самое. Словно словил хороший апперкот в челюсть. Поехало!

Назад в толпу, невесть как наткнуться на Сая и догнаться вещью куда мощнее выпивки. Пара таблеток под язык.

Ещё круче, ярче, громче, отчётливее.

Кажется, слышу, как кровь бежит по моим собственным венам, как разливается по сосудам, как даёт в башню и давит на глаза. Пульсом, целых восемь на четыре доли такта, барабанными палочками…

Едва ли понимаю, как оказываюсь в углу, где пара мягких пуфиков и не одна лобызающаяся в полутьме парочка.

Становится жарко, узко в штанах.

Оглядываюсь и кое-как фокусируюсь взглядом на фигуристой брюнетке неподалёку. Шатаюсь в её сторону, по-хозяйски цепляю за талию, притягиваю к себе.

Возмущается было, хватает за руки, якобы в попытке помешать, выбиться. Но взгляд густо накрашенных глаз касается моего лица, и силиконовая красотка решает сменить гнев на милость. Узнала.

Улыбается, жмётся ко мне, втискивая бедро между моих ног, цепляет лямки некогда белой майки, царапает наращенными ноготками, и я даже в угаре понимаю, что леди пришла сюда именно в поисках спонсора. Слишком короткое платье, слишком высокие каблуки, декольте, в которое хочется залезть по локоть.

Что-то шепчет мне на ухо горячими алкогольными губами, но из-за музыки не разбираю ни слова. Да и зачем, если чувствую, как проворные пальчики спешно расстёгивают ремень на моих джинсах?

Я не запомню твоего имени, даже лица не запомню.

Хватаю её за подбородок, рассматриваю и сейчас действительно не могу найти ни единого изъяна. Идеальная барби. Темноволосая, большеглазая, с пухлыми губками и туго перетянутой поясом-корсетом талией.

Прижимаю к себе, носом утыкаясь в тщательно уложенные, может быть и искусственные, локоны и вдыхаю смесь запаха лака для волос и духов.

Ещё больше даёт в голову, налипает на ноздри, окутывает.

Разворачиваюсь, чтобы вжать её в стену, чтобы удобнее было, но меня останавливают, схватив за плечо. Ещё ладонь на её талии.

Оборачивается, я тоже вскидываюсь.

Дядя Джек.

Хмыкаю.

Давай, да, одну на двоих, я не против. Да и дама, кажется, тоже.

Мои ладони на его бёдрах, он, прижавшись грудью к узкой девичьей спине, стягивает её платье ниже, обнажая грудь. Точно силиконовая, с маленькими затвердевшими сосочками, словно сама выпрыгивает из глубокого выреза и идеально ложится под его пальцы. Сминает её, почти царапает накрашенными ногтями, и я никак не могу разлипнуть и перестать пялиться на его кисти.

Задираю её платье, тяну наверх, почти до талии, обнажая загорелые бёдра и маленькие чёрные трусики. Оглаживаю её ягодицы, мну их, раздвигаю, цепляя тонкую полоску между, отвожу её в сторону. Джек тянет их вниз с другой стороны, спускает почти по колено. Красотка только часто дышит, покорно прижимается ко мне, ладошками уцепившись за шею, и тянется повыше, чтобы поцеловать меня.

Ненастоящая.

Она словно пластиковая кукла из сексшопа. Ненастоящая. Дорогая, идеально выполненная, но пропитанная фальшью, так же как образцы в музее естественных наук формалином. Тухлятиной отдаёт.

Понимаю – не хочу её. Даже не так – не её хочу.

Театральный взмах наклеенных ресниц, томно прикрывает глаза, её губы у моих, липкое прикосновение, привкус блеска или помады, и…

Отступаю назад, скинув с себя её цепкие лапки. И Джеки странно смотрит, должно быть, не понимает. Ну и хрен с вами.

– Развлекайтесь, – бросаю, не глядя, и снова ныряю в беснующуюся толпу.

Чувствую, как подхватывает меня, чувствую прикосновения сотен рук. Кто-то гладит меня, без стеснения цепляясь за шлёвки и задние карманы джинс, кого-то лапаю я, задирая тонкую ткань короткого платья или же наталкиваясь пальцами на грубую ткань брюк.

Плевать.

Снова к бару. Чтобы ещё больше, ещё ярче…

***

Проснувшись вчера, я думал, что мне херово.

Так вот – нет. Нереально херово мне сейчас, а то, что было до этого, и вовсе можно отнести к разряду лёгкого недомогания.

Лучше бы я пропил свою дурную башку вчера в баре, и сейчас это было бы не моей заботой, что и как в ней раскалывается. Дрых бы себе без черепушки.

Пытаюсь пошевелиться, но острая обжигающая боль, источник которой никак не выходит вычленить, вынуждает меня передумать.

Затекли.

Это я понимаю ещё спустя пару минут.

Доходит медленно, как до жирафа.

Ещё одна попытка пошевелиться – снова боль.

Сжимаю пальцы и, дёрнув, ощущаю ещё и холодную сталь на запястьях.

Опаньки… Это уже интереснее.

Ларри решил перейти к более радикальным мерам, или это кто-то из ребят? Что-то мне подсказывает, что очень и очень вряд ли.

Сгибаю ноги в коленях и с облечением чувствую, как узкие джинсы вгрызаются в кожу. Значит, одет и ни с кем не переспал.

Тогда наручники откуда?

Нет, так не пойдёт.

Но и веки разлепить оказывается непосильной задачей. Опухли и, кажется, потяжелели минимум на пару килограмм. Ресницы слипаются, в черепе самый настоящий ад.

М-да… Надеюсь, хоть вчера было хорошо. Хотя, что надеюсь – вспомню. Может быть.

С неимоверным трудом приподнимаюсь и, приложив ещё чуточку нечеловеческих усилий, разлепляю-таки веки.

Не Ларри и не кто-то из моих припизднутых друзей.

В моих ногах, подмяв под себя покрывало, сижу я сам.

Что? Погодите-ка…

Моргаю часто-часто, пока слёзы не выступят, но наваждение всё не желает проходить.

Белая майка, чистая, в отличие от моей, чёрные узкие джинсы.