Испытание - Чиркова Вера Андреевна. Страница 19

— Я могу понести багаж, — вежливо, но с достоинством предложил этот новый Тук, и герцог, подумав для виду пару секунд, отдал ему собственный мешок, сначала достав из него оружие.

А затем ринулся догонять тень, неторопливо шагавшую между камней по направлению к подножию холма. И ничуть не удивился, когда домовой ловко его обогнал и зашагал почти рядом с Таэльминой, помогая ей взбираться на склоны и переходить через ручьи. Харн еще по пути в Сиандолл приметил, насколько сильны местные жители, и начал догадываться, что они вовсю пользуются для своих целей магической энергией, свободно струящейся в этой части мира.

Примерно час они шли довольно быстрым шагом, и герцог успел рассмотреть место, куда вела маленький отряд Таэльмина. Островерхие крыши и купола далекого замка все четче вырисовывались на склоне холма, стоящего на противоположном конце уютной долинки, украшенной, словно россыпями фасолинок, стадами пасущихся коров. И уже собирался намекнуть, что без остановок они, конечно, туда дойдут, но вот никаких заданий выполнять уже не смогут, как тень резко свернула в сторону, остановилась под раскидистым кленом и помахала ему рукой.

— Привал!

— Я счастлив, — пробормотал Хатгерн, с удовольствием сбрасывая мешок на палую листву и оглядывая местечко, выбранное тенью под стоянку, — что вдобавок ко всем прочим совершенствам ты еще и умеешь угадывать мои мысли.

— Ты тоже лучший напарник из всех, с кем мне приходилось работать, — спокойно отозвалась тень, доставая полотенце из бокового кармана своего мешка, — я иду умываться.

Бросила полотенце на плечо и направилась к речушке, видневшейся сквозь кусты в нескольких десятках шагов ниже по склону. Хатгерн проводил ее взглядом, огорченно вздохнул — вовсе не таких слов ждала его душа, и тут же рассердился на себя за несвоевременные переживания. Не о том он думает, хотя, чего уж кривить душой, не думать про Таэль у него теперь просто не получается. Но сейчас самая главная забота — выбраться отсюда, а уж потом можно будет и устраивать личное счастье.

Харн оглянулся на домового, снова уменьшившегося в размерах и развившего бурную хозяйственную деятельность, и тоже отправился к реке, специально забирая в другую сторону.

Когда он вернулся на полянку, под деревом уже была устроена необычайно удобная стоянка. Никогда не плутавший в лесу Харн сначала даже решил, будто вышел к другому дереву. И лишь через несколько мгновений, найдя взглядом свой оставленный между корней мешок, с изумлением рассмотрел проступивший словно ниоткуда силуэт легкого пестрого шатра, невероятно похожего расцветкой на россыпь шуршащих под ногами ярких листьев. Возле шатра его ждала необычайная для путников роскошь — два плетеных креслица и небольшой столик, накрытый чистой салфеткой. Венцом всего великолепия стали расставленные по столешнице и манящие к себе запашистым парком горшочки, мисочки и чашки и лежавшие рядом с ними ложки и салфетки.

Непонятно откуда Тук добыл все это богатство, но постарался он явно на совесть.

— Большое спасибо, — чистосердечно поблагодарил герцог, усаживаясь в свое кресло, и пошутил: — Ума не приложу, чем рассчитываться с Туком за такую службу. Боюсь, не скоро сумею расплатиться!

— Может… — Глазки домового смотрели на хозяина с робкой надеждой, однако он все еще сомневался — стоит ли уже высказать заветное желание? Однако рассмотрел заинтересованный взгляд Харна, поощрительную улыбку хозяйки, связанной с герцогом незаметной для всех остальных серебристой нитью, и решился: — Может, захотите дать моему семейству приют в своем замке?

— Тук, — невесело усмехнулся герцог, — мне пока до собственного замка так же далеко, как до звезд. Но если я когда-нибудь снова стану его хозяином, можешь приходить вместе со всем семейством, это место навсегда твое.

— Спасибо! — Личико маленького слуги расцвело неподдельным счастьем. — Моя семья будет рада.

— Я тоже рада, — кивнула тень, пробуя выставленное домовым угощение, — но позволь задать один вопрос. Я знаю, ты слышишь все разговоры и для тебя не секрет, о чем мечтает Харн. Он желает уйти к себе в прибрежные герцогства, и замок у него тоже там. Но как сможете жить за горами вы, ведь магию старшие расы туда не пропускают?

— Сожмемся, — буркнул домовой, думая о своем, — зато чувств много.

И тут же крутнулся и пропал, словно спохватившись, что сболтнул лишнее.

— Но в таком случае почему тогда там нет других домовых? — задумчиво посмотрел вслед ему герцог и принялся за жаркое.

Некоторое время они обедали молча, наслаждаясь безмятежным деревенским видом, вкусной едой и отсутствием посторонних.

— Значит, все же есть, — сообщила вдруг тень, и Хатгерн пару секунд смотрел на нее недоуменно, пока не сообразил, что это ответ на его вопрос. — Возможно, очень мало… Вот если бы у тебя был такой редкий и ценный слуга, ты стал бы кому-нибудь его показывать или рассказывать о нем?

— Ты права, — прикинув, согласился герцог, — и тогда мне понятно, откуда сказки, но сейчас я хотел спросить другое… Почему мы убегали так спешно и откуда о наших намерениях так своевременно узнал вампир?

— Я попросила Тука его вызвать, — призналась Таэльмина и чуть виновато улыбнулась напарнику, — говорить там откровенно ничего нельзя. Мне было непонятно, почему в городе пустуют такие большие и удобные дома, когда рядом заняты намного меньшие. Я потому и пошла на рынок, проверить. И убедилась, что мои подозрения верны: в этих домах стоят особые амулеты для подслушивания, и первое время за новичками присматривают маги городского совета. Потому и решила срочно бежать. Изор и Ительс, если захотят, найдут способ нас догнать, а насчет Ганти я даже не сомневаюсь. Думаю, мы увидим его еще до рассвета, слишком уж большой интерес он проявил к этому делу. Ты не знаешь, но у теней нет привычки открывать кому-либо свои чувства. Особенно нанимателям… мы зовем их подопечными. Это ведь сродни проявлению слабости и даже хуже — глупости. Никому нельзя открываться до конца, никогда не знаешь, как может повернуться жизнь и кто и как воспользуется твоей откровенностью. И когда Ганти начал рассказывать при тебе про свои обиды, я сразу поняла, насколько он готов подставить себя под удар ради того, чтобы оказаться с нами в одном отряде. Поэтому теперь у нас есть большое преимущество — это мы ушли первыми, и если они хотят идти с нами, то должны просить тебя принять их в отряд. Ведь раньше мы шли наравне, и командование отрядом вполне мог взять на себя кто-то другой.

— Ты считаешь это таким важным? — задумался Харн. — Ну, значит, так и поступим. А теперь объясни, какие выводы ты сделала из городских сплетен?

— Не совсем точные и не окончательные… — неуверенно проговорила тень и оглянулась. — Но мы спросим нашего маленького друга. Тук!

— Я тут, — хмуро отозвался домовой, появляясь между цветастых полотнищ шатра.

— Мы с Харном ни в коем случае не желаем, чтобы ты ради нас нарушал какие-то запреты, — едва разглядев выражение его личика, твердо заявила Таэльмина, — запомни это. Но поскольку мы теперь получили звание горожан, у нас появилось право знать историю мира в той степени, в какой ее знает в Сиандолле каждый мальчишка. И если это не нарушение правил, расскажи нам историю изгнания гоблинов на побережье, хотя бы вкратце. Понимаешь, может так случиться, что это знание поможет нам избежать большой опасности. Хотя в общих чертах я уже и сама могу представить. Например, за что выставили наших предков. Думаю, они достигли в изучении магических наук значительных успехов и начали понемногу теснить старшие расы. Или еще того хуже — потребовали выполнения каких-то условий, совершенно не подходящих остальным. В результате старшие расы разозлились и выставили людей за Граничный хребет.

— Почти так, — опасливо пискнул домовой.

— А детали нам пока и не важны, все равно ничего менять ни в прошлом, ни в будущем мы не собираемся, — небрежно усмехнулась тень. — Интереснее мне другое — когда старшие решали судьбу гоблинов, они единогласно были за такие решительные меры?