Кровь Зигмара (ЛП) - Келли Фил. Страница 13

В течение последних нескольких часов Ёви настраивал каждую линзу с точностью до минуты, и его аколиты присоединились к пению, предназначенное для обострения и увеличения прерывистых импульсов магической энергии.

Ёви вытащил телескоп в кожаном переплёте и сосредоточил его на мерцающем луче, который устремился вдаль, прежде чем произвести корректировки другой рукой: включить, выключить-включить, выключить-включить-выключить. В течение нескольких часов заикающиеся импульсы долетали до другой стороны долины, но не дальше. Санскраеру казалось, будто неестественная мгла душит световые сообщения, как ведьма душит новорождённого.

У Санскраера было неприятное чувство, что ощущение было волнующе недалеко от правды.

— М-м-магистр, — заикаясь произнёс Калеп, прерывая песнопение. — Я думаю мне н-н-нужна вода, магистр.

Пожилой маг выразил неодобрение и резким жестом указал Нефтепу остановиться.

— Никакой выносливости у вашего брата, — поспешно прохрипел он. На самом деле он был рад перерыву. У него у самого горло пересохло. Он со злобой посмотрел на сгущающуюся тьму на горизонте. — Хорошо. Там в повозке есть графин, принеси его, когда закончишь.

Калеп нырнул вниз, вручив своим коллегам магам кувшин с изогнутой ручкой и несколько вафель.

— Проклятье, — произнёс Ёви, потирая глаза и делая глоток воды. — Что-то определённо действует против нас. Эта тьмы вызвана каким-то ритуалом, я уверен, и мощным. У меня есть книга внизу в библиотеке, которая описывает похожие события, испортившие правление короля-жреца Алкадизара — «великая тьма», которая без сомнения была работой самого Великого некроманта.

Нефтеп побледнел и сотворил знамение восходящего солнца на груди, растопырив пальцы.

— Для заклинания такого масштаба, которое бы продолжалось так долго, и становилось бы хуже с каждым днём, — серьёзно продолжал Ёви, — понадобился бы источник силы божественных размеров.

— Есть ли другой способ передать наше сообщение, магистр? — спросил Нефтеп.

— Ну, Стражи Погребального звона могли бы сработать, но судя по всему наш друг фон Корден уже позаботился об этом. И время — это роскошь, которой у нас нет. Часть гениальности Люминарка заключается в том, что его световые сообщения по сути передаются мгновенно.

— Так мы можем поддержать его как-нибудь, преодолеть проклятие грубой силой?

— Теоретически говоря, да, — ответил Ёви. — Если нам удастся поднять Люминарк ещё выше и направить ещё больше Ветра Хиша, в принципе мы смогли бы преодолеть даже эту неестественную тьму. Помню в юности я видел линзы, которые могли бы это сделать. Последняя часть гадального телескопа. Впечатляющая часть, хотя и не так искусно выполненная, как мои собственные творения.

— Мы могли бы достать её для вас, магистр, — вызвался добровольцем Нефтеп. Калеп взглянул через плечо магистра на своего компаньона широко открытыми глазами и покачивая головой из стороны в сторону.

— Хмм? А, ну, я думаю мы все должны отправиться, Нефтеп, — нервно ответил Санскраер. — Это в Варгравии, понимаешь. Скрытый некрополь.

Великая западная дорога

Закутанные в робы фигуры подобострастно воспевали поднявшегося над каменным кругом Волкмара, окружённого потрескивающими тёмными энергиями. Он был огромным и могущественным сверх меры. Прикованные духи кружились вокруг него, вопя его имя. Он обрушит месть на своих врагов и подчинит их своей воле до конца времён. Его рука неистово горела, но боль лишь побуждала его, усиливая его ненависть. Он выдохнул волнующееся облако смерти, и смертные дураки, собравшиеся на поклонение внизу под ним, обратились в прах.

Верховный теогонист проснулся, рывком оторвавшись от аналоя боевого алтаря в тылу воинства крестового воинства. Беспокойный сон всё ещё не отпустил его. Его левая рука пульсировала странной смесью онемения и боли, но его правая метнулась к священному молоту у него на боку, и странное ощущение быстро исчезло.

Каким-то образом он позволил себе заснуть. Волкмар упрекнул себя, ущипнув кожу на запястье с такой силой, что остался красно-чёрный след. Сон на аналое боевого алтаря был непростительным прегрешением, даже ересью, особенно после событий в форте Оберстир. Однако никто из его людей этого не заметил, хвала Зигмару. Даже Каслайн уехал вперёд.

Значит, легко отделался. С такими высокими ставками, как у них, Волкмар не мог себе позволить показывать слабость, даже перед собственными людьми. В конце концов он ожидал того же самого от них.

Великое изгнание нечистой силы из Оберстира было умственным и духовным истощением. Те из Разорванных душ, чья вера в Зигмара оказалась недостаточной, погибли в ужасе, холодные когти призраков крепости сомкнулись на их сердцах. Гораздо больше встретило свой ужасающий конец в тёмных лабиринтах подвалов под Оберстиром, сражаясь вслепую против троглодитов, которыми кишели подземные туннели.

Они отдали свои жизни не напрасно. Ни одной злой души не осталось там к рассвету. Скованные духи-хранители этой населённой призраками крепости были уничтожены навечно, выжжены из стен чистым золотым светом веры Зигмаритов. Те ожившие каменные изваяния, которые оказались достаточно сильными, чтобы выжить, встретили свою гибель на конце благословенного молота Волкмара. Тёмное дело Маннфреда было погублено, несмотря на то, что след вампира давно остыл.

Остатки Разорванных душ продолжили своё шествие через грязь, рыдая, бормоча или даже дико пританцовывая, сопровождая боевой алтарь по Великой западной дороге. Архлектор Каслайн шёл впереди процессии, стоически игнорируя визги и брань верующих за его спиной, продолжая идти через грязь к Дейштейну.

Навстречу по широкой дороге шла другая процессия, которая выглядела более несчастной, чем разорванные души Волкмара. Изнурённые быки тянули повозки, полные рябых, изуродованных детей, по грязным колеям, крестьяне сгорбились под потёртыми одеялами. Те, кому не досталось места на повозках, тянули грязные сани по дороге, их жалкие пожитки были привязаны к деревянным планкам. Беременные женщины ехали верхом на коровах и мулах, в то время как слабоумные подростки ковырялись в носу и поедали сомнительные сокровища, которые извлекали оттуда.

Потребовалось некоторое время, благодаря боевому алтарю, чтобы заметить встречную толпу. И когда её заметили, по ней прошёл ропот, словно ветер через погибший урожай. Повозки свернули в канавы, все от детей до стариков разразились криками протеста. Блеющих коз оттолкнули к сухим коричневым изгородям, а мулов отвели в поле сгнившей растительности, чтобы уступить дорогу боевому алтарю. Многие крестьяне упали на колени прямо в грязь, опустив взгляд.

— Знамение! Зигмар пришёл, чтобы спасти нас от тьмы! — завизжала иссохшая старушка.

— Верните солнце! — закричала маленькая девочка. — Нет цветов для Гурден!

Группа крестьян с горящими от голода глазами кинулась к боевому алтарю, вытянув руки. На их пути встали Разорванные души, флагеллянты выстроились в линию немытых тел, преградив дорогу. Крестьяне остановились, испуганные безумием в глазах людей, преградивших им путь.

— Конец! — завопил Герхардт Червь в лицо ближайшего крестьянина. — Конец близок! Все умрут!

— Ничего нового, — ответил житель долины, его заячья губа делала его речь неясной. — Мы выросли здесь, приятель.

— Зигмар! — закричал верующий. — Зигмар спасёт нас, если мы перенесём свои бренные тела в следующую жизнь!

— А мы перенесём свои бренные тела в Остмарк, — сухо ответил крестьянин. — Здесь для нас ничего не осталось, кроме могил.

— И в них больше не покоятся, — пробормотала взъерошенная матрона около него.

Крестьянин посмотрел на архлектора Каслайна, стараясь изо всех сил не обращать внимания на Герхардта.

— И чё, этот лысый детина Лорд Теогонит или типа того? Зигмарцейт отменили, если я не ошибаюсь.