Кровь Зигмара (ЛП) - Келли Фил. Страница 15

Волкмар задул в Рог Сигизмунда, когда его внезапная атака удалась, медный рёв боевого рога прокатился по полю боя. Он вселял ужас в неверующих — таких, как сброд, рассеявшийся внизу- и дал знать талабхеймцам, что помощь уже идёт.

Воодушевлённые звуком и видом боевого алтаря, талабхеймские солдаты атаковали с удвоенной силой, разрубая и закалывая смуглых всадников среди них. Несколько лошадей кочевников сбежали от звука боевого горна Волкмара, но гораздо больше стриган вырвались за пределы досягаемости и заняли позиции со стороны лесистого хребта, от их винтовок поднимались клубы дыма.

Оглушительный маниакальный вопль раздался с лесистого подъёма над дорогой, и показались Разорванные души, спрыгивая с края хребта словно культисты, объединённые в одну самоубийственную стаю. Несколько крестоносцев врезались в конных кочевников, повалив их на землю, и задушили их цепами, верёвками и даже покрытыми грязью руками. Гораздо больше фанатиков промахнулись мимо своих целей и жёстко приземлились в грязь, извиваясь и вопя в экстазе от испытываемой боли.

Оставшиеся стригане нарушили строй и умчались прочь, оставив своих раненых и умирающих позади в грязи. На дороге впереди талабхеймцы фон Кордена перегруппировались и начали искать собственных павших, перевязывать раны и возносить хвалу Морру за тех, кто уже погиб.

Наблюдая за ситуацией с вершины аналоя, Волкмар увидел раненого кочевника в разбитых останках крытой повозки за алтарём. Стриган снял нож со ствола своей винтовки и закричал что-то на своём странном языке, прежде чем взять нож обеими руками, повернуть и всадить его в собственное горло.

Крепко уперевшись рукой на шасси боевого алтаря, Верховный теогонист перепрыгнул через балюстраду перед амвоном. Он ловко приземлился в грязь с развевающейся вокруг него мантией. Поспешив к умирающему человеку, он пинком выбил бандитский нож в канаву и опустился на колени, возложив руку на пульсирующую рану. Золотой свет заструился между его пальцами. Когда он убрал руку, рана уже зажила, однако кожа всё ещё была покрыта артериальной кровью.

— Боюсь, не всё так просто, молодой человек, — сказал Волкмар стригану, который хватал ртом воздух под ним. — Я знаю кое-кого, кто хочет с тобой поговорить.

Варгравийские горы

— О, Шема ради, Калеп, — раздражённо произнёс Санскраер. — Клянусь, у тебя мочевой пузырь беременной землеройки.

Подняв робу, Калеп мочился на камень у обочины извилистой дороги, ведущей к границе Варгравии. За его спиной Люминарк поскрипывал на ветру, который дул над высокогорной дорогой, позвякивая линзами из колдовского стекла. За ним несколько десятков завсегдатаев Козла воспользовались передышкой, чтобы откупорить бочки с вином, которые они водрузили в кузов боевой машины. Санскраер ни на йоту не одобрял этого, но более тяжёлый груз стоил того, чтобы тридцать или около того дебоширов согласились сражаться на их стороне в течение всей ночи. Месть Стирланда, вот как они себя называли, последние отбросы провинции, у которых не осталось ничего, кроме желания сражаться. Это было довольно громкое имя для такого сборища пьяниц. Пожилой маг мог лишь надеяться, что они будут ему соответствовать.

Даже Ёви почувствовал, что немного марьенбургской бодрости могло бы быть не такой уж и плохой идеей, но он быстро отмёл эту мысль. Когда дело касается колдовства, единственная ошибка может привести к болезненной смерти или того хуже — к прорыву демонов. Как его аколит Ворак узнал много лет назад, подвыпивший маг может быть опаснее целой армии нормальных людей. Задняя стена Коллегии отсутствовала до сих пор.

Впереди Санскраер едва мог рассмотреть железокостную ограду, воздвигнутую каким-то безымянным каменщиком, чтобы держать крестьян снаружи, или, что более вероятно, держать мёртвых внутри. За сгнившими границами находились древние пики, каждый и которых был усеян склепами настолько древними, что были гладко выветрены и покрыты висячим мхом. Случайная статуя храбро возвышалась над ползучим туманом, скрывающим раскинувшийся некрополь, и вдалеке силуэт купола астроманта был едва виден на фоне мрачного неба.

Ужасный вой донёсся из тумана, становясь всё громче и громче, прежде чем внезапно оборваться. Некоторые крестьяне из Козла сотворили знамения Зигмара и Морра. Другие, включая Калепа и Нефтепа, с тоской посмотрели на бочки с вином в задней части Люминарка.

— Ну что, готовы? — спросил Ёви с палубы с линзами, когда его люди столпились внизу. — Смиритесь, если вам это необходимо. О, и помните, никаких имён. Имена имеют силу, и я бы не хотел рисковать нашими душами, так же как и нашими жизнями.

Угрюмо бормоча, разношёрстная экспедиция направилась через гробницы и могильники, которые усеяли отдалённые пики Варгравии. Призрачные огни собирались в отверстиях и выемках, которые усыпали разъеденный известняк, светясь болезненным зелёным светом, когда один из нарушителей подходил ближе. Санскраеру показалось, что он видел измождённое лицо женщины в нескольких отверстиях, но ничего не сказал.

— Хо! — позвал Бернхардт, указывая на усыпанный гравием перегной, образовывавший перекрёсток с тем путём, по которому они следовали. Нефтеп остановил Люминарк, люди собрались вокруг него. — Их недавние следы, — продолжил Бернхардт, указывая на слабые формы подков в насыпи. Путь вёл глубже в лабиринт гробниц, его края были очерчены параллельными канавками более тяжёлой повозки, телеги или чего-то похожей конструкции, прошедшей по этому пути не так давно. Множество следов босых, но у некоторых из которых явно отсутствовали пальцы, виднелись между пыльными канавами.

— Напоминают следы мертвяков, — сказал Бернхардт.

Никто ему не возразил.

— Ну значит, — сказал Санскраер. — Туда мы и направляемся.

Процессия сменила направление, развернув Люминарк и пошла по следам, которые обнаружил Бернхардт, всё дальше углубляясь в усеянные могилами пустоши Варгравии. Нестройный арьергард плёлся сзади, рассеяно проверяя мечи и дубинки, которые они приобрели за последние несколько недель. Надгробия и мавзолеи прерывали насыпи через неравные промежутки, некоторые были вскрыты, будто ждали, когда их наполнят.

— Глянь на это, Ферд, — сказал Длинный Кобб, указывая на надгробие. — На нём твое имя написано.

— Кишки Зигмара, а ведь ты прав — Фердинад Лесснер. Там и дата сегодняшняя и всё такое.

Неподалёку изнурённый ворон сидел на статуе слепого ангела и тихо каркал. Его глаза-бусинки сверкнули зелёным, когда он последовал за нарушителями. Черви корчились в перегное, когда они проходили мимо.

— Подумай над этим, Брек, ведь на этом написано твоё точное имя, разве нет? Иоганн Брекнер?

Брекнер сотворил знак Морра на сердце.

— Не смешно, Ферди.

Большой Дельф отхлебнул из своего бурдюка и посмотрел на мужчин позади него, прищурившись.

— Ой, Кобб. Ты слышал, что тогда сказал старик. Захлопни варежку.

— Сам захлопни, Дельф Кук, или я её за тебя захлопну.

— Эй! — закричал Бернхардт, выглядывая из-за редких скрученных деревьев, чтобы посмотреть, как арьергард продвигается через могилы. — Вы там сзади. Ну думайте, что я не слышу вашу болтовню.

— Да, да, — отозвался Большой Дельф, салютовав Бернхардту двумя пальцами. — Вон, — прошептал он, указывая пухлым пальцем на увенчанный статуей мавзолей на востоке. — Глянь на вон тот, который здоровый с факелом. «Здесь покоится Ёви Санскраер». Разве не так зовут его святейшество?

— Чтоб меня, если я знаю, — ответил Лесснер.

— Чёртов молот, — выругался толстяк. — Не нравится мне всё это. Я всё жду, что увижу камень с именем «Дельф» на нём, а под ним затаилась моя первая жена, вся сгнившая.

— Хорош трепаться, Кук. Бернхардт и так уже взъелся на нас, — сказал Длинный Кобб. — И ради Зигмара, перестань называть имена.

Бернхардт вёл экспедицию вперёд всё дальше в горы, забираясь выше и выше с каждым часом. Густой туман начал собираться вокруг надгробий и разрушенных статуй, белый как саван и холодный на ощупь. Благодаря комбинации личного примера и случайных обвинений в трусости Бернхардту удавалось поддерживать дисциплину его людей, хотя страх повернуть назад и возвращаться в одиночку, и пьяная бравада помогали в той же степени.