Запертые двери (СИ) - Бер М. Игорь. Страница 12

   Когда охранник пронес Мелл в дом и опустил на диван, что стоял в центре холла, Эдвард Мерцер несколько мгновений простоял на месте, прижав ладони к лицу, после чего закрыл входную дверь. Не захлопнул, а просто прикрыл.

   - Где ты была?! - со спокойным, но холодным голосом спросил ее отец, когда охранник скрылся за дверью, ведущую в спальню экономки, - а также бывшей сиделки Мелл, - миссис Уйнторп.

   Мелинда в ответ молча глядела на отца и презрительно улыбалась.

   - Кто тот парень, который тебя привез?

   Мелинда продолжала невозмутимо улыбаться.

   - Ты хоть знаешь, как его зовут?! - напирал Эдвард Мерцер, стоя у входных дверей.

   Без ответа.

   - До каких пор это будет продолжаться?!!

   - Я уже давно совершеннолетняя и могу делать все что хочу и что считаю нужным, - наконец ответила Мелинда, нарочно гнусавя, чтобы позлить отца.

   - Тогда, хотя бы изволь уважать дом, в котором прожила твоя мать, до того как преждевременно покинула нас. Дом, в котором живет твой никчемный отец, который не смог должным образом воспитать свою дочь. Дом, в котором ты изредка появляешься, чтобы поесть, выпросить денег и иногда переночевать. - После небольшой паузы, Эдвард Мерцер добавил, - Уж лучше я отдал бы тебя в школу для девочек при монастыре, когда была такая возможность. Может быть, тогда ты поняла, как важно ценить семейный очаг.

   - О каком очаге идет речь, отец! - встрепенулась в гневе Мелл, уже не играя роли более пьяной, чем есть на самом деле. - Этот очаг потух вместе со смертью матери. Как только она умерла, ты тут же стал искать покой и утешение в своей проклятой работе, забыв о том, что у тебя осталась дочь. Дочь, которая лишилась не только материнской, но и отцовской заботы, при живом отце. Но он из-за своего эгоизма, своего самолюбия, решил пожалеть только самого себя, родимого!

   - Я нанял тебе сиделку и приходил в каждый вечер домой, - ушел в оборону Мерцер.

   - К черту няньку! К черту тебя и твои ночные приходы домой! - Мелл знала, что завтра утром ей будет неприятно вспоминать эту тираду, но сейчас она просто не могла остановиться. - Ты даже не приходил желать мне спокойной ночи и поинтересоваться, как я себя чувствую.

   - Я спрашивал у миссис Уйнторп.

   - По мне - это равно с безразличием. Ты ложился спать, даже не заглянув ко мне. Словно для меня в твоей душе не хватило места. Все свое тепло ты раздавал проституткам, не дожидаясь даже того дня, когда материнский прах остынет. И теперь ты просишь уважения?! Ты, который сам даже не знает, что значит это слово. Ты, который...

   Ее слова оборвались, когда Эдвард Мерцер вмиг оказался рядом, и его ладонь со звонким хлопком отпечаталась на ее щеке.

   - Никогда не говори мне то, чего сама не знаешь, - прерывисто заговорил Мерцер, тряся указательным пальцем перед лицом дочери. - Я всегда любил твою мать и чтил память о ней. - Он замолчал, глядя в ее широко распахнутые от изумления глаза. Затем, он медленно опустил руку. - Извини, дочка, я не хотел. Прости...

   - НЕ-НА-ВИ-ЖУ!!! - закричала Мелл, и уже не сдерживая слезы, побежала вверх по лестнице, в свою комнату.

   - Мелл! - прокричал ей отец вдогонку, но Мелл не обернулась. - Прости меня!

   Эдвард Мерцер смотрел в след дочери, пока она не скрылась за стеной коридора, а потом раздался сильный удар захлопнувшейся двери. Мерцер неторопливо повернулся спиной к лестнице и подошел к стеклянному журнальному столику, на котором, помимо журналов, стояла пепельница и сигареты, с пониженной концентрацией никотина, производства его фирмы. С дрожащими руками, он прикурил от зажигалки "

Зиппо

" и сел в кресло, наконец, осознав, насколько сильно напряжена его спина.

   "Она ко мне несправедлива", думал Мерцер, выдыхая клубы дыма в потолок, хотя и знал, что миссис Уйнторп не любила, когда он курил в доме, в этом она была непреклонна даже по отношению к хозяину. "Я всегда был хорошим отцом и любящим мужем, чтобы она не говорила". Он не мог понять, в чем была его ошибка и когда она переросла в настоящую угрозу для созданного им, столь непосильным трудом, очага. В переполненный стакан, вода в котором может перелиться через край лишь с добавлением одной единственной капли. Возможно, весь мир созданный им (все во благо жены и дочери, а затем только ради дочери) сейчас стоит на грани и для полного разрушения нуждается лишь в одной капле...

   Этот мир скуп и надо брать от него все, пока двери в его сокровищницу приоткрыты - с этим убеждением, Эдвард Мерцер жил всю свою сознательную жизнь. Этот мир любит ложь, воровство и эгоизм, а иногда и усердный труд. И просто ненавидит простых работяг, пессимистов и неудачников. Эдвард Мерцер всегда стремился стать любимчиком Судьбы и в конце концом в этом преуспел, доказав, в первую очередь самому себе, что выход есть из любой ситуации, надо лишь уметь его видеть.

   Но что делать, когда твои дела идут в гору, а любовь твоих близких черствеет и покрывается плесенью?

   Эдвард Мерцер потушил сигарету в пепельнице в форме перевернутого на спину краба, подаренную ему на юбилей работниками его компании. Нельзя было сказать, что он был от нее в восторге, но он ценил все подарки, как бы безвкусно они не выглядели.

   - Мистер Мерцер?

   Он поднял голову и посмотрел через плечо, откуда раздался сонный голос экономки.

   У дверей на кухню стояла миссис Уйнторп - дама шестидесяти лет, не очень высокого роста - в ночном халате.

   - Стив разбудил меня и сказал, что вы хотите меня видеть. Что-то с Мелл?

   - Да, - но, увидев испуганный взгляд экономки, которая уже давно стала их членом семьи, быстро поправился, - С ней все хорошо. Просто решил, что ей не помешало бы сейчас горячая ванна и чашечка чая. Простите, что пришлось разбудить вас в столь раннее время.

   - Да ну что вы! - отмахнулась от его извинений миссис Уйнторп, подойдя ближе. - Ради Мелл, я пожертвую любым сном, каким бы он интересным и счастливым ни был.

   - Спасибо вам.

   - Все сейчас будет готово, - заверила она и скрылась снова за дверью.

   - Миссис Уйнторп! - поспешил окликнуть ее Мерцер, и экономка выглянула в холл. - После чего оставите наполняться ванну и поставите греться воду в чайнике, вы бы не могли подняться к Мелл?

   - Я могу, мистер Мерцер, - кивнула она, выйдя обратно в холл. - Но, думаю, будет лучше, если вы сами это сделаете. Наверняка она ждет

вас

.

   Эдвард Мерцер смущенно улыбнулся и кивнул головой:

   - Да, думаю, вы правы. Пожалуй, я сам поднимусь к ней.

   Миссис Уйнторп улыбнулась в ответ своей добродушной улыбкой и ушла выполнять поручения.

  7.

   Мэри Рирдон, двадцатидвухлетняя студентка факультета высшего сестринского образования, с ярко-рыжими волосами и бедной россыпью веснушек на носу, всегда придерживалась одного жизненного кредо: не лезь с расспросами о личной жизни к другим и тогда (может быть) не станут донимать и тебя. По этой причине многие ее сокурсники считали ее немного замкнутой особой, но никогда не ставили ее в ряд отверженных сверстников. Все дело было в обаяние. Мэри была способна расположить к себе почти любого человека, если тот сам этого хотел. Во многом по этому ее всегда ставили представительницей всей группы в разных мероприятиях, учиненных студенческими организациями. Преподавателям нравилась ее активность и самоотдача в исполнение возложенных на нее обязательств, а студенты не стеснялись этим пользоваться, перемещая всю ответственность на ее хрупкие плечи.

   По мнению самой Мэри, друзей у нее не было. Но было много приятелей, среди которых были самые популярные студенты училища: любимый всеми Ди-джей местной радиостанции Джим Роквелл, Звезда (немного потускневшая) Бейсбола Майк Доннахью, Хирург - будущий лауреат государственной премии - Уолтер Кэмпбелл, Гламурное Создание из высшего общества Мелинда Мерцер и многие другие.