Тенепад (ЛП) - Марильер Джульет. Страница 44

А я еще долго стояла среди деревьев, не двигаясь, едва дыша. Я ждала, пока солнце не встанет выше за вуалью тумана, пока птицы не закопошатся на ветках, а моя спина не заболит от усилий стоять ровно. Я ждала, пока не стану уверена, что Флинт ушел. А потом я прошептала:

- Мое почтение. Теперь я вас покину, - и деревья расступились, туман выпустил меня.

В пещере я оттерла платье. Я вычистила котелок, миску и ложку. Я аккуратно сложила одеяла. Еще ночью я лежала тут рядом с ним. Чувствовала тепло и уют. Не хотела вставать, ведь рядом с ним было хорошо, безопасно. Желудок сжался от таких мыслей, и предмет на его шее. Такой носили только Поработители. Как я могла не заметить его раньше?

Я разожгла костер и села рядом с ним. Я выпила немного воды из фляги. Снаружи было тусклое утро, и тепло в воздухе грозило приближением снега.

Волосы. Он срезал тот локон с моей головы в ночь на ферме в долине Раш, когда я пыталась распутать колтун. Но он мог применить ко мне свою дурную магию намного раньше, в первую ночь, когда мы были на холме у Темноводья. Он мог легко воспользоваться моей усталостью и заставить меня доверять ему. И я бы видела его не человеком короля, а тем, кто мог быть моим другом. Если не та ночь, то в одну из многих ночей в хижине у Леса воронов, когда я в лихорадке ничего не понимала. Как глупо и доверчиво я поступила! Конечно, мои сны были такими путанными, полными тьмы и угрожающих вещей, которые я не могла назвать. Конечно, мне часто снился Флинт как ребенок, как взрослый. Конечно, его история проникла в мой сон так, словно мы были частями целого. Я была готова простить его, видеть в нем хорошее, несмотря на то, кем он был и что делал. Он изменил мои мысли исправлением разума. Работой Поработителей было превращать людей с сильным духом, с дарами в верных подданных Кельдека. Заставлять их видеть в короле достойного лидера, которому почетно работать. Но скребку разума было легко заставить следовать за ним. Это сделал Флинт. Заставил волноваться о нем. Не видеть его грехи. Он завязал моими волосами свой кошмарный флакон, как трофеем.

- Как ты посмел приказывать мне выслушать меня! – пробормотала я. – Как посмел говорить, что твой дар – это что-то благородное! Как это возможно, если в каждой деревне есть разрушенная и испуганная жертва? Как ты посмел сказать, что не соврешь мне? Все твои слова и поступки были ложью!

Я сидела у костра, дрожа. Картинки заполняли разум: Флинт спускается по горе, Флинт смотрит в ночь со слезами, текущими по щекам, Флинт, что всегда был умелым, терзает добычу, проливая всюду кровь. Флинт, спящий и теплый рядом со мной. Красивые глаза Флинта сияли в свете огня. Флинт, кричащий мое имя сорванным голосом. В голове кружили слова обманщика: «Ты утерянных, убитых прости и освободи». Но слова не были связаны с Флинтом. Он не был потерян или убит. И его поступки нельзя было простить.

Я сидела у костра, а тот догорел. Я засыпала уголь землей. Сложила сумку. Я взяла с собой остатки каши, сухофрукты, кусочек твердого сыра, что мы забрали из хижины. Пусть Флинт ищет свою еду. Я свернула одно одеяло и прицепила к сумке. Я надела накидку. Пора идти.

- Делай, что хочешь, - прошептала я, оглядев напоследок пещеру. Мест было одиноким, как гробница, в углах было полно теней. – Внедряй в мои сны и голову свои дурные мысли. Я преодолею это. Я не буду ничьей куклой. Человек, что врал мне, никогда не станет моим другом. Ты мне не нужен. Я не хочу тебя здесь видеть. Я сама доберусь до Тенепада.

Глава пятнадцатая:

Добрый народец севера был крошечным. Я ощущала их, как шепоты на ледяном ветру, как трещины среди камней, как едва заметные, исчезающие через миг тени. Я не знала, увижу ли их лучше, когда устроюсь на ночлег. Но когда долгий дневной путь подошел к концу, и я устроилась в укрытии под корнями упавшего дерева, лучший вариант, что я нашла в сумерках. И никто не вышел ко мне.

Я не посмела разжигать огонь, ведь Флинт мог быть близко и найти меня. Утром пойдет снег, я чувствовала это в воздухе. Завтра мои следы не выйдет скрыть. Они будут на белом, показывая, что я была здесь, куда я шла. Но если ждать, если оставаться тут, можно застрять до весны, и здесь будет запутавшийся в корнях хладный труп. Или только кости, обглоданный волками, чьи голоса доносил до меня по пути ветер. Интересно, что почувствует Флинт, увидев мои останки? Расстроится или будет недоволен, что провалил задание, каким бы оно ни было?

Как же холодно! Зачем я оставила второе одеяло Флинту? Наверное, я была не в себе. Я представила, как делю укрытие с волками, в тепле, как их тела прижимаются к моему дрожащему телу. Но они бы съели меня. Они выли, потому что могли поймать тут только мышей или куниц. Они ужасно голодны.

Без огня не было и ужина. Я съела пригоршню сырого зерна, проглотила кусочек сухого яблока, выпила немного воды. Холодно было так, что к утру я могла окоченеть. Умереть из-за своей ошибки было бы печально.

- Сила, - прошептала я. – Жить ради Олбана, - слова наполняли меня надеждой. Но теперь лишь показывали мне мою слабость.

Здесь, конечно, был добрый народец. Я могла позвать, надеясь, что они близко. Я могла попросить огонь без дыма или волшебную вещь, или собаку, что согрела бы меня. Но это было неправильно. Мой дар был не только ценным, но и опасным. Я позвала их, чтобы укрыться от Флинта. Они быстро помогли мне. Но я не могу облегчать себе этим даром жизнь. И если я у них долгу, то пусть так будет, ведь выбора у меня не было.

Но не было нужды в этом. Должен быть обмен. Дающая рука. Этой ночью я не могла отдать многого, но могла поделиться остатками еды. Если я на верном пути, если я избегу Флинта и Силовиком, то я буду в Тенепаде к завтрашним сумеркам. Нужно оставить себе еды лишь на раз.

В темное я нашла кусочек коры и насыпала туда маленькую горку зерна. Я оставила кусочек сыра, три сушеные сливы. И чуть не случилась катастрофа, когда я споткнулась на пути к плоскому камню в нескольких шагах от моего укрытия.

- Вот, - прошептала я в ночь. – Это для вас. Немного, но большего у меня нет, - я не говорила, что замерзла. Я не просила помощи. Я вернулась под корни, укутала шалью еще и голову, укрылась одеялом и накидкой, стараясь не думать о холоде.

Я ждала. В голове возникали картинки огня, ламп, меховых накидок. Котелки с бурлящим супом. Кадка с теплой водой в комнате, согретой камином. Самым опасным было воспоминание, как мы с Флинтом лежали рядом, и его рука была на мне.

«Убирайся из моей головы, - говорила я. – Я презираю тебя. Я замерзну, но не дам себя тронуть».

Время шло, и мне казалось, что я уже даже не могу дрожать. Таким был плохой конец. Я не справилась. Сорель погиб зря. Помощь доброго народца, смелость Шалфей, отзывчивость Мары, терпение Пустого были зря. Нужно было разжечь костер. Но уже поздно. Я не могла найти хворост в темноте.

Грудь знакомо болела. Каждый вдох добавлял холода, промораживающего насквозь. Как здесь выживали существа? Как у них получалось?

Никто не пришел. Место было пустым. Я умру одна. Даже тени семьи, что порой приходили ко мне, оставили меня. Может, после Дыры Чудака они больше не придут.

- Бабушка, - прошептала я, стуча зубами. – Отец, мама, Фаррал, - словами отогнать тьму. Лампа озарит ночь. Но я их не чувствовала. Была лишь дикая природа. Тени прижимались ко мне теснее. – Флинт, - прошептала я, не понимая, почему.

Тук. Тук, тук. Кто-то клевал зерно. Что-то бледное в темноте, белое и с перьями, размером с небольшую собаку. Тук, хрум, тук. Я не двигалась, чтобы не спугнуть. Я смотрела, цепляясь за одеяло, пока существо нюхало и пробовало сыр, ело сушеные сливы. Это была сова? Силуэт был круглым, перья блестели, ноги были крепкими. Когда существо повернула голову, глаза его сияли, были круглыми и странными. Не совсем сова. Из перьев была накидка, а под ней… Я не видела четко, но ноги кончались не когтями, а хорошо сделанными ботинками.