Факультет кругосветного путешествия - Колбасьев Сергей Адамович. Страница 29

— Аллах велик, — осторожно ответил Волков.

— Под теми камнями — пять путешественников, а дальше под деревьями еще двое. Это сделали волки юзуфзаи, а почему не помню…

— Юзуфзаи… легендарные «сыновья Иосифа», племя, будто бы происходящее от евреев, уведенных в вавилонский плен,- забормотал Волков. Историческая перспектива успокаивала.

— Здесь, на прошлой недели убили двух белых, которые собирали траву, — продолжал афганец. — Еще убили их конюха, бенгальского бабу и желтого повара. Он осквернил котел правоверного нечистой пищей… Да хранит тебя аллах от мести слона, очковой змеи и юзуфзая.

— Это нехорошая дорога, — сказал Волков. — Здесь слишком много убивают.

Афганец задумался, точно считая убитых. Сухо хрустел под копытами щебень, и коротко звякали удила.

— Нет, саиб. Здесь не много убивают. Здесь слишком близко к городу.

— Но мы едем от города, — вслух подумал Волков.

— Да, саиб, мы едем от города… О, каракеш, дай ей цепью по ребрам. Она заснула на ходу, твоя вьючная…

— Про что поет? — осведомился подъехавший Мишле.

— Плохое место. Тринадцать убитых на сто метров пути. Бандиты, — ответил Волков и Мишле тихо свистнул.

— Чем вооружены? — и Волков повторил его вопрос по-фарси.

— Их не следует бояться, о саиб. У них кремневые ружья и они не могут стрелять два раза, если промахнутся… только они попадают с первого раза.

— Ружьями, из которых попадают, — перевел Волков.

Француз сплюнул в темноту и вынул из седельной сумки огромный старинный револьвер. Этот револьвер непонятным образом появился у него в Пешаваре.

Решили женщин поместить в середине, а самим ехать по краям. Афганскому бандиту не доверять — стрелять его первым, если что. Опаснее всего сзади — эти горцы всегда бьют сзади из-за камней,

Камни были черные, белые и полосатые. В лунном тумане они вдруг шевелились и становились людьми в черных тюрбанах. Потом снова превращались в камни. Ружья оказывались ветвями и тюрбаны тенью.

Луна зашла. Громко звенели подковы. Впереди погонщик вьючных — каракеш пел о зеленых воротах Герата и красной крови убитых воинов. Шея болела от напряжения и во рту было сухо.

Потом карабкались по крутому дну ручья. С обеих сторон были гладкие стены до самого неба. Узкая трещина гремела камнями и гудела.

— Дорога в ад, — крикнула Джессика и хотела засмеяться. Но стены десятком хриплых голосов ответили: — Ад!- и она промолчала.

На черной пустой равнине была полная тишина. После гремящего ущелья она казалась угрожающей. Она заставляла напрягать слух.

И в тишину вошел странный звук. Сперва он был как пульс в ушах, потом стал как гул далекого барабана или кипение воды в огромном котле. Он рос и наполнял темноту.

Над самой головой вдруг появился гигантский черный дом. Бульканье шло от него, и он двигался.

Волков до крови закусил губу, чтобы не стрелять раньше времени. Громада росла и прорастала сотнями черных рук. Теперь Волков уже не мог бы выстрелить.

— Селям алейкум, — сказал голос Наурус хана. — Куда ты лезешь со своим верблюдом, о сын жабы и огнепоклонника.

— Алейкум селям, шакал, свинья и сын свиньи, — раздельно ответил хриплый чужой голос.

— Мишка, — крикнул Волков. — Это только верблюд, груженый хворостом.

— Саксаулом, а не хворостом, — спокойно ответил Миша. Верблюд бурча расплылся вдали и снова наступила тишина.

— Мишка, надо спеть, — не выдержал Волков.

— Белая армия, черный барон, — неожиданно близко зазвенел Мишин голос. Миша пел уверенно и громко, как у себя дома.

— Но от тайги до британских морей.

— Красная армия всех сильней, — с увлечением подхватил Волков. Джессика подпевала звонко и весело, путая непонятные слова, но не смущаясь.

От песни становилось легче и светлее.

96

— Это шатры юзуфзаев, — сказал Наурус хан.- Они может быть угостят нас кислым молоком.

— Может быть, — пробормотал Волков.

Шатры стояли внизу правильным черным полукругом на ярко-зеленой поляне. Перед ними стояли люди в широких белых одеждах. Они свободно, не прикрывая глаз от восходившего солнца, смотрели вверх на путешественников.

— Может быть они встретят нас круглыми железными пулями, о саиб… Но другого пути нет. Возьми своего большого друга, а остальным скажи, чтобы подождали. Поедем вперед и узнаем, чем нас угостят.

— Мишле, — сказал Волков. — Едем представляться туземцам. Пушку не показывайте, но приготовьте. Джесс, подожди здесь, смотри за Ситой. Мишка, твое место около Джессики.

Маленькая Сита была очень утомлена. Она никогда не думала, что можно так долго ехать вверх по черным горам. Она еле держалась в седле и очень хотела спать.

Ночью они встретили черного зверя, который ворчал, а теперь приехали к этим опасным людям. Они опасны — большой саиб Клод держит руку на оружии. Он поехал вперед вместе с саибом, который разговаривает, а маленький саиб почему-то взял ее коня под уздцы и не пускает вперед.

Сита вдруг вздрогнула, сверкнула черными глазами и хлыстом отбила Мишину руку. Потом улыбнулась и поехала вперед. Она должна быть там, где Клод саиб.

Миша выругался, а Джессика рассмеялась. Караван вместе с вьючными стал спускаться.

Навстречу вышли беловолосые старики с ясными глазами. Они говорили пространно и медленно на языке пушту, холодном, как ветер с гор. На страшном языке, который говорящему не позволяет открывать рта.

Они говорили медленно, точно читали приговор, и слова, непохожие на слова, были неумолимы. Потом расступившись, пропустили юношу с кувшином. Юноша подошел к всадникам и вылил воду наземь.

— Вы гости, — сказал Наурус хан. — Они принесли вам самое драгоценное — воду. Слезайте с коней, о саибы. Нам дадут овечьего молока и хлеба и для нас будут играть на двузвучной свирели.

97

Днем спали у юзуфзаев и перед вечером снова выступили в поход. После захода луны остановились в покинутом глиняном доме.

Он стоял без крыши. Черный квадрат потолка был усеян крупными и близкими звездами.

Всю ночь гудел далекий водопад и сны были странными.

Перед рассветом ржали кони.

Утром было холодно, и не было дров для костра. Шли пешком, чтобы согреться, а потом сели на коней.

— Здесь Афганистан, — сказал на перевале Наурус хан. — Форт Абазаи, форт Джамруд, форт Бара, — он обвел рукой горизонт позади. — Мы ушли от крепостей его величества.

«Его величества» он почему-то сказал на чистом английском языке.

— Мишка, мы не заметили, как перешли границу, — крикнул Волков.

— Совсем как в Финляндии, — улыбнулся Миша.

Тропинка извивалась, как та, но которой Волков и Миша впервые шли по иностранной территории. И так же неожиданно вывела на широкую белую дорогу.

Потом дорога вышла из гор и пошла садами. Навстречу ехали двое кавалеристов в защитной форме с красными значками и в высоких кепи.

— Сипаи! — вдруг крикнул Наурус хан. Солдаты вздрогнули и вытянулись. Один из них подъехал, отдал честь, держа руку ладонью вперед и почтительно выслушал приказание оборванного Наурус хана.

— Едем к котвали, леди и джентльмены, — на чистом английском языке сказал Наурус хан. — Котвали это полицмейстер, я его знаю.

— Но почему… — удивилась Джессика.

— Не все ли равно,- улыбнулся афганец. -

Гораздо важнее, почему вы сюда пожаловали… Вы, кажется, не шпионы.

— Хорош бандит, а Мишле?- спросил по-французски Волков.

— Ничего себе,- на том же языке ответил Наурус хан.- Едем, леди и джентльмены, — и уехал вперед. Сипаи поехали сзади.