Свобода Маски (ЛП) - Маккаммон Роберт Рик. Страница 123

Мэтью постарался устроиться так, чтобы увидеть как можно больше их передвижений. Матушка Диар со спутником двигалась вправо. Они подошли к охраннику, с которым тоже завязали разговор. Спутник Матушки Диар попросил охранника отойти, а затем он продолжил что-то говорить, а стражник повернулся спиной морю.

А потом…

… Матушка Диар подошла к краю стены, который выходил на море, быстро подняла фонарь и сделала им определенное движение в воздухе. Это заняло всего секунду, после чего она опустила его и вновь присоединилась к беседе, которую вел с охранником ее спутник.

Мэтью прищурился. Ему показалось, или жест, который она изобразила фонарем, был похож на перевернутый крест?

Она подавала кому-то сигналы. Был этот сигнал увиден, был ли на него ответ — он не знал, но в том, какой символ увидел, был четко уверен.

Что это значит?

Матушка Диар и неизвестный человек спустились с поста тем же путем, которым пришли. У Мэтью было непреодолимое желание узнать, что это за человек. Он мог сказать, что отправился на прогулку и случайно натолкнулись на них. Да, это могло бы сработать.

Молодой человек направился к ним. Может, стоит поднять руку и поздороваться? Он подходил ближе. Уже собирался показаться у них на пути…

Чья-то ладонь зажала ему рот, другая завела ему правую руку позади за спину и, заставив согнуться, втащила прямо за угол, чему пришлось повиноваться.

— Тихо, — прошептал голос прямо ему в ухо.

Глава тридцать девятая

Матушка Диар и ее спутник прошли мимо. В свете фонарей Мэтью подумал, что человек мог быть Мартином — слугой из дома Фэлла, но он не был в этом уверен. Кто-то продолжал зажимать ему рот, а правая рука его все еще была заведена за спину — так, что могла вот-вот сломаться.

Через несколько секунд после того, как пара удалилась из виду, рот и руку Мэтью освободили. Он повернулся и столкнулся лицом к лицу с нападавшим.

— Какого черта ты здесь делаешь, идиот?! — прошипел Джулиан Девейн недовольным шепотом.

— Гуляю, — буркнул Мэтью себе под нос, морщась от боли в пострадавшем плече. — Это разве запрещено?

— По-моему, ты следил за Матушкой Диар и Мартином.

— Правда? И почему же тебе так показалось?

— Потому что, — нахмурился он. — Я следил за Матушкой Диар. И я увидел, как ты тоже пошел по ее следу.

— Я просто гулял, вот и все, — Мэтью подумал, что ему следует подтянуться в навыках слежки и быть внимательнее. Он ведь даже не заметил, что кто-то следует за ним.

— Ты глупый пижон! Слишком много себе думаешь! Я мог вышибить тебе мозги уже сотню раз, а ты бы и сообразить не успел, откуда прилетела пуля.

— Спасибо за наблюдение. А теперь я пойду.

— Нет, — Девейн ухватил Мэтью за отворот плаща и толкнул его к стене, после чего молодой человек понял, что его путь отрезан. — Что ты только что видел?

— Прости?

— Не изображай из себя слабоумного! Ты что-то видел. Что именно?

— Я не понимаю, о чем…

— Корбетт, слушай меня, — рука Девейна дернулась, будто собиралась вместо плаща Мэтью плотно сомкнуться на его горле. — Я собираюсь кое-что сказать тебе. У тебя хватит мозгов понять, что я тебе говорю?

— Пока что ты не сказал ничего.

— Слушай меня. Я работаю на Матушку Диар уже больше года. За последние три месяца она изменилась. Стала… я не знаю… лучшее слово, которое подходит для описания, это… помешанной.

— О, а до этого она была мирной здравомыслящей дамой?

— Все началось с малого, спустя некоторое время после того, как она покинула Остров Маятник, — продолжил Девейн. — Сначала она начала терять концентрацию… что-то путала в делах, забывала какие-то детали… это было не похоже на нее. Иногда она пропадала на несколько дней, никому не говоря, куда отправляется и где ее искать. Причем, уходила одна, без телохранителей. Что опять же… не в ее природе.

— Пощади меня, — качнул головой Мэтью. — Мне прискорбно слышать, что такая милая леди теряет свою концентрацию время от времени и хочет уйти от своих одиозных телохранителей… но, может, она просто хочет пройтись по Флит-Стрит и сделать покупки, как обычная, нормальная женщина?

— Да прекрати уже изображать из себя придурка! Ты работаешь на это чертово агентство «Герральд», значит, должен быть гребаным умником! Я снова спрашиваю тебя… что ты сейчас видел?

— Два вопроса в ответ на твой: зачем ты мне все это рассказываешь и почему тебя так волнует то, что я мог увидеть?

— Ты говоришь так, словно уже связал все это в узел, — сказал Девейн. — Я тебе скажу вот, что: Матушка Диар, возможно, вляпалась во что-то опасное.

— Я бы сказал, что это очень сдержанное высказывание.

— Я имею в виду, вляпалась во что-то, что может угрожать профессору.

Мэтью собирался швырнуть еще один самородок остроты в лицо Девейну, но вдруг осознал, что ему секунду назад сказал этот человек — особенно после увиденного перевернутого креста, показанного Матушкой Диар кому-то в море.

Мэтью вздохнул:

— Я видел, как она подняла фонарь по прямой линии, а потом провела фонарем слева направо у самого основания этой линии.

— Правильно. И я так понимаю, ты знаешь этот символ?

— Да, — ответил Мэтью.

Девейн отпустил его плащ. Он бросил взгляд в ту сторону, куда ушли Матушка Диар и Мартин, обернулся на крепостную стену и только после этого снова посмотрел на Мэтью. Его лицо было скрыто темнотой, но Мэтью заметил тревожный блеск в его глазах, сверлящих его из-под треуголки.

— Мне кажется, она теряет рассудок, — сказал он.

— В самом деле? А она не потеряла его много лет назад?

— Может, и потеряла. Может, она просто очень хорошо скрывала это, а сейчас ее безумие вырывается наружу.

Мэтью не мог ручаться за ответ, потеряла эта женщина рассудок или нет, его волновало другое: если этот сигнал в виде перевернутого Распятия имел какое-то отношения к монстру, который приказал вырезать все Черноглазое Семейство, он поклялся честью заставить убийц ответить за это.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он.

Девейн колебался, словно решая, можно ли идти дальше по этому пути.

— Ты начал это, — подтолкнул Мэтью. — Так продолжай.

— У меня комната на чердаке в доме на Сьюард-Стрит. В доме Матушки Диар, — пояснил Девейн. — Еще в октябре она ушла на четыре ночи. Сказала своим людям, что охранники ей не нужны, наняла экипаж и уехала. Как я и говорю, это не в ее привычках. Но мы тогда подумали, что это ее личное дело, а нам платят не за то, чтобы мы задавали вопросы. Но… однажды ночью меня разбудил какой-то шум на крыше прямо над моей головой. Он доносился сверху, как будто кто-то танцует.

— Танцует, — повторил Мэтью.

— Топает и ходит туда-сюда, на самом деле. Я поднялся по лестнице на крышу и увидел там Матушку Диар, танцующую с бутылкой рома в руках. Она была явно пьяна, даже парик слетел.

— Парик?

— Да. Под ним у нее обожженный скальп с множеством шрамов. Я никогда не видел этого раньше, только слышал рассказы. В любом случае, я приблизился к ней и спросил, могу ли что-нибудь сделать. Она сказала нет, приказала уходить и оставить ее в покое. Но она чему-то очень счастливо… ухмылялась. Но при этом казалась… я бы сказал, она находилась в каком-то бреду.

— И ты оставил ее там?

— Оставил. Но перед этим я оглянулся, потому что она окликнула меня по имени. Когда я откликнулся, она сказала, что ее отец вернулся за ней.

— Ее отец? — Мэтью вспомнил, что о своем отце ему рассказывала эта женщина. В частности то, что ее отец был ей неизвестен.

— Так она сказала. Я пошел назад и оставил ее одну. После этого было еще несколько случаев, когда она пропадала на несколько дней. Последний был за неделю до того, как она отправила меня, Стоддарда и Гинесси караулить тот цирк.