Свобода Маски (ЛП) - Маккаммон Роберт Рик. Страница 124

Мэтью хмыкнул. Это было очень странно. Он вспомнил рассказ Матушки Диар: она говорила, что была в том цирке за неделю до его поимки.

Ее отец, что водил дочку на представление?

Отец…

— Она сказала, что понятия не имеет, кем может быть ее отец, — сказал он. — Кроме…

Он остановился, потому что остаток истории вспоминался молодому человеку не без труда.

Грязная Дороти… с изъеденным проказой и скрытой вуалью лицом… постепенное разрушение ее публичного дома… безумие, борьба с судьбой… а потом был тот самый пугающий рассказ, который пришлось выслушать маленькой девочке о своем отце.

Она сказала, что мой отец приходил к ней в течение трех ночей. На первую ночь он появился в образе черного кота с серебряными когтями. На вторую ночь — как жаба, которая потела кровью. А на третью… в комнате посреди ночи… он явился в своем истинном образе, высокий и худой, греховно красивый с длинными черными волосами и черными глазами, в центре которых горел красный огонь. Падший ангел, как он сам себя назвал…

— Кроме кого? — раздраженно спросил Девейн.

— Ничего, просто думаю, — качнул головой Мэтью.

— Ты это часто делаешь. И куда это привело тебя в жизни?

— А куда твоя жизнь привела тебя? — парировал Мэтью.

Девейн не ответил. Его рука взметнулась, и Мэтью подумал, что сейчас он снова схватит его за плащ, но Девейн, похоже, передумал и вновь опустил руку.

— По крайней мере, — сказал он с досадой в голосе. — Мне не приходится смотреть, как разум близкого мне человека превращают в пудинг.

— О! Так тебе не на всех наплевать?

И снова — ответа не последовало. Тяжелое молчание затягивалось.

Мэтью нарушил его.

— Итак, к сути. Ты видел тот же сигнал, что и я. Если ты подозреваешь, что матушка Диар может быть двойным агентом, почему ты не скажешь об этом профессору?

— Двойным агентом? Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду то, что имеешь в виду и ты, но я все равно скажу это, хотя ты производишь впечатление более умного человека, чем пытаешься показаться. Ты подозреваешь, что Матушка Диар имеет какие-то дела с тем, кто убивает людей Фэлла и крадет «Белый Бархат». Одержимый, как его описывает сам Фэлл. Она подала сигнал в виде перевернутого креста, направила этот сигнал в море. Зачем бы ей это делать?

— Кто-то видел этот сигнал с корабля.

— Разумеется. Она же не рыбе этот сигнал посылала. Мартин позаботился о том, чтобы отвлечь внимание охранника от ее действий, то есть, Мартин тоже в этом замешан… что бы это ни было.

— Мне не нравится то, что ты говоришь.

— Нравится или нет, — пожал плечами Мэтью. — Что-то происходит. Почему ты решил следить за ней?

Девейн некоторое время не отвечал, и Мэтью понял, что он уже и так перешел все границы допустимого в вопросе разглашения информации. Но когда Девейн чуть покачнулся, он, похоже, принял решение, по какому пути идти. Он сказал:

— Я не очень хорошо сплю, поэтому…

— Интересно, почему, — перебил Мэтью.

— Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе все, или нет? — огрызнулся Девейн.

— Сейчас я думаю, что я единственный, кому ты можешь это сказать, иначе ты бы не стал. Так давай. Только по какой-то причине у меня от твоего голоса челюсть болит.

Девейн продолжил, не обратив внимания на последнее замечание.

— Я пошел в таверну прошлой ночью примерно в это же время, — сказал он. — Матушка Диар и Сэм Стоддард сидели там за столом друг напротив друга и разговаривали. Они были одни, присутствовал еще только хозяин. За их столиком был пустой стул, поэтому я решил присесть к ним. Перед тем, как я вытащил стул, Матушка Диар посмотрела на меня и сказала, что у них очень важный приватный разговор. Ее глаза выглядели… странно.

— А они не всегда такие?

— Они казались… далекими. Словно она была не здесь. И еще… не знаю… острыми, что ли. Очень колкий взгляд. Стоддард ничем не лучше меня. Он работает с ней уже около двух лет, но он не лучше. По факту, он полный олух.

— Ну, разумеется.

— Так что я сел, заказал себе вина и подумал, почему меня отшили… а ведь меня отшили, и я никак не мог этого понять. Я наблюдал издали за их разговором, но ничего не слышал. Что-то во всем это было неправильно, особенно учитывая все то, что случилось. Они вышли из таверны, и я проследил за ними. Они сделали то же самое, что сегодня Матушка Диар сделала при Мартине, — рассказал Девейн. — Стоддард занял ближайшего охранника, отвлек его внимание, а Матушка Диар подала тот же сигнал кому-то в море. Дьявольский Крест. Так ведь он называется? Как тот, что вырезали на…

— Да. Я видел тела.

— Верно. Итак, сегодня я снова пошел в таверну. Я прошел мимо ее дома и увидел, что внутри движется свет. Я решил подождать и посмотреть, выйдет ли она, и она вышла, после чего ты встал между нами.

— Понятно.

— Это не все. Несколько недель назад Стоддард и я были на сборе выплат. Принуждали нескольких идиотов-политиков заплатить еще две сотни фунтов сверху. Идиот ввязался в сексуальные игры с одной молодой шлюхой и забил ее до смерти. К несчастью для него, она не была никем, у нее была мать и двое маленьких детей, которые ждали ее дома.

— Избавь меня от подробностей твоей жизни, — поморщился Мэтью.

— По пути, — кивнул Девейн. — Стоддард спросил меня, доволен ли я работой на профессора. Он бросил комментарий, что профессор теряет хватку, и что недолго досталось ждать того момента, когда ему придется выйти из своего укрытия. Я помню это очень хорошо… Стоддард сказал — высказал только свое мнение — что профессор слабеет, и спросил, как долго я еще собираюсь работать на человека, чье предприятие вскоре окончательно разрушится.

— И что ты ответил?

— Я сказал, чтобы он следил за своим языком, потому что Матушка Диар отрежет ему этот язык, если услышит хоть слово из того, что он сказал.

— Он ответил на это что-то?

— Он сказал, что я могу удивиться тому, что сделает Матушка Диар, и что у нее есть свои планы, включающие в себя и профессора. Больше он ничего не сказал. Мы к этому не возвращались. Я считаю, он пытался проверить воду и понял, что она холодная.

— Согласен, — сказал Мэтью. — Ты не говорил об этом Фэллу?

— Господи, нет! С одной стороны потому, что это первый раз, когда я оказался с ним в непосредственном контакте. А во-вторых… сделать это заявление — значит пройтись по голове Матушки Диар. Здесь есть своя иерархия, ты не просто ходишь туда-сюда по улицам профессора.

— И ты думаешь, что если ты сделаешь такой запрос, она захочет знать, почему?

— Конечно, она хочет знать, почему! Она умная женщина. И хитрая, надо отметить. Она сразу поймет, если я солгу ей, и узнает сразу, если я захочу вдруг встретиться с профессором лично. В любом случае мне нужно позаботиться о порядке в нашем собственном доме.

— И, я полагаю, ты не сказал никому из своих товарищей об этом, потому что не знаешь, кому из них можешь доверять?

— Точно. И если это дойдет не до тех ушей… хоть одно слово, меня пустят на корм собакам, а остальное развеют по ветру.

Мэтью кивнул. Луна переместилась, но Мэтью все еще не мог видеть в ее свете лицо этого человека, он ловил только блеск в его глазах.

— Ты не думаешь, что это забавно, Девейн? Ты, который привез меня и Рори Кина к Матушке Диар на прицеле, теперь спрашиваешь моего мнения по поводу того, как тебе поступить?

— Кто сказал, что я спрашиваю твоего мнения?

— Именно это ты и делаешь, так или иначе. Но если не хочешь моего мнения, будь добр отступить в сторону и позволить мне отправиться в мою прекрасную… кровать.

— Я не знаю, какого черта я вообще остановил тебя, — прорычал Девейн, внутри него взметнулась злость. — Надо было позволить тебе хорошенько влипнуть.

— Возможно, надо было. Я не могу представить, чтобы мой собственный расклад ухудшился.

Девейн все еще не отходил.

— Мое мнение, — сказал Мэтью. — Состоит в том, что тебе нужно добыть книгу с записями ядов и антидотов, которая спрятана где-то здесь. Затем освободить Хадсона Грейтхауза из его клетки в подземелье профессора. После этого иди к стойлам, которые тоже должны где-то здесь быть, бери лошадь и уезжай, а когда покинешь это проклятое место, удостоверься, что ворота останутся открытыми, чтобы тот, кто захочет, также мог сбежать отсюда. Убирайся прочь — туда, где сможешь начать новую жизнь, и никогда не оглядывайся. Твоя проблема здесь уже решена, и, заметь, за свою работу я не возьму с тебя ни шиллинга.