Козырная дама - Соловьева Татьяна. Страница 5

Через какое-то время в баньку вошел крупный мужчина лет сорока. С его большим, излучающим здоровье телом, заполнившим, казалось, все небольшое помещение, никак не вязалось испуганное, усталое выражение лица. Ас-танин заговорил сразу, так же часто и напористо, как утром по телефону. Похоже, это была его обычная манера.

— У меня есть предприятие по ремонту и изготовлению мебели на заказ. Хотя, какое предприятие, так, небольшой цех. На улице Печорской, — уточнил Астанин. — Работаем уже пятый год, цены держим невысокие, ориентируясь, так сказать, на среднего потребителя, на тех, кому не по карману купить новую мебель, а приходится ремонтировать то, что есть. Это моя основная клиентура, так что, хотя сверхприбылей и нет, дела идут стабильно.

Казанцев не перебивал, ожидая, когда Астанин сам перейдет к делу, но тот, словно оттягивал неприятный разговор, многословно объясняя очевидное:

— Прийти к вам открыто я не мог. Это поставило бы под угрозу не только мою жизнь, но, главное, моих близких — жену и двоих детей.

— Я это понял, Сергей Иванович. Поэтому и приехал, — Казанцев улыбнулся подбадривающе. — Расскажите же, что у вас случилось?

— Примерно месяц назад я продал свою двухкомнатную квартиру и купил новую, трехкомнатную. У меня двое разнополых детей, — объяснил Астанин, будто оправдываясь, что вынужден улучшить жилищные условия. — Район отличный — Верхняя набережная, и квартира хорошая. Но, видно, ее заприметил еще кто-то… — Астанин замолчал, словно заново переживая свалившуюся на него беду.

— И что же было дальше?

— Как-то вечером я вышел из цеха, собираясь ехать домой, и уже подходил к машине, когда дверца стоявшего рядом «жигуленка» открылась и оттуда выглянул милиционер. Окликнул меня по имени-отчеству, представился участковым, сказал, что хотел бы поговорить об Андрее Михайлове, одном из моих работников. Он открыл заднюю дверцу и пошутил: «Садитесь в машину, сидеть иногда бывает приятнее, чем стоять». Я и сел. Знал бы…

— А раньше вам никогда не приходилось встречаться с этим участковым? — спросил Казанцев. Догадаться, что милиционер липовый, было несложно — «участковый» фигурировал в показаниях жертв квартирных афер и прежде.

— С этим не приходилось, но других знал, они у нас на Печорской меняются, как стеклышки в калейдоскопе, не успеваешь всех и запомнить.

— И никаких опасений у вас в тот момент не возникло?

— Откуда? Их и возникнуть не могло! Я действительно недавно взял на работу Андрея Михайлова. Не скрою, знал, что тот был дважды судим, но ничего страшного в этом я, не видел, столяр он, как говорится, от Бога, претензий у меня к нему нет. А пока я объяснял все это участковому, задние дверцы стремительно распахнулись, и в машину, зажав меня, сели два бритоголовых качка. Все произошло так быстро, что никакого сопротивления оказать я не успел. Они заклеили мне липкой лентой рот и глаза, надели наручники, и машина тронулась. Какое-то время мы ехали по городу, потом свернули на трассу.

— Почему вы так решили? Вы ведь не видели, куда вас везут.

— Об этом мог бы догадаться любой автомобилист, даже с небольшим стажем, а я за рулем почти двадцать лет. И город, и область объездил вдоль и поперек. Ну так вот, вначале машина шла на небольшой скорости, несколько раз останавливалась, вроде как у светофора, а потом скорость резко увеличилась. Мне даже показалось, что я узнал дорогу. Это была Южная трасса. Хотя с полной уверенностью утверждать не берусь…

— Почему именно Южная? — переспросил Казанцев.

— Машина шла легко, а такой гладкий асфальт сейчас только на этой трассе, ее недавно отремонтировали.

— Итак, сначала вы останавливались у светофоров, затем выехали за город и дальше двигались без остановок?

— В том-то и дело, что была еще одна остановка! — оживился Астанин, видимо придавая факту, о котором хотел сообщить, важное значение. — Машина останавливалась на железнодорожном переезде! — Он взглянул на Казанцева, словно ожидая похвалы, но тот промолчал, и Астанин продолжал: — Я слышал шум электрички. И не только. Может, расстояние от машины до первого вагона было небольшим, может, в электровозе было открыто окно, сейчас ведь жарко, не знаю точно почему, но я услышал, как объявляли следующую станцию.

— Вы слышали ее название?! — с интересом спросил Казанцев.

— Не совсем так… Уловить можно было лишь отдельные звуки, типа «мар…», «мер…», может быть, «лар…» — голос, доносившийся с электрички, был едва различим.

— Вы уверены, что объявляли следующую станцию, а не ту, на которой остановилась электричка?

— К сожалению, слово «следующая» было единственным, которое я слышал четко.

В том, что рассказал Астанин, действительно что-то было. Казанцеву не раз приходилось ездить электричками, и он знал, следующую станцию объявляют еще тогда, когда поезд стоит на предыдущей. Причина проста — не все электрички следуют с остановками по всем пунктам, и пассажирам предоставляется возможность выбирать — проехать ли нужную станцию на одну остановку или выйти на предыдущей и дождаться нужной электрички.

— Параллельно с Южной трассой, — сказал он, — идет железная дорога, и к любому поселку можно попасть только через переезд. И почти все они имеют в своем названии это «мар» или «лар». Это может быть и Мармурово, и Марфино, и Еремеевка, и Каларино, не буду перечислять все станции. Хотя… Сколько примерно времени прошло, прежде чем вы добрались до поселка?

— Точно не скажу, — вздохнул Астанин, — сами понимаете, в каком я был состоянии, каждая минута казалась вечностью.

— Понимаю, — кивнул Казанцев. — Но и то, что вы нам сообщили, может послужить зацепкой. Итак, машина переждала электричку на железнодорожном переезде и въехала в поселок…

— Наверное, въехала, но у меня было такое ощущение, что остановились мы сразу за переездом. Меня вытащили из машины, завели в подвал… Мы спустились вниз по ступеням, — предвосхищая вопрос Казанцева, объяснил Астанин. — Отодрали с лица липкую ленту и оставили одного, но наручники не сняли. Через какое-то время в подвал явились трое. Двоих, молодых, я уже видел в машине, третий был значительно старше и щуплее своих подельников. В руках он держал пластиковую папочку, в которую обычно складывают бумаги. Как я понял, щуплый был главным. Он предложил подписать договор купли-продажи квартиры. Сказал, что одному хорошему человеку нужна квартира на Верхней набережной, он долго выбирал подходящую, а когда наконец выбрал и уже собрался купить, оказалось, что квартиру приобрел гражданин Астанин. Такое вот досадное недоразумение…

— Договор вы подписывать, конечно, отказались?

— Отказался. Решил держаться до конца. Если я подарю этим бандюгам квартиру, моя семья окажется на улице. У меня нет денег, чтобы приобрести другую.

— Вам угрожали?

— Угрожающих слов не прозвучало, но тон был именно таким. Да я и сам предполагал, что меня будут бить, но, подумалось, не убьют же… Какой толк им от мертвого? — Астанин снова замолчал, на этот раз надолго.

— Пытали? — догадавшись, о чем он думает сейчас, спросил Казанцев.

— Хуже… — тяжело вздохнул Астанин. — Щуплый сказал, что меня познакомят с удобствами, чтоб не думал, что все гадят только в ватерклозеты… Подонок… Вначале я даже не представлял, что мне придется перенести… Из подвала меня вывели через дверь, ведущую в небольшой, но густой сад. Щуплый предупредил, что кричать бесполезно, здесь меня никто не услышит. Я и сам это понял. Со всех сторон сад был обнесен высоким деревянным забором, и соседних участков видно не было, только деревья. Я никак не мог понять, что они собираются делать, но вскоре все объяснилось… Меня подвели к деревянной уборной… Она была оборудована круглым блоком, какие обычно ставят на колодцы, только вместо веревки на барабан намотана железная цепь. Конец ее был раздвоен, вроде постромков. Их пропустили у меня под мышками. Потом… — Астанин снова замолчал.

— Что же было потом? — спросил Казанцев, уже догадываясь, о чем тот расскажет.