Откройте небо - Сильверберг Роберт. Страница 46

– У тебя неприятности, – глубокомысленно изрек Сэм.

– Да. У меня одновременно приступ неугомонности, кризис умонастроений, налоговая задолженность и неудовлетворенное честолюбие.

– Хочешь еще попробовать третью стадию сифилиса? – осведомилась Элен.

– Пока что нет.

– Если тебе представится случай заполучить именно то, что твоя душа возжелает, – спросил Сэм, ты способен не упустить этот случай?

– Я просто пока еще не знаю, чего моей душе хочется.

– Но если бы ты знал со всей определенностью, что для тебя является самым сокровенным желанием, ты бы пошевелил пальцем, чтобы его осуществить?

– Естественно, – сказал я.

– Надеюсь, что это действительно так, – сказал Сэм, – и что тебе не придется отказываться от своих слов. А пока что – оставайся здесь с нами.

Он произнес эти слова весьма агрессивным тоном. Он явно намеревался осчастливить меня, невзирая на то, понравится ли мне это или нет. Мы обменялись партнершами, и теперь у меня была Элен со своей, такой упругой, белой кормой и виртуозным владением внутренними мышцами. Но тем не менее, не она была самой сокровенной моей мечтой. Затем Сэм дал мне отдохнуть, а сам отвез девчонок домой.

Утром, приняв душ, я внимательно осмотрел его квартиру и обратил внимание на то, что она украшена произведениями искусства или ремесел многочисленных эпох и самых различных на Земле мест. Здесь была глиняная табличка с клинописью из Шумера, «прощальный» кубок из Перу, бокал из стекла, сделанный в Древнем Риме, низка древнеегипетских фаянсовых бус, средневековая булава и кольчуга, несколько экземпляров «Нью-Йорк тайме» издания 1852 и 1853 годов, книжная полка с томами, переплетенными телячьей кожей, две ирокезские накладные маски, великое множество ремесленных изделий из Африки и одному Богу известно еще откуда. Всем этим были хаотически загромождены все доступные ниши, проемы и проходы. Тогда я предположил, что у Сэма наклонности антиквара, и не стал делать из этого более глубоких умозаключений. Неделей позже я заметил одну странную особенность: все, что имелось в его коллекции, выглядело совершенно новым, будто было совсем недавно изготовлено. Он занимается подделкой антиквариата, так я решил. Сам же Сэм без устали повторял: «Я являюсь по совместительству еще и сотрудником Службы Времени».

4

– В Службе Времени, – возражал ему я, – работают только бойскауты с квадратными челюстями. У тебя же челюсть вполне круглая.

– У меня к тому же сплющенный нос. И я никакой не бойскаут. Но тем не менее, по совместительству я сотрудник Службы Времени.

– Я в это не верю. Служба Времени укомплектована на все сто процентов только ребятами из Индианы и Техаса. Славными белыми ребятами.

– Это относится к патрулю времени, – сказал Сэм. – Я же являюсь одним из курьеров времени.

– А разве есть какая-нибудь между ними разница?

– Еще какая!

– Прости мое невежество.

– Невежество нельзя прощать. Его можно только вылечивать.

– Расскажи мне о Службе Времени.

– Она состоит из двух частей, – сказал Сэм. – Из патруля времени и курьеров времени. Те, кто рассказывают анекдоты о самых разных этнических группах, отправляются рано или поздно в патрули времени. Те, кто придумывают такие анекдоты, становятся курьерами времени. Усек разницу?

– Не совсем.

– Ну, браток, если ты настолько туповат, то почему же ты не чернокожий? – ласково спросил Сэм. – Патрули времени делают все от них зависящее, чтобы не допускать временных парадоксов. Курьеры времени сопровождают туристов в их экскурсиях в прошлое. Курьеры терпеть не могут патрулей, патрули отвечают им взаимностью. Сам я – курьер. Я сопровождаю туристов по маршруту Гана-Мали-Гао-Куш-Аксум-Конго в январе и феврале, а в октябре и ноябре провожу экскурсии в Шумер, Египет фараонов и иногда по маршруту Наска-Мохако-Инки.

Когда в курьерской службе не хватает людей, я еще сопровождаю группы, любующиеся Крестовыми Походами, принятием Великой Хартии Вольностей, битвой при Гастингсе в 1066 году и постройкой дворцового комплекса Ангкора. Трижды я участвовал в Четвертом Крестовом походе, закончившемся захватом Константинополя, и еще дважды – в захвате его турками. Завидуй мне, бледнолицый.

– Ты все это наврал, Сэм!

– Никак нет, дружище, никак нет. Видишь это барахло, натасканное сюда? Все это контрабандой перемещено в нашу эпоху вашим покорным слугой из прошлого, в обход кордонов временных патрулей, причем ни разу меня ни в чем таком не заподозрили. Правда, однажды патрули пытались меня арестовать в Стамбуле в 1563 году. Я тогда кастрировал одного из патрулей и продал его султану за десять византов, а таймер его вышвырнул в Босфор, самого же его оставил гнить евнухом в султанском гареме.

– Ты не мог такого сделать!

– Еще как мог! – сказал Сэм. – Правда, я был вынужден так поступить.

Глаза мои блестели. Я уже ощущал, как где-то совсем рядом прямо-таки «трепещут» мои самые сокровенные мечты.

– Переправь меня тайком, Сэм, в прошлое, в Византию!

– Попытайся это сделать сам. Запишись в курьеры.

– А это можно?

– У них всегда недобор кадров. Проснись, малыш, где столь необходимое тебе чутье? Специалист по истории Византии, как ты себя называешь, да чтоб никогда не подумал о возможности поступить на работу в Службу Времени?

– Я думал об этом, – негодующе возразил я. – Просто я никогда не принимал это всерьез. Этот способ мне кажется слишком уж легковесным.

Нацепить на себя таймер и отправиться в любую эпоху, куда только душа пожелает, – это же сущее мошенничество, Сэм, ты понимаешь, что я имею в виду?

– Я понимаю ход твоих мыслей, но ты сам толком не понимаешь, что говоришь. Я честно скажу тебе, в чем заключается вся трудность твоего положения, Джад. Ты заядлый неудачник.

Я и сам это прекрасно знал. Только вот как он так быстро догадался об этом?

– Что тебе больше всего хочется, – сказал он, – так это отправиться в прошлое, как и любому другому парню, у которого все в порядке пониже пояса. Но такие, как ты, поворачиваются к своим желаниям спиной; и вместо того, чтобы записаться в Службу Времени, ты позволяешь пригвоздить себя к письменному столу и делать дурную, никому не нужную работу, от которой ты и рвешь когти при первом же удобном случае. Кто ты сейчас? Что тебя ждет впереди? Тебя, которому уже добрых двадцать два года…

– Двадцать четыре. -…не устроила одна карьера, но ты и пальцем не шевелишь, чтобы заняться чем-нибудь другим, и когда я устану от тебя, я вышвырну тебя вон, оставив только с тем, что ты еще можешь выковырять из банка с помощью своего большого пальца. Но что будет, когда у тебя совсем переведутся деньги?

Я ничего на это не ответил.

А он продолжал:

– Насколько я понимаю, твоего подкожного жирка хватит месяцев на шесть, не больше, Джад. К этому времени ты можешь наняться альфонсом к какой-нибудь богатой вдовушке, подобрав себе кого-нибудь получше из Реестра Трепетной Промежности и…

– Р-р-р.

– Или поступить в Антигаллюцинативную полицию, чтобы помогать сохранять объективную реальность для…

– Г-р-р-р.

– Или вернуться в свой суд какой-то там инстанции и отдать свою бледно-розовую плоть на поругание судье Маттачайну…

– Б-р-р-р.

– Или, наконец, поступить так, как следовало тебе поступить с самого начала, – завербоваться в качестве курьера времени. Разумеется, ты не посмеешь этого сделать, ибо ты закоренелый неудачник, а неудачники всегда предпочитают выбирать наименее желанную для них альтернативу. Верно?

– Нет, Сэм.

– Вздор!

– Ты хочешь, чтобы я не на шутку рассердился?

– Нет, я просто тебя чертовски полюбил. – Он раскурил для меня тростинку. – Через час я отправляюсь на работу во Дворец Грез. Ты не против того, чтобы помочь мне обмазаться кремом?

– Обмазывайся сам, чудище ты человекообразное. Я даже пальцем не прикоснусь к твоей черной противной туше!

– О! В твоей уродливой голове бунтует агрессивная гетеросексуальность!