Положительная нота (СИ) - Дервиш Ольга. Страница 40
– Со мной все в порядке. Но есть просьба.
Медработница обратилась в слух и наигранную услужливость.
– Слушаю вас, Станислав Данилович.
– У меня сегодня была посетительница, может видели, Ксения.
В ответ девушка покачала головой, но продолжала внимать.
– У нее дочь в детской реанимации, этажом ниже, ее туда вызвали срочно. Не узнаете ли для меня, как там дела?
– Но мне нельзя покидать пост… – озадаченно надула губки девчонка.
– Я понимаю, – не сдавался Стас, – но мне очень надо. Это моя невеста, и я переживаю за нее.
– Оу… ну, я попробую. По телефону узнаю. Подождите минуту.
– Буду очень признателен, – кивнул пациент. – Жду.
Белый халат мелькнул в дверях.
Через несколько минут, показавшихся Речинскому часом, не меньше, Юля снова заглянула, но вся ее вежливая радость с лица куда-то исчезла. Девушка встала рядом с дверьми и молча взирала на подопечного.
– Ну, Юленька, вы узнали что-нибудь?
– Эээ… да. Вы только не переживайте, Станислав Данилович. Вам нельзя…
Мужчина попытался приподняться на здоровой руке, но боль резко отозвалась ниже.
– Что?
– Не вставайте. Я узнала, да… Эээ. Все не очень хорошо… – медсестра продолжала мяться в нерешительности. – Ваша невеста… она в порядке. Сейчас под капельницей, как мне сказали. Но всё нормально… Ребенка удалось сохранить.
– Слава Богу! – Выдохнул Стас. – Слава… Богу… – но тут же вспомнил слова Юли. – Но почему под капельницей? Ей стало плохо?
– Я не знаю точно, вы же понимаете… клятва Гиппократа и всё такое.
– Да… понимаю. Хорошо, Юля, спасибо.
Девушка выбежала из палаты, словно за ней гнались. Речинский нахмурился. Странная.
Глава 29
Ксения вынырнула из медикаментозного забытья, прописанного ей врачами. Ее психика в какой-то момент не выдержала стресса от избытка невыносимых новостей и у Лесиной случилась истерика. Теперь же наступил период беспросветной тоски. Все более-менее адекватные мысли отказывались оформляться в голове во что-то целостное, в голове царил туман. Но что-то на периферии жутко нервировало.
После нескольких минут усиленных попыток сосредоточиться, она, наконец, поняла: на нервы действовал некий вой, раздающийся откуда-то из-за изголовья.
Мама.
Женщина то всхлипывала, то рыдала навзрыд, то просто тихо подвывала. Ксении же после лекарств, слез не хватало. Плакать она могла только молча. Тихо. Сухо. Несмотря на рвущую грудь боль.
Пришел врач. О чем-то поговорил с Ириной Ивановной, но Ксю не смогла сфокусироваться на разговоре. Слушала и не слышала. Все звуки слышались, будто сквозь водную толщу и не вызывали активного интереса.
А может, ей просто стало всё равно. В этой жизни не осталось ничего значимого. Ничего, что стоило бы траты сил и времени. Впрочем, времени теперь хоть отбавляй. Потому что тратить его стало не на кого. Ни любимого мужа, ни дочери. Ничего, что было бы достойно дальнейшего продолжения жизни. Беспросветная и безрадостная мгла поселилась в сердце Ксю.
Еще раз отворилась дверь, кто-то шагнул в помещение, но голосов слышно не было. Не поворачивающая до этого момента головы Ксю все же взглянула на вход в палату.
Света Калугина, узрев, что подруга в сознании и смотрит на нее, быстро подбежала к лежащей и, присев, с рыданиями уткнулась Ксении в плечо.
– Ксю-ю-юша, – протянула сквозь слезы Светлана. – Ксюша, Боже, я не знаю, что тут можно сказать. Такая потеря для всех нас! Охх… Наша девочка… Как же так!
Лесина лежала неподвижно, но почувствовала, что по лицу щекотит влажная дорожка.
Значит, чтобы заплакать, нужен кто-то, кто плачет вместе с тобой? Но ведь и мама плачет… но ее слезы почему-то не вызывают солидарности. А Светкины вот хочется поддержать. – Размышляла отвлеченно Ксю. Мозг отказывался заострять внимание над страшной причиной происходящего.
К Станиславу в палату забежал взъерошенный Илья. Было начало третьего, парень закончил еще один учебный день, сетовал, что мало времени, чтобы позаниматься с музыкой для работы, которую никто не отменял. Но Стас был рад, что сын выделил для него время и заехал. Последние события, так или иначе, заставили отца и сына стать ближе друг к другу.
– Привет, сынок. Спасибо, что заехал. Рассказывай, какие новости.
Илья нахмурился.
– Новости?
– Ты не заходил в детское? Как там дочка Ксюши?
– Не заходил. Прости, пап, у меня нет сегодня времени нянчиться с твоей невестой и ее семьей.
– Ладно. Я просто так спросил, – аккуратно сдал назад Стас. Не хотелось бы потерять то хрупкое взаимопонимание, которого они успели достичь.
Медработники очень неохотно шли на контакт, когда дело касалось интересующей Стаса стороны. Будто что-то скрывали, хоть и делали вид, что крайне рады угодить и поболтать. Со вчерашнего дня мужчина так и не смог разузнать хоть что-то, кроме изложенного медсестрой Юлей. Поэтому он надеялся на сына, но и тут, видимо, зря. Давить на мальчика и просить его делать то, что его действительно не совсем касается, Станислав не желал.
– Как самочувствие? – спросил Илья.
– По-прежнему. Ногу чувствую с трудом. Почка ноет. Рука… Да ну… даже говорить не хочу об этом. Устал уже лежать и ничего не делать, будто старик немощный. Хорошо, что изобрели сотовые телефоны, а то бы я и бизнес свой потерял. Так хоть как-то могу контролировать. Враг не дремлет. Не хочешь, кстати, заняться?
– Чем? – недоуменный взгляд.
– Работой. Со мной. Понимаю, может сейчас это и не кажется тебе интересным. Зато обеспечишь себя в будущем. И даже если захочешь открыть что-то свое, уже будет опыт ведения дел. А?
По всему было видно, что сын не ожидал такого предложения. Не думал, что когда-то станет наследником всего? А ведь станет. Больше у Станислава не было никого.
Да. Все-таки упустил он мальчишку в свое время. Жаль.
– Можешь не говорить ничего. Я не давлю. Но именно вот в такой момент, как сейчас, мне бы пригодился человек, которому я смог бы доверить свои глаза и уши, как говорится. Подумай.
– Подумаю, – после паузы. Больше Илья ничего не сказал.
Разговор прервал скрип двери. В палате показалась дежурная медсестра с озабоченным выражением на лице.
– Простите, Станислав Данилович… Тут… женщина вас спрашивает. Вы же знаете, не положено, но она очень настаивает. Говорит, не уйдет, пока с вами не поговорит.
– Ксения?
– Нет. Я не знаю.
– Кто?
– Говорит, что чья-то мама. Я не очень разобрала, она всё время плачет.
Стас автоматически бросил вопросительный взгляд на сына, но тут же кивнул:
– Уж пожалуйста. В долгу не останусь, сами знаете.
– Хорошо, – и девушка скрылась в коридоре.
Через минуту в двери показалась незнакомка в застиранной накидке поверх малинового плаща, едва сдерживающая себя, чтобы снова не заплакать.
– Здравствуйте… – голос у женщины дрогнул. – Станислав, да? – Она покачала головой, вытерла слезы, потом взглянула на Илью, нехотя, как показалось Стасу, кивнула тому в качестве отдельного приветствия.
– Да, это я Станислав, – обеспокоено выдавил мужчина. – Что случилось?
– Я – мама Ксении, бабушка… – женщина громко всхлипнула, – Евочки… – снова всхлип. – Господи, горе-то какое…
Илья встал, чтобы усадить женщину на стул у кровати.
– Что случилось? – торопил Стас. – Что-то с Евой? Снова кризис? Где Ксения?
– Вы не знаете еще? Я поэтому и пришла, – тут женщина завыла белугой, не в состоянии произнести что-либо вразумительное.
Речинские снова переглянулись, глотая внутренний порыв резко поторопить женщину.
– Нету больше Евочки-то нашей, – все же смогла сказать она. – Я поэтому и пришла… Попросить вас, Ксеня рассказывала, что вы важный человек и помогаете в этом деле… Ох, Господи…
– Как нет? Ева…? – он не смог сказать это слово вслух.
– Да, царствие ей небесное, Господи, Боже ты мой… – женщина снова зарыдала.