Положительная нота (СИ) - Дервиш Ольга. Страница 38

– Пошли… – прошептала.

Кивнув, Речинский подхватил ее за талию второй рукой и повел на другой этаж больницы. На безмолвный вопрос женщины он лишь кивнул, давая понять, что проследит за ней.

Глава 27

На каком-то бездумном автопилоте Ксюша переставляла негнущиеся ноги, не замечая ни окружающей обстановки, ни направления пути, ни поддерживающую прохладную руку на своем теле. Все мысли были сконцентрированы на дочке, ее девочке, которая может не дожить до завтра.

Почувствовав ненавязчивое манипулирование, Лесина остановилась и дождалась, когда перед ней откроют дверь в очередную палату. В глаза ударил совершенно неуместно позитивный яркий солнечный свет от окна. Для ноября совершенно не характерно.

Вздохнув, Ксю зашла в помещение, где на единственной кровати, обмотанный проводами, в напряженной позе лежал Станислав.

– Ксюша? – обеспокоенный мужчина слегка поднял голову, но болезненно поморщившись снова лег, продолжая разглядывать посетительницу. – Что случилось? Как Ева?

Вопрос был неуместен. Точнее, послужил очередным напоминанием, и девушка, прикрыв глаза, из которых потекли слезы, покачала головой, не в силах произнести и слова.

Стас вопросительно посмотрел на сына, но тот также дал понять, что сказать нечего.

– Что делают врачи? Может, нужны деньги, чтобы они более тщательно следили за девочкой?

Ксю снова помотала головой, отрицая, уверенная в том, что делается всё возможное. Ведь она лежит в реанимации.

Лесина села на прикроватный стул и уставилась в одну точку.

– Ей дали седативное, – пояснил поведение Илья.

– Понял, – мужчина провел рукой по лицу, сетуя на беспомощность и собственную бесполезность в данной ситуации.

– Как ты? – выдавила из себя Ксю, посмотрев на старшего Речинского.

– В порядке, – ответил тот, махнув здоровой рукой на провода и бинты. – Жить буду. Остальное – не существенно.

– Прости меня, – тихо произнесла.

– Перестань, Ксения! Сейчас же перестань! Это я должен просить прощения за то, что отвлекал тебя от дороги, да и не виновата ты ни в чем! В произошедшей аварии твоей вины нет совершенно, и я это докажу! Пешков сядет. И надолго! Я не спущу это с рук!

Илья удивленно выгнул бровь, но промолчал, с трудом, однако, представляя обычно спокойного, уравновешенного отца в роли великого мстителя. Другое дело, что он и сам пострадал. Но, судя по всему, его это сейчас мало заботило. Все присутствующие были сосредоточены на здоровье малышки.

– Ева… все плохо, – Ксю втянула носом много воздуха, пытаясь сдержать новую порцию слез. – Была остановка сердца. Организм не справляется… – тут Ксю все же не выдержала и зарыдала, уткнувшись в ладони лицом.

Стас обеспокоено посмотрел на сына, не зная, что тут сказать, и не имея возможности поддержать ее объятиями. Илья прочитал в глазах отца немую мольбу и, осторожно подойдя к девушке, слегка приобнял ее за вздрагивающие плечи. Ксения прижалась к нему, инстинктивно ища утешения.

– Отвезешь ее домой? – спросил отец.

– Я не поеду! – всхлипнула Ксения. – Не хочу пропустить еще раз что-то!

– Тебе позвонят, если что!

– Нет… – замотала девушка головой, утыкаясь мокрым лицом в свитер Ильи. – У меня нет телефона, – послышалось глухое пояснение.

Станислав бросил на сына многозначительный взгляд и тот кивнул, отстраняясь от Лесиной.

– Я отойду…

Красная от слез, слегка опухшая Ксю оглянулась и осталась сидеть на стуле напротив Станислава, когда парень вышел из палаты, не попрощавшись.

– Он скоро вернется, не переживай, – вдруг выдал Стас.

Ксю округлила глаза, но молча ждала продолжения.

– Я попросил его купить тебе телефон.

– Нет! Я сама…

– Тебе сейчас не до покупок, милая. А Илье не трудно.

– Я отдам деньги!

– Поговорим об этом потом, ладно?

– Я все равно отдам! Не хочу быть должна.

– Ты и не будешь мне ничего должна. Никогда.

Ксения лишь мотнула головой.

– Расскажи, как ты? – попросила она.

– Как видишь, – развел одной рукой мужчина. – Больше всего пострадала правая часть, ведь въехали как раз в мою дверь.

Ксю виновато опустила глаза.

– Прости, – еще раз попросила.

– Я же сказал, прекращай это дело! Я живой и почти здоровый. Правда пока не могу даже сесть – нельзя, но всё наладится. Ноги я чувствую, это уже полдела! – Речинский старался говорить бодро, заражая Ксению оптимизмом в такой тяжелый для нее период.

– Лучше бы пострадала я… Или совсем…

– Ксю! – прикрикнул он на нее. – Я чтобы больше не слышал ничего подобного! Что за разговоры!? Кто бы тогда ухаживал за твоей дочкой? Кто пришел бы меня навестить? Ты мне это кончай! Не дело говоришь!

Лесина снова заплакала, отвернувшись к солнечному небу за окном. Стас сбавил обороты

– Ну, милая, перестань! Извини, сорвался. Просто ну очень мне не хочется, чтобы ты на себя наговаривала! Ты нужна мне… нам с Евой, живая и здоровая! Нужна!

Ксюша молчала, слушая такие приятные, но к сожалению бесполезные сейчас слова. Они ничем не могли помочь ее доченьке, Стасу, да и ей, вынужденной все это переживать.

– Я согласна… – едва слышно произнесла она мужчине.

– Что? – То ли не расслышал, то ли не понял, о чем она говорит, Речинский.

– Если твое предложение еще в силе, я согласна, – повторила чуть громче Ксю.

– Какое предложение?

Лесина как-то зло ухмыльнулась, всё так же не глядя на Стаса.

– Руки и сердца… Твое… предложение… – она перевела взгляд на собеседника.

– Ксюша, – видно было, что он заволновался, но старался держать себя в руках. – Ты сейчас не в себе. Давай подождем, пока я встану с постели, Ева выздоровеет, а потом вернемся к этой теме.

– Все равно, когда. Я просто тебе сообщаю свое решение.

Не так Станислав хотел бы услышать ответ на это. Не в такой обстановке, не такими словами. Не так равнодушно. Не глядя глаза в глаза. Обреченно, будто подписывала себе приговор. Что сподвигнуло эту женщину заговорить об этом сейчас? Вот так вдруг? Страх чего-то? А может, финансовые проблемы? Нет, Речинский отбросил эту мысль как несостоятельную.

Ксюша никогда не давала повода думать, будто ей интересны его деньги. И даже если так, в ее ситуации с ребенком она вправе желать этого. Материнский инстинкт берет верх, заставляя пересматривать свои принципы и стремления. Он не винил ее. Денег ему не жалко. Но тем более сейчас, когда у Ксюши далеко не самый легкий период в жизни, не хотел он получить ее согласие на брак. Это нисколько не умаляло его желания быть с ней, но если она действительно хочет этого, она будет хотеть этого и после, когда всё наладится.

В палате царила тишина, нарушаемая лишь дыханием и ненавязчивым стрекотом медицинского оборудования, расставленного рядом с кроватью. Стас и вовсе не понимал, к чему опутывать его датчиками, если его жизни ничто уже не угрожало. Боль усмирялась капельницами, а сердце и легкие работали бесперебойно, однако он не стал спорить. Видимо, отечественная медицина по-своему понимает заботу о платных пациентах.

– Ксю, – аккуратно позвал мужчина, и девушка подняла на него взгляд. – Я понимаю, возможно, я навязчив, но все же… если нужны будут деньги…

Лесина интенсивно замотала головой.

– Погоди, – поторопился высказаться Стас. – Не спеши отказываться. Я не просто так. Я для Евы. Возможно, потребуется специальная помощь, лекарства. Сейчас всё дорого, я ведь знаю. Поэтому… я тебя очень прошу. Не постесняйся сказать мне. – Ксю отрешенно слушала и молчала. – Ты ведь теперь… моя невеста? – неуверенно улыбаясь, закончил Речинский.

В этот момент открылась дверь, и зашел Илья.

Он нахмурил брови, услыхав последние слова, замер в проходе с коробкой, на которой был изображен мобильный телефон, и смотрел на Лесину, ожидая ее реакции так же, как и отец.