Бог должен быть безгрешен (СИ) - "Ie-rey". Страница 21

Крис захлопнул хлипкую дверь, в два длинных шага добрался до стула и опустился на колено, сжал в ладонях пальцы Чонина, отметив заметную дрожь, и тихонько спросил:

— Ну, как ты?

— Я всё испортил, да? — глухо отозвался Чонин, избегая смотреть на Криса. — Я, правда, хотел выступить безупречно, как и планировалось. Но… но просто было так… как по учебнику математики… Не знаю, что на меня нашло. Просто не смог — и всё. Это было таким… ненастоящим. Как будто даже не я танцую, и…

— Ты с ума сошёл! — завопила на всю каморку вломившаяся следом за Крисом наставница. Крис неохотно выпустил из рук пальцы Чонина, ухватился за плечи дамочки, развернул носом к двери, выставил вон и запер дверь на засов.

Крис сразу же вернулся к Чонину, вновь поймал его руки и потянул, заставив подняться и выпрямиться. Бережно коснулся подбородка, осмотрел влажные дорожки на щеках и ласково стёр их подушечками больших пальцев.

— Ну вот, подводка размазалась. Ты теперь похож на грустного енота, знаешь? — Крис мягко обнял Чонина и погладил по влажным от пота волосам. — Я понимаю, что ты волнуешься, ни в чём не уверен, только учишься… и переходный период до кучи. В твоём возрасте положено чудить, но знаешь… если бы ты видел, в каком восторге была публика… Ты самый лучший, ясно? Без вариантов. И сегодня ты был прекрасен. Эта сцена была только твоя, мой мальчик. Ничья больше.

Чонин плотнее прижался щекой к его шее, помолчал, но всё-таки тихонько уточнил:

— Так тебе понравилось?

— Я у твоих ног, чудо. Какой ещё ответ тебе нужен? Собирайся шустрее, а то мокрый весь. Отметим дома в тепле, а по дороге обдумаем грядущий банкет на две персоны. Или хочешь куда-нибудь съездить?

Пока Крис болтал, Чонину хватило времени, чтобы взять себя в руки. И к лучшему. Собранным и рассудительным Крису он нравился больше, чем грустным и расстроенным из-за ерунды. Правда, Крису пришлось поспешно развернуться носом к двери, потому что Чонин кинулся переодеваться, на ходу прикидывая вслух варианты:

— В душ надо, а это долго. Лучше дома. Хён, заедем за курочкой?

— А что-нибудь сладкое?

— Не хочется. Лучше курочку со специями, которая тебе в прошлый раз понравилась, помнишь? Там, где…

— Угу, как раз по пути. Заодно можем заглянуть в кинолавку и взять что-нибудь посмотреть. Фильм про танцы, как думаешь? — Крис засмеялся в голос, когда Чонин накинулся ему на спину, ухватился за шею и повис, болтая ногами в воздухе.

— Здорово. Я сейчас. Уже почти…

Крис с сожалением выпрямился, когда приятная тяжесть со спины испарилась, потом проверил, хорошо ли застёгнута куртка на Чонине. Из-под ворота выглядывал его вязаный шарф, который Чонин явно не намеревался возвращать и таскал до сих пор.

Уже дома Крис обосновался за кухонным столом, чтобы приготовить все оговоренные по пути блюда, а Чонин заперся в ванной на втором этаже. Выполз оттуда он через час сияющим, чистым, окутанным яркими нотками мандарина. Крис покосился на узкие облегающие джинсы с осуждением — они откровенно демонстрировали длину и тренированность красивых ног. Футболка, впрочем, заслуживала более строгого наказания, потому что слегка промокла и липла к широким плечам и гибкой спине. Чонину на лоб в весёлом беспорядке свешивались влажные тёмные волосы, и он время от времени рассеянно смахивал их в сторону.

Заглядевшись на посвежевшее после душа чудо и лучистую улыбку, Крис почти забыл о том, что делает, пока Чонин не вскинул голову, чтобы после ухватить Криса за запястье и отволочь к раковине.

— Хён, ну ты даёшь…

Крис растерянно смотрел на бегущую из крана тёплую воду и руки Чонина. А Чонин терпеливо и аккуратно смывал с его ладони кровь. Ухватив зубами полоску пластыря, сосредоточенно обтёр палец Криса салфеткой, щедро наложил на порез толстый слой мази-антисептика и обернул пластырем.

Крис завороженно смотрел, как подкрашенная алым вода утекает в сливное отверстие, чтобы перевести немного ошеломлённый взгляд на Чонина. Тот пытливо заглядывал ему в лицо.

— Что-то случилось, хён?

— Нет… — Крис поперхнулся, потому что голос предательски сломался и пропал. Потому что Чонин только что смыл кровь с его рук. Всю кровь. И, Господи, это походило на прощение и благословение сразу, на, чёрт бы её побрал, снизошедшую на Криса благодать.

Он неловко сгрёб Чонина руками, прижал к груди и уткнулся носом во влажные спутанные пряди. Дышал и задыхался одновременно, пытаясь преодолеть необъяснимое давление на грудь и рёбра. Тело сводило болью, высекая из глаз жгучие капельки влаги.

— Прости меня… Прости, что не справился… Прости, что не был рядом, когда был так тебе нужен… Прости…

— Хён, — полузадушенно позвал Чонин и упёрся ладонями ему в грудь, заставляя сделать выдох и новый — нормальный — вдох. — Да что с тобой такое? Всё же хорошо. Ты чего? Ну вот, здорово…

Чонин стёр слезу со щеки Криса точно так же, как недавно это проделал Крис — с ним.

— Что, запоздалая истерика, что ли? Такой большой и вроде бы взрослый, а ревёшь тут ни с того ни с сего. Ладно ещё я, мне как человеку, связанному с искусством, можно. С головой не всё хорошо по жизни. Но ты ж юрист, а юрист — это почти бульдозер или асфальтоукладчик.

— Ну спасибо, ну удружил, — не выдержал и фыркнул раздосадованно Крис. — Бульдозер, красота какая…

— Это для сравнения. Успокоился? Празднуем дальше? Или ещё поревёшь у меня на плече?

— А ты против?

— Хм… вроде нет. — Чонин наигранно расправил футболку на плече и шутливым жестом пригласил Криса продолжить. — Вот, реви, пожалуйста, вволю.

И, негодяй такой, просиял своей неповторимой улыбкой, заставляя тем самым Криса хохотать над самим собой. Хохотали они ещё долго, когда Крис пытался поесть палочками.

— Не издевайся, я их лет десять уже в руках не держал.

— Оно и видно. Я сдохну быстрее, чем ты подцепишь этот кусочек. Дай-ка… — Чонин бесцеремонно вытянул руку, ухватил собственными палочками кусочек рыбы с тарелки Криса и поднёс к его губам. Крис сглотнул, мельком подумав, что недавно Чонин сам ел с помощью вот этих палочек, но рот беспрекословно открыл. Ещё и языком прошёлся по кончикам палочек.

— Но ты же не будешь меня кормить…

— Меня не затруднит. — Чонин ухватил следующий кусочек. — Хён, иногда ты невозможно милый и забавный. И совсем беспомощный.

— Скажешь тоже. Я страшный и опасный…

— Хомячок, да-да. Особенно с такими раздувшимися щеками, — расхохотался теперь уже Чонин, выпустил палочки и знакомо врезал расслабившемуся Крису кулаком по колену, наверняка обеспечив отличным синяком. После шутливой потасовки Крис ухватился за тонкую лодыжку и костистое запястье, чтобы отволочь непоседливого мальчишку на диван в гостиной и поставить выбранный в кинолавке фильм. В итоге на диване они оба устроились почти одинаково — забравшись с ногами и обхватив колени руками. Крис не собирался подражать Чонину, просто само собой вышло. Как и у Чонина само собой вышло придвинуться ближе, а потом уснуть, уронив голову Крису на плечо. Переволновался во время выступления и после, вот и устал.

Крис осторожно вытянулся на диване, улёгся удобнее и прижал к себе сонного горячего Чонина. Тот тихонько сопел, уткнувшись ему в грудь носом. Тёплый, тихий, угловатый, кожа да кости, но бесконечно уютный и желанный.

Крис раз за разом проводил ладонью по непослушным тёмным волосам и беззвучно глотал непролитые слёзы. Потому что осталось не так много времени, потому что пятнадцать, то есть, шестнадцать, потому что потом придётся жить как будто вовсе без сердца, потому что нельзя быть рядом вечно, потому что даже прямо сейчас нельзя просто поцеловать, коснуться губами смуглой кожи и оставить память о своём дыхании на каждом кусочке тела Чонина — с головы до ног, искупать в своей любви. И потому что нельзя сомкнуть губы на пальцах ног, провести языком по чётко проступающим на ступне жилам, облизнуть твёрдые косточки на лодыжках, потереться щекой о голень и пометить поцелуем колено. Крису и этого бы хватило, даже такой малости. Но и это запрещено.