Принцесса в академии. Суженый - Медная Варя. Страница 2

– Уже можете отпустить мою руку, дальше я могу идти сама.

Принц ничего не ответил, но послушался. Мадоний Лунный завел песню о песочной деве, но великан грубо его оборвал. Покровитель факультета ранимых романтиков никак не отреагировал и продолжил перебирать струны, правда беззвучно.

Я шла, пытаясь собраться с мыслями и понять, что произошло там, внизу, а главное, почему.

Эол Свирепый словно прочел мои мысли:

– Что ты натворила?

– Вы мне поверите, если я скажу «ничего»? Оно само натворилось.

Гигант фыркнул и продолжил путь размашистым шагом, мне приходилось почти бежать. Плиты под его ногами проседали и жалобно трескались. На другой стороне улицы собралась небольшая толпа жителей королевства. Они выстроились как на параде, двое или трое закинули ребятишек на шею и снабдили леденцами на палочке, однако ближе подойти ни один не осмеливался. Все благоразумно предпочли наблюдать с почтительного расстояния. Эол Свирепый не обращал на любопытствующих ни малейшего внимания: они для него не существовали до тех пор, пока не вставали на пути.

Внезапно на дорогу перед нами выбежала невысокая фигурка с огромным венком орхидей, сплетенных в виде бус, и звонко воскликнула:

– Принцесса Ливи, мы узнали о твоем возвращении в Затерянное королевство и спешим поздравить. С приездом!

Я узнала этот голос еще прежде, чем из-за цветов показалось лицо.

– Кен! Вернее… Кракен.

Он, как ни в чем не бывало, протянул мне бусы.

– Вот, надень, это тебе.

И тут же попытался накинуть мне их на шею, но я инстинктивно отшатнулась. В прошлую нашу встречу я назвала мальчика предателем и имела на то веские основания: он оказался племянником заклятого врага мадам Гортензии, о чем забыл упомянуть, хотя возможностей было предостаточно. К тому же, Жмутс присвоил идею мечтирисов на следующий день после визита Кена в лавку. Слишком много недосказанностей и совпадений. Пусть не удивляется, что теперь я отношусь к нему с подозрением.

– Что здесь происходит? – рыкнул Эол Свирепый, тоже останавливаясь. – Ты еще кто такой?

Толпа затаила дыхание, шеи удлинились.

– Кракен Жмутс, – представился тот и смело взглянул на гиганта, ничуть не смутившись его грозного вида.

– Что тебе нужно, Кен? – холодно спросила я.

Мальчик сделал вид, что не заметил сурового тона.

– Всего лишь преподнести тебе эти цветы. – Он сделал новую попытку заарканить меня орхидеями, но я опять уклонилась. Тогда на его лице появилось беспокойство. – Пожалуйста, – с мольбой сказал он и вложил во взгляд все красноречие. Если это было безмолвное послание, то я его не поняла. Извиняется? Слишком поздно, да и мне сейчас не до извинений.

– Я спешу, Кен, – сказала я и двинулась дальше.

Он побежал рядом.

– Дядя настаивал, чтобы я передал тебе их лично в руки.

Я удивленно остановилась. Чтобы Жмутс просил лично вручить мне цветы? Да он вряд ли даже имя мое запомнил! Что-то тут нечисто.

– Это очень важно, – проникновенно сказал даритель.

Эол Свирепый бесцеремонно отодвинул его.

– А ну, не мешайся под ногами!

Легкий жест, но Кен попятился и чуть не упал, однако сумел удержаться на ногах и бросил на меня еще один умоляющий взгляд. После секундного колебания я повернулась к своему провожатому.

– Разве вы не знаете? Господин Жмутс – без пяти минут официальный поставщик цветов Его Величества, – я сделала многозначительную паузу, – с одобрения мадам Лилит. А это его племянник. Оскорбить Кракена – значит, оскорбить господина Жмутса, а через него – первого советника.

Расчет оказался верным. Гигант моргнул, переваривая информацию. Переварил и нехотя сложил руки на груди.

– Только быстро.

– Одна секунда, – заверил Кен.

Я наклонила голову, и он ловко накинул мне на шею бусы, быстро шепнув на ухо:

– Никому их не отдавай.

Не успела я разогнуться, а мальчик уже махнул рукой и смешался с толпой. Эол Свирепый позвал Мадония Лунного, который незаметно переместился ближе к тротуару и в настоящий момент услаждал слух жительниц Потерии лирической композицией, и мы продолжили путь.

Якул склонился над схемой замка, хмуро вглядываясь в побуревшие от времени чернила. Карта эта была составлена так давно, что истерлась до дыр в местах сгибов, а во многих других выцвела или покрылась пятнами, скрывая полную картину дома от хозяина. Надо будет провести опись всех помещений и заказать новую. Займется этим сразу, как только разделается с… другими делами.

В дверь постучали.

– Да, Хоррибл, входи, – крикнул он, не поднимая головы и ведя когтем по коридору третьего этажа в северном крыле. Коготь наткнулся на очередную пустоту, на этот раз обязанную своим существованием крысам.

Слуга протиснулся несмело, бочком, и Якул по одному его виду все понял.

– Вернула?

– Да, хозяин.

Он чертыхнулся, но не удивился. Зато лицо Хоррибла сделалось таким виноватым, словно именно из-за него Грациана упорно отправляла обратно букеты. Если сложить все их вместе, хватило бы на цветочную лавку.

– А письмо?

– Тоже, – вздохнул слуга и протянул нераспечатанный конверт. Якул покрутил его и бросил на край стола.

– И ничего не велела передать на словах?

Хоррибл покачал головой.

– Отменить вечерний заказ?

– Нет. Пусть отправят вдвое больше.

«Бесполезно», – читалось в лице слуги, но вслух он ничего такого не произнес.

– Попробую. Сказали, что у них уже закончились лилии и герберы, но их можно заменить близкими цветами, например… – Нетерпеливый взгляд хозяина подсказал, что названия ни о чем ему не говорят и вообще нервируют. – Велю выслать на их усмотрение, – быстро докончил Хоррибл и втащил в кабинет тележку, доверху набитую книгами. – Эти только что пришли.

– Здесь все из списка, что мы наметили?

– Не совсем: не хватает «Перста судьбы» и «Антологии знаков и знамений» в двадцати томах, но я уже сделал запрос в несколько библиотек и букинистических лавок. Обещали ответить в ближайшее время.

– Библиотеки, лавки, магазины, частные коллекции, склепы – мне все равно, где ты их достанешь и во сколько это обойдется. Главное, чтобы книги были у меня и как можно скорее.

– Слушаюсь, хозяин. Как только что-то появится, сразу дам вам знать. А сам тогда еще раз проверю в замковой библиотеке, вдруг мы что-нибудь упустили?

Якул не стал спорить, хотя прекрасно знал: там ничего нет, он лично перепроверил содержимое стеллажей не меньше трех раз. Просто уму непостижимо – такая коллекция, и совершенно бесполезная! Ни одной ниточки, ведущей к Знаку.

Он машинально потер подбородок, хотя сыпи на нем не было. Тот поцелуй подействовал, хоть на этом принцессе спасибо.

– Иди, – сказал он, – а когда закончишь, возвращайся, поможешь мне с этими экземплярами.

– Да, хозяин.

Хоррибл поклонился и уже отвернулся, но замешкался.

Якул взял циркуль и приступил к измерениям.

– Что такое?

– Есть одна дама…

Циркуль прорвал карту, и Якул изумленно выпрямился.

– Не знал, что у тебя есть дама сердца.

– Нет, ее нет, точнее, технически есть, но не такого рода дама, о какой вы могли бы подумать. Вернее, она, конечно, дама, но я не имел в виду, что вы о ней думаете, и…

– Я понял. И рад за тебя, Хоррибл, не нужно ничего объяснять. Если тебе требовалось мое благословение и пара свободных вечеров в неделю, стоило просто попросить.

Слуга вконец побагровел.

– Вы не поняли, мы с ней ни разу не виделись, просто ведем переписку весь последний год. Она исключительно эрудированная и чуткая женщина, поэтому заинтересовалась повестью «Невольница любви, или Бремя тяжкого выбора» в «Транскоролевском сплетнике». На этой почве и свели знакомство.

– Повестью? А ты-то здесь при чем?

Оказывается, в предыдущий раз слуга побагровел все же не в полную силу. Вот теперь не осталось никаких сомнений.

– Потому что я ее автор, – едва слышно прошептал он. – Госпожа К. узнала…