Клей - Веди Анна. Страница 77

– Да, тебе очень не повезло, – поддерживает София. – А вот мы, кажется, расклеиваемся. По крайней мере, область становится меньше.

– А что вы делали такого особенного? – спрашивает рыжий.

– Мы проговаривали много раз о стыде, как о подавленной эмоции и непрожитой, – говорит Оливер. – Может быть, поэтому. Мне казалось, что я проработал все свои эмоции. Я-то ведь много работал над собой.

– Ой, ну надо же, какой особенный, – ехидничает Мария. – А что делать нам, непроработанным?

– Это не факт, но думаю, и вам стоит побольше думать и осознавать свои эмоции.

– Я вижу, что с Мигелем область склейки уменьшилась, но он сейчас в отключке, и процесс остановился. С ним у нас были схожие: обида, насилие.

– А знаете, что меня удивляет? – говорит рыжий. – По рассказам Мигеля, у него целый букет, но по сравнению со мной он в данный момент в значительно лучшем положении.

– Потому что такого, как у него, не было ни у кого, и думаю, это вообще большая редкость иметь такой набор непрожитых эмоций. И как он ещё жив после всего пережитого? – говорит София.

– Не знаю, как я жив, – Мигель просыпается и, поняв, что разговор о нём, почти бессильно выдыхает. – Но, думаю, это ненадолго… Кажется, я умираю.

– Сейчас нам всем кажется, что мы умираем, – философски замечает Оливер. – Как ты пережил то, что случилось с тобой в детстве? Ведь ты это пережил и выжил. Значит, ты очень сильный и стойкий.

– Сам не знаю, как мне это удаётся. Я пил много алкоголя. Это было вроде анестезии.

– Чёрт! Мне кажется, я ещё больше погрузился щекой в твою грудь, – обращается рыжий к Марии. – Сейчас это мне легче почувствовать и ощутить, нежели другой склеенной частью тела. Здесь всё прямо перед глазами. Вот блядство! Наша область склейки увеличивается. И что будет? Я погружусь в это жирное тело?

– Сам ты урод, так тебе и надо, – зло отвечает Мария.

– Чему ты радуешься? В тебя ведь погружаюсь.

– А мне-то что? Мне уже плевать на всё. Я уже и умереть готова. Надоело.

– Подождите, ребята, – говорит Оливер. – Если наша область склеивания уменьшается, значит, мы правильно поступаем, прорабатывая свой подавленный стыд. У вас какая-то другая эмоция схожа. Найдите её и попробуйте осознать, подумать об этом, принять как есть. Поговорить об этом. Мы здесь, и сможем послушать вас и принять. Это работает. Я знаю. Уже проходил давно.

– Да пошёл ты со своими эмоциями! – рычит рыжий. – Бред всё это! Бред сивой кобылы. Нет у меня проблем, и не было никогда.

– Отрицание – первый признак наличия проблемы, – хмыкает София.

– Да пошла ты!..

– Хватит уже огрызаться, чего ты этим добиваешься? – не сдаётся Оливер. – Ты и так всё глубже и глубже погружаешься и больше склеиваешься с Марией. Заметь, с Софией область склейки не увеличивается. Может, тебе пора изменить своё поведение и образ мышления?

– С Софией незаметно, потому что это часть тела, которая не контролируется.

– Это ты не можешь контролировать, что у тебя на спине, – говорит Соня, рассматривая свою руку. – А вот я вижу, что наша с тобой область склеивания уменьшается, правда, медленно, но всё же уменьшается.

– Я тоже не верю, что эти эмоции способны управлять людьми, – говорит Мари я.

– А как ещё? Конечно, способны. Если человек не может ими управлять, они берут власть в свои руки. Это закономерный процесс эволюции, – говорит очнувшийся Макс. – Каждому своё.

– Тебе, видимо, близок фашизм, – говорит обиженно Мигель, вздрогнув от голоса Макса. – Ты способен издеваться над людьми, даже хуже – тебе это нравится.

– Да вы сами над собой издеваетесь, – презрительно отвечает Макс. – Если вы не замечаете этого за собой, а проецируете на внешний мир, то это ваши проблемы. Обратите внимание, что всё окружающее нас – проекции. То, что мы видим, каких людей притягиваем, то, что происходит с нами в жизни, – всё это наши проекции. Вообще-то, я хотел бы, чтобы вы меня отвязали, мне так некомфортно.

– Нет, Макс, – говорит Оливер. – Ты останешься так. А я бы хотел выйти отсюда и прошу назвать код, пароль для выхода.

– Вот! Вот вы и попались, – хохочет Макс. – Не скажу, пока не отвяжете.

– Хорошо, подождём. Мы не торопимся, – сообщает Оливер, вспомнив такую же фразу Макса.

Глава 17

Ангелина предпочитает перемещаться на Землю в состоянии амнезии. Поэтому в одном из дальних отсеков ракеты она ложится в барокамеру и включает режим безмятежности. Капсулу наполняет дым миса, и она вдыхает его. Вдох, выдох, вдох, выдох. Каким-то краем мозга она осознаёт, что сейчас будет старт. И тут же чувствует толчок. Вот он. Ракета взмывает вверх, через несколько минут, описав дугу вокруг Микзы, входит в пространство лифта и несётся к Земле.

Мис действует практически мгновенно, уходит тревога, чувствуется легкая эйфория, и Ангелина перемещается своим сознанием в далёкое детство. Вспоминает маму. Её чуть шероховатые руки, которые она всегда почему-то отталкивала. Может, боялась? Чего?.. Какое блаженство! Как хорошо ни о чём не думать, ни о чём не беспокоиться, несмотря на то, что на Земле беда, и люди вымирают. Она же ещё живёт и живёт очень даже неплохо. И она всех так сильно любит! В этом вся её заслуга. Сколько времени она отдавала и отдавала, вкладывала и вкладывала. Сколько сил, энергии, времени и денег вложила она в своё развитие и самосовершенствование.

Да, спасибо маме за низкую самооценку. Если бы не эта низкая самооценка, Ангелина никогда бы не встала на путь изменения себя, своего внутреннего и внешнего мира. «Хм, все думают, что это всё от природы даётся. Нет, голубчики. Всё это результат тщательной подготовки и работы. Всё не просто так. Кто-то вкладывает свои силы в семью и в потомство. Да что там, кто-то! Большинство людей на Земле так и стремится связать себя узами брака и зависимости. И вот к какому результату это привело. Нет, я не против семьи и брака, но только между людьми, осознающими себя. Союз получается прочным и прогрессивным, только если оба партнёра развиваются, а не деградируют, всё больше склеиваясь между собой клеем привычки. Ясно, что это не буквально. Это абстракция. Но тем не менее, раз такое могло произойти, значит, имелись предпосылки. Человек погряз в своих примитивных убеждениях, твердолобо защищая свои устаревшие принципы. Защищать принципы – это хорошо. Но без крайностей, пожалуйста! Не надо вот этого! Почему бы просто не жить и не получать удовольствие от жизни? Ведь человеческая жизнь бесценна! Но ведь нет. Человек всегда поступает так, будто существует что-то более ценное, чем сама жизнь. Глупо. Я и сама не гений, и кучу ошибок допустила, и натворила о-го-го. Но я всегда критично отношусь к себе. Может, это моя заниженная самооценка не даёт расслабиться. Лишь мис иногда возносит, и это очень приятно. Посмотреть на себя с высоты, на свои подвиги и заслуги без самокритики и принижения. Это очень приятно! Ах, мис!»

Звучит сигнал сети. Ангелина нажимает на запястье, активизируя вшитый чип. Письмо.

Кому: [email protected]

От кого: [email protected]

Я прибыл в Москву. Вылетаю в Питер.

Отправлено: 14.08.2100 06:05.

Сеть тут же вырубилась. Нет, всё-таки она отвратительно работает в межгалактическом пространстве. И Ангелина безвольно опускает руку.

– Ты зависимая наркоманка, – звучит в её голове голос той части личности, которая всё контролирует. Некая субличность-контролёр.

– Да, хорошо, если тебе так хочется меня называть, пусть я наркоманка, – отвечает другая её субличность, склонная к риску. – Хорошо, что ты меня контролируешь. Если бы не ты, я бы, и правда, пыхтела дни напролёт. А так, 2–3 раза в год, это нормально.

– Так, ладно, давайте я буду решать, что мне делать и как, – подаёт голос Ангелина и сама удивляется, как он твёрдо и громко звучит.

В ответ тишина. И внутри тишина. Блаженство опять наполняет всё тело девушки, и она наслаждается. Контролёр ей достался от матери. Что ж поделать? Приходится с ним мириться. Действительно, если бы не контроль над ситуацией и самоконтроль, она бы не была собой. Такой пунктуальной, дисциплинированной и собранной. И снова надоедливая мысль впивается в мозг.