Империя Раздолья 1: Огненное сердце (СИ) - Смолина Екатерина. Страница 12

— Слышал. Как не слышать… Что Леонелль сказал тебе про это?

— Полукровки нужны. Или другая раса. Те, на кого проклятие не действует.

— И что, много ты полукровок за последнее время видел?

— Ни одной.

Старейшина задумчиво смотрел куда–то сквозь собеседника. Затем вздрогнул, проморгавшись:

— Значит ещё не время.

— Дядя Беорн, что вы сейчас видели?

Жан с надеждой наблюдал за знакомым остекленевшим взглядом старого друида. Он был бы не прочь услышать от него хоть какую–то подсказку, или намёк, как сложится его судьба.

— Физию твою влюблённую видел, — Беорн ласково улыбнулся. — Не кипешуй, Воевода. Будут у тебя дети. Две новые жизни от твоего рода идут, коли выберешь верно. А девушек верни домой. Охрана им, конечно, не повредит. Токмо ведь, коли узнают, что у тебя они живут — кто их замуж–то опосля возьмёт?..

***

Над общиной расстилалось холодное утро. Моросил противный мелкий дождик, рубаха пропиталась сыростью. Лессканский принц Жан Лесск Стааль так и заснул на крыльце, проспав до раннего утра в неудобной позе. Яирне утром выходила проведать мужчину, но увидев, что он спит, будить не решилась. Слишком усталым он выглядел, хотя она и сама до сих пор не ложилась, возясь с перевязками и отварами. Она вернулась в дом, нашла плотное шерстяное покрывало и осторожно укрыла им Воеводу. Тот вздрогнул во сне, молниеносно перехватывая её руку, но, сфокусировав на ней взгляд и узнав её, отпустил.

— Шли бы вы домой, Воевода. Простынете ведь.

— Ничего, я привык. В походах да на войне — все равны.

Жан поднялся, разминаясь, а лекарка вдруг ощутила свою ничтожность, глядя, как этот гигант расправляет затёкшие плечи.

— Что с девушкой?

— Мы сделали всё, что смогли, — Воевода напрягся, — Драккати по–прежнему без сознания. Кровотечение мы остановили, но заживать будет ещё очень долго.

— Но она выживет?

— На всё воля Родана. Он даёт жизнь, он её и забирает.

Жан шагнул к двери, оттесняя лекарку. Она несмело запротестовала, стараясь не смотреть на него. Протест был проигнорирован. Яирне нехотя скользнула в сторону, полностью освобождая ему путь, и невольно прониклась уважением к его упрямству и чувствам за девушку.

Драккати по–прежнему, без единого движения, лежала вверх спиной на грубо сколоченной постели. Уже перебинтованная, накрытая чистой простынёй и одеялом поверх.

Сердце сжалось с новой, всё нарастающей силой. Жан присел на край кровати, бережно поправляя упавшие на лоб пряди медно–каштанового оттенка. Как давно ему хотелось ещё раз прикоснуться к этой удивительной девушке, сколько ночей ему казалось, что она рядом! Это было каким–то безумием — касаться её волос, наяву чувствовать шёлк её кожи, напоминая себе, что это уже не сон…

Принц перевёл взгляд на краешек промокшей повязки, торчащей из–под одеяла, и стиснул зубы: «Лучше бы это был сон!..»

Яирне валилась с ног от усталости. Но старый Беорн отправился спать, а раненную девушку было опасно оставлять без присмотра. Рана могла вновь закровить. Помощница тоже давно сопела в кресле. Звать женщин, что помогали Беорну, не хотелось. Они вполне справлялись с постельными принадлежностями и помощью по хозяйству, но лекарка совсем не была уверена, что они справятся и с этим. А потому оставалось пить заваренную травку, от которой сон на какое–то время отступал, и неслышно, чтобы никого не разбудить, толочь в ступке целебные корешки. Благо эти корешки в изобилии произрастали на заднем дворе дома Старейшины, чего не скажешь обо всей деревне, где жила Яирне. От очага веяло теплом, которое в это сырое утро было весьма кстати. Хотя это же тепло навевало предательские мысли о мягкой подушке.

— Воевода Стааль… Идите домой. Пока ещё не все проснулись, вы успеете дойти.

Жан вынырнул из своих невесёлых мыслей:

— Успею до чего?

Яирне выразительно медленно перевела взгляд с его глаз на заляпанную засохшей кровью рубаху. Он проследил за её взглядом и вздохнул, всё поняв без слов. Идти в таком виде домой под изумлёнными взглядами едва проснувшихся общинников было, по меньшей мере, неприятно. Особенно зная, чья это кровь. Многие ведь видели, как он выносил её из палатки, хотя предварительно завернул в собственный плащ! Сплетен про него и так было предостаточно, но к сплетням именно об этом он был не готов. Люди сами сделают свои выводы и приукрасят — только дай повод.

Жан нехотя оторвал взгляд от девушки, понимая, что лекарка права, и идти придётся именно сейчас, как бы ни хотелось остаться. И тяжёлой походкой отправился домой, бросив на ходу:

— Я приду вечером.

И не успела захлопнуться за Воеводой дверь, как в неё проскользнул красивый большой белоснежный кот. Яирне пыталась выгнать зверя веником, но кошар демонстративно улёгся у ног девушки, смиренно терпя побои, зажмурившись и прижав уши. И лишь когда Яирне попыталась ухватить его за шиворот, он вздыбился и грозно зашипел, а затем снова улёгся, одарив её таким взглядом, что у неё отпала вся охота связываться с незваной скотиной.

* * *

…Зайцы, коты, волки, деревья, снова зайцы… Беспощадная череда какого–то хаоса. Снова тьма.

— Догоню, догоню, догоню мою льдинку! — я хлопаю ладонями вслед весёлой белокурой хохотушке, едва научившейся переставлять маленькие ножки. Девочка, сияя от радости, бежала, как могла. Потом вдруг остановилась и хитро обернулась, уставившись на меня голубыми, как лёд глазищами.

— Поймая! Мам, тебя поймая! — и заливистый, серебристый смех, странно утопающий во вновь подступающей тьме.

— Сайти, моя Сайти, — нежно шепчу я, уже никого не видя.

Тишина. Без времени, без пространства. Никаких мыслей, образов, воспоминаний. Словно чистый, неисчерканный лист. Чёрный, как сама Бездна.

Боль расколола тьму. Чья–то мокрая морда, счастливо урча, тыкалась мне в ухо, а тёплая, большая ладонь гладила моё лицо, осторожно пробираясь к волосам. Я приоткрыла глаза. Передо мной на полу сидел знакомый лессканец, привалившись к стене. Мне померещилось, что я всё ещё сплю, — уж слишком нереальной была картина. Я какое–то время наблюдала за его красивым, расслабленным лицом с прикрытыми веками, откинутыми назад длинными волосами, водопадом струящимися по отточенным в боях мускулам.

А ведь недавно отшвырнул меня в угол палатки, словно ненужную куклу! Как будто я была в чём–то виновата…

Морда тыкалась и отиралась о моё ухо всё настойчивее, щекотно шевеля усами по шее. Я догадалась, что это кошка, только ведь у Беорна — а похоже, я снова на злополучной койке — не было никогда кошек. В деревнях их было полно, но общинники редко обзаводились подобной живностью, зная, что рано или поздно могут уйти. Я попыталась избавиться хоть от чего–нибудь: либо от кошки, либо от ладони. Кошка обиженно мяукнула, но тут же обошла моё бренное тело по периметру кровати и умостилась в ногах. Белая, огромная — гораздо больше привычных Васек и Мурок! А уж тяжёлая, зараза…

Черноволосый красавец, заметив моё едва заметное, как мне показалось, шевеление, тоже убрал руку. И тут же наклонился к моему лицу. В панике я зажмурила глаза, искренне надеясь, что сойду за спящую. Потому что отпихнуть я его не могла — сил не было, и всё болело при малейшем напряжении мышц. И при этом лежала на животе, вывернув голову. Так что поцелуй пришёлся в краешек губ.

Сердце бухается в ребра, а я не знаю, как реагировать!!! Где же Беорн?!

— Драккати, девочка моя… — поцеловал в щёку. — Как же я рад, что тебе лучше, родная, — ещё один поцелуй в висок.

Ой, мама! Кажется, я что–то пропустила!!! Почему я родная? И вот это он сейчас зачем делает?.. Ощущения такие… Странные!

Прокручивая в памяти последний интригующий момент, я осознала одну крайне важную в данный момент деталь:

— Пить хочу.

Он улыбнулся. Не знала, что Жан может так мило улыбаться! Что–то тёплое было в его взгляде сейчас, и от этого хотелось натянуть на себя одеяло по самую макушку. Жаль только, сил не было.

— Кати, я дам тебе воды, только мне придётся тебя поднять. Думаю, будет больно.