Арифмоман. Дилогия (СИ) - Рудазов Александр. Страница 17

Разумеется, Эйхгорн тут же проверил, не подходит ли он к закрытому отделению… и он подошел. Увы, там не оказалось ни денег, ни драгоценностей, ни иных вещей, которые обычно хранят в запертых ящиках. Там было всего четыре предмета.

Зеркальце карманное — одна штука. Круглой формы, двенадцать сантиметров в диаметре, оправлено в резную деревянную рамку. Совершенно обыкновенное. На обратной стороне вырезано число — 7636468. Наверное, инвентарный номер.

Кулоны на цепочках. Две штуки, оба на вид совсем недорогие. Кусочек слоистого агата в форме капли и круглый латунный диск с изображением какой-то птицы. Что-то среднее между соколом и петухом.

Кубик Рубика. Чуть поменьше земного, но устроен точно так же — двадцать шесть маленьких кубиков, вращающихся вокруг трех внутренних осей. Только грани не окрашены в разные цвета, а украшены портретиками. Мужчины и женщины в диковинных нарядах, антропоморфные животные, жуткие чудовища…

Странная игрушка. Непонятно, как ее правильно собирать.

И больше в ящике не было ничего. Эйхгорна это малость разочаровало — он рассчитывал найти что-то полезное, а не горсточку безделушек.

Но по крайней мере теперь он точно знает, чем располагает. Химический набор, колода карт и несколько технических устройств.

Не так уж много, но Калиостро справлялся и с меньшим.

Сосредоточиться Эйхгорн решил на фейерверках. У него есть сера, магний, фосфор, алюминиевый порошок, нитрат бария, борная кислота… более чем достаточно, чтобы наделать разных шутих и петард. И если уж пиротехника не сойдет за волшебство, Эйхгорн не знает, что еще придумать.

Когда Еонек явился узнать, не нужно ли мэтру чего, у Эйхгорна уже был готов список. Хотя над ним пришлось немало потрудиться — писать на местном языке оказалось сложнее, чем читать. Чем бы ни был загадочный эффект, позволяющий свободно объясняться с туземцами, подействовал он только на ментальном уровне. На мышечную память это не повлияло, так что Эйхгорн не столько писал, сколько вырисовывал буквы — ну точно первоклассник на уроках прописи.

Но постепенно он приловчился.

Ему требовалось растительное масло (лучше всего касторовое), сахар (желательно, тростниковый), как можно больше крахмала и соли, смолы и воска, древесных и металлических стружек, проволоки. И еще каких-нибудь упаковочных материалов — картона, кожи, оберточной бумаги.

На пластик Эйхгорн, понятно, не рассчитывал.

Еонек внимательно прочел список — к счастью, мальчишка оказался грамотным, — вдумчиво пошевелил губами и кивнул. Половина всего этого наверняка найдется на поварне, а другая половина — в дворцовых кладовых и у кузнеца. Только пусть мэтр напишет, что это для него.

— Бюрократия — зло, — наставительно произнес Эйхгорн, размашисто расписываясь внизу листа. — На слово людям надо верить.

За окном раздался колокольный звон. Эйхгорн слышал его уже в третий раз.

— Малой, а этот колокол у вас что означает? — спросил он у пажа. — Обедню, что ли?

— Не, это просто полдень, — ответил Еонек. — В полдень всегда бьют в главный городской колокол.

Эйхгорн понимающе кивнул и подрегулировал часы на смартфоне. За ночь тот полностью зарядился, но отъел более трети внешнего аккумулятора. Еще два раза — и все, так что без крайней нужды аппарат лучше не включать.

Впрочем, он и выключенный постепенно садится. Сложно сказать, насколько удастся оттянуть неизбежное, но рано или поздно высокотехнологичный прибор обратится бесполезной железкой.

Интересно, не удастся ли собрать здесь какой-нибудь электрогенератор? С ветряком, например?

До самой ночи Эйхгорн сидел за столом, мастеря фейерверки. Одну за другой он смолил сигареты, бережно складируя хабарики в миске. Он пока не знал, где найдет им применение, но не собирался разбрасываться дефицитной здесь ацетилцеллюлозой.

Бережно складировал Эйхгорн и другие материалы. Съев между обедом и ужином упаковку растворимой вермишели, приберег пенопластовую чашку. Тщательно вымыл и сохранил целлофановые пакеты, в которых лежали колбаса и сосиски. А пустые банки из-под пива и вовсе оказались бесценным сокровищем.

На следующее утро Эйхгорн проснулся уже совсем бодрым. Он подкрепился утренней банкой пива, подумав, что было бы неплохо изобрести еще и холодильник. Теплое пиво не очень радовало.

Но оно все же лучше местного вина. Терпкого, сладковатого, почти лишенного градуса. Эйхгорн не любил слишком крепкие напитки, но и настолько слабые ему не нравились.

А потом он опорожнил еще банку, потянулся за следующей… и пальцы нашарили пустоту.

— Пиво кончилось, — сделал аудиозаметку Эйхгорн. — Наступают тяжелые времена.

Как назло, Еонек куда-то запропастился. Вчера чертов мальчишка весь день крутился рядом, пытался совать нос в опыты Эйхгорна и без умолку трещал о всякой ерунде. Эйхгорн, глубоко равнодушный к существованию других людей, не обращал на это внимания и только пару раз велел не лезть к горелке и не трогать перегонный куб.

А сегодня вот его что-то нет. Принес завтрак и смылся. Как и большинство слуг, ночует он в городе, а днем работает во дворце.

Эйхгорн выглянул из окна — нет, нигде не видно. Можно покричать, но неохота напрягать глотку. К тому же Эйхгорн все равно собирался прогуляться, осмотреть город, поискать что-нибудь полезное для грядущей презентации. Вчера он весь день не вылезал из башни — надо хоть ноги размять.

За минувшие двое суток Эйхгорн неплохо изучил дворец, рассматривая его из окон и выслушивая рассказы пажа. Королевские чертоги имели высоту в три этажа плюс подвалы и мансарды, были выстроены в форме буквы Г, и состояли из длинного коридора, в который выходили многочисленные двери.

На первом этаже размещались кабинеты сановников, канцелярия, столовая, поварня, людская и тронный зал, на втором — апартаменты королевской семьи, казна и библиотека, на третьем — кладовые и спальни для гостей и личных слуг. В подвалах находились винный и продуктовый погреба, яблокодробилка, купальня и прачечная. В отдельных флигелях располагались часовня, пекарня, кузница, столярная мастерская, каретный двор, конюшня, псарня, птичник, арсенал и казарма стражи, исполняющая функции полицейского участка. Также при дворце имелся довольно большой сад и плац, на котором вечно кто-то звенел мечами.

Выходов в город имелось два — через казарму и парадные ворота. Еонек по секрету рассказал, что есть еще и потайной ход, но где он, ему неизвестно. Хотя на самом деле известно, потому что во дворце об этом знает каждая собака, но тс-с-с, мэтр, об этом нельзя говорить вслух! Никто не должен знать, что если в винном погребе надавить третий кирпич справа от бочки с гарийским, откроется секретный тоннель. Государственная тайна!

Впрочем, пройти этим тоннелем все равно невозможно, потому что его лет десять уж как завалило. И еще говорят, там живут привидения. Но Еонек их не видел, когда проходил свое испытание. Да, испытание на смелость — их все пажи проходят, а то дразнить будут. Надо ночью дойти до завала, поставить там крестик мелом и вернуться. Еонек, когда ходил, штук двадцать крестиков там видел, а под ними еще и надпись почерком камергера: «Не пачкайте стены, дети!»

На самом деле там написано не «дети», а совсем другое слово, но Еонек не может его произнести, а то маманя ухи надерет, если услышит.

Башня Эйхгорна располагалась в самом углу, на краю сада, на максимальном удалении от дворца. Наверное, строители опасались, что придворный волшебник может устроить взрыв — и судя по тому, что Эйхгорн нашел в шкафу, их опасения были оправданны.

Перед выходом Эйхгорн переоделся. Денек выдался теплый, так что куртку он оставил дома, ограничившись футболкой. Вместо брюк надел удлиненные шорты. Ну и колпак волшебника — ему и в самом деле понравился этот головной убор.

У ворот стояли стражники. Похожие, словно братья, они носили высоченные шапки с султанами и красные кафтаны с пышными эполетами. На поясах у обоих висели богато украшенные сабли, а в руках они держали черные пики.