Гас (ЛП) - Ким Холден. Страница 17

Она снова вернулась к стикерам с напоминаниями и инструкциями; единственный источник нашего общения. Не знаю, что произошло между нами, но я зол. Или одинок. Черт, не знаю. Я перестал отвечать на ее записки. Мне хочется разговаривать, а не писать. Несмотря на мой отказ от сотрудничества, она тем не менее справляется со своей работой, к которой относится очень серьезно. Как бы я не сопротивлялся наличию личного помощника, это, все-таки, было правильным решением.

Нетерпюха исключительно основательная и расторопная девушка и, должен признать, если даже я ей не нравлюсь, она присматривает за мной, изо всех сил стараясь выполнить свои обязанности.

Мне начинает не нравиться быть обязанностью. Даже если это все, что я для нее есть.

***

На часах пять тридцать и мы только что закончили саундчек. В месте, где мы сегодня будем выступать, продают пиццу, так что я беру ее, пару банок пива и возвращаюсь в автобус, чтобы спокойно поесть, пока парни ужинают в стейк-хаусе.

Вегетарианцы и мясо не совместимы, поэтому мой ужин — это три куска вегетарианской и три куска сырной пиццы.

В автобусе тихо и спокойно. Я захожу и усаживаюсь за столом. Тишина — это редкость, когда тебе приходится делить транспортное средство с большим количеством людей. У меня такое ощущение, что это единственно время, когда я могу отключиться и просто расслабиться. Покончив с пиццей, пытаюсь достать из кармана телефон. Но его там нет. Я проверяю другой карман. Тоже нет. Мне охватывает ужас и паника, когда я понимаю, что потерял что-то важное. Чуть успокоившись, решаю проверить кровать. Надеюсь, я не потерял его снова. За несколько месяцев я сменил уже четыре телефона.

Откидываю одеяло, снимаю простыни, поднимаю подушку, проверяю под ноутбуком и роюсь в бумагах, которые оставила мне на подпись Нетерпюха. Ничего.

— Черт. Где он? — громко говорю я, как будто эта гребаная штуковина таким образом высунется из своего потайного местечка.

— Он заряжается.

Испуганно вздрогнув, я поворачиваюсь и вижу Нетерпюху, сидящую на своей кровати через проход от меня.

Первые слова, которые она сказала мне за всю неделю. Она пытается подавить смех, но все равно видно, что ей весело.

Это мгновенно поднимает мне настроение.

— Господи гребаный Иисусе, — говорю я. — Ты напугала меня до чертиков. Все это время я думал, что один. Тебя, наверное, наняли наемным убийцей.

Она снова возвращается к книге, которую читала до этого. Любой намек на то, что у этого человека есть чувство юмора — исчез.

— На столе, возле тостера, — произносит Нетерпюха, даже не глядя на меня.

Прохожу туда, куда она сказала и, конечно же, обнаруживаю воткнутый в розетку телефон. Именно там, где я его и оставил.

Отсоединяю его и, отодвинув в сторону весь бардак, забираюсь на кровать. Просматривая пропущенные сообщения и почту, я постоянно кошусь на ее постель. С этого угла мне не видно ничего, кроме книги, лежащей на бедре и длинных ног, скрещенных в районе щиколоток. Эти чертовы ноги. Я был прав в том, что она бегунья. Каждый день, как только автобус доезжает до места назначения, она уходит на пробежку.

Не знаю зачем, но я должен поговорить с ней. Не хочу терять эту возможность.

— Как ты узнала, что я ищу телефон?

— В это время ты всегда звонишь маме.

Так оно и есть. Как я и говорил, она замечает все.

— А что ты читаешь.

Она отодвигается подальше от края кровати, но все-таки отвечает.

— Это биография одной женщины из Афганистана. Она возглавляет борьбу за равные права женщин на Среднем Востоке.

Нетерпюха всегда прячется, даже если разговаривает с кем-то лицом к лицу. Сначала я думал, что это черты ее характера — нетерпеливость и раздражительность. Так было до того, как я по-настоящему увидел ее и понаблюдал за тем, как она ведет себя людьми. Тогда я понял, что она прячется. Скрывает правую сторону лица. Я, конечно, не специалист, но полагаю, что шрамы у нее уже довольно давно. Она живет, постоянно прячась. Жаль, что Нетерпюха это делает, но я не в том положении, чтобы судить ее. Я сам прячусь от самого себя уже несколько месяцев.

— Звучит смешно. — Я всего лишь шучу, частично потому, что немного нервничаю. Но мои слова выходят грубыми и равнодушными.

И именно так она их и воспринимает.

— Некоторые люди ценят женщин не только за наличие вагины, — отстраненно говорит Нетерпюха.

У меня перехватывает дыхание. Она сурова. Хотя, думаю, мне уже стоило к этому привыкнуть.

— Так вот что ты обо мне думаешь?

— Ой, только не нужно удивляться. Это твой образ жизни. Я наблюдаю за ним каждый вечер после выступлений.

Не зная, что ответить на это, я пытаюсь перевести все в шутку, несмотря на провалившуюся жалкую попытку сделать это всего лишь несколько секунд назад.

— Ревнуешь?

Почему я это сказал? Я, конечно, выпил сегодня несколько банок пива, но это не может быть оправданием. Мне нужно заткнуться.

— Мечтай, Густов. — Нетерпюха раздражена, даже тихий голос не смягчает ее гнев. — Никогда, даже если бы ты был последним мужчиной на земле. — Она выглядывает с кровати и смотрит на меня:

— Ты и правда настолько самовлюблен, что даже не можешь принять тот факт, что есть женщины, которые не имеют никакого желания спать с тобой?

Пожимаю плечами, чувствуя себя при этом полным дерьмом. Когда я успел превратиться в такого парня? Я не такой.

Нетерпюха качает головой, отбрасывает книгу, сползает с кровати и уходит.

Я, не мигая, смотрю на ее постель, отчаянно желая, чтобы время повернулось на пять минут вспять. Этого, конечно, не происходит и я звоню маме, потому что благодаря ей, на время покидаю сумасшедший мир, в котором живу, и восстанавливаю душевное равновесие. Слушая телефонные гудки, я повторяю про себя: "Еще один месяц и я дома. Еще один месяц и я дома."

— Привет, милый. — Уютно, вот как звучит ее голос.

— Привет, Ма. Что делает мой любимый человечек?

— Обедает в офисе с Микайлой.

Мы находимся на восточном побережье, поэтому разница во времени составляет три часа.

— Как дела у Микайлы?

Ма вздыхает. Это счастливый вздох, но с ноткой грусти.

— Она продала дом. Договор будет подписан в следующем месяце. Она, в конце концов, покидает меня и уходит на пенсию.

Микайла была помощницей мамы с самого первого дня, как она открыла свою рекламную фирму двадцать лет назад. Они близкие друзья и я знаю, что Ма будет чувствовать себя потерянной без нее.

— Хорошо для Микайлы. Хреново для тебя.

— Это правда, но она заслуживает этого. Я просто немного эгоистична.

— Понимаю, что ты знала о том, что этот день когда-нибудь настанет, но от этого не становится легче. Что собираешься делать? Микайла — это Cупервумен.

Это правда. Ма очень хороша в том, чем занимается. Но Микайла была ее заместителем целую вечность. Второй парой глаз и ушей, которые всегда были в курсе всего. Они так долго работают вместе, что могут разговаривать без слов. Клянусь, большую часть времени они общаются телепатически.

Ма смеется.

— Да, Микайла — это Cупервумен. Не знаю, что я буду без нее делать. Даже не хочу думать о том, чтобы проводить интервью и принимать на работу кого-то нового. Ответственность Микайлы и ее способности организатора просто незаменимы.

Как только она произносит эти слова, мой взгляд падает на пустую кровать Нетерпюхи. Ответственность. Способность к организации. Я не успеваю даже подумать, как мой рот сам по себе произносит:

— Я, возможно, знаю кое-кого.

— Ты, возможно, знаешь кое-кого?

Интересно, почему она так удивлена?

— Да, эта девушка сейчас с нами на гастролях. Ее имя Скаут, но я зову ее Нетерпюха. Она моя нянька.

Ма хихикает над последней фразой, но я знаю, что ей легче от того, что за мной присматривает кто-то еще помимо Франко.

— Не думаю, что у нее будет работа после того, как закончится тур. Я подслушал, как она разговаривала об этом с кем-то по телефону.