Гас (ЛП) - Ким Холден. Страница 18

В начале недели Нетерпюха общалась с Джейн (я до сих пор не выяснил, кто она — член семьи или подруга) и сказала, что начала рассылать резюме. Это звучало немного отчаянно.

— Гас, ты не должен подслушивать, — прерывает меня Ма.

— Ма, она живет в трех футах от меня. Это выходит непроизвольно. Как бы то ни было, я могу попросить ее позвонить или написать тебе?

— Конечно. Ничего не случится, если я поговорю с ней.

— Спасибо. Сделай одолжение и не говори ей, что мы знаем друг друга.

— Почему?

— Она ненавидит меня. — Все просто.

— Уверена, что это не так. — Мама не верит в такие вещи. В то, что кто-то может не любить ее ребенка.

— Это определенно так.

— Как ты собираешься убедить ее позвонить мне, если не нравишься ей?

— Я попрошу Франко поговорить с ней.

— Ладно. — Судя по голосу, она сомневается.

— Спасибо Ма. Можешь продолжать обедать с Микайлой. Передай ей от меня "привет" и обними.

— Так и сделаю, милый. Удачи сегодня вечером. — Она говорит так каждый день. Всегда.

Я отвечаю тоже, что и обычно.

— Мне не нужна удача; у меня есть Франко, Джейми и Робби.

— Люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя Ма.

— Пока, милый.

— Пока.

Когда Франко возвращается с ужина, я кратко описываю ему ситуацию и прошу поговорить утром с Нетерпюхой. Сначала мне кажется, что он не слышит ничего из того, что я говорю, потому что смотрит на меня так, как будто я, в конце концов, сошел с ума. Но к тому моменту, как мой рассказ подходит к концу, у него появляется идея. Я знаю Франко, а это значит, что он воспримет все как игру. Нет, ему не нравится обманывать, просто он обожает, когда ему бросают вызов. Думаю, он хочет посмотреть, как далеко все это может зайти. Франко хороший парень и знает, что если выиграет он, то одержит победу и она.

Игра начинается.

Суббота, 27 мая (Гас)

Раннее утро. Автобус миля за милей пересекает северную часть Нью-Йорка. Я проснулся уже давно, и до сих пор не слышал, чтобы зашевелился кто-нибудь еще. Поэтому просто сижу на кровати и читаю книгу, которую загрузил в ноутбук. Я не очень часто это делаю, потому что легко отвлекаюсь и не могу сконцентрироваться. Это очень сложно, признаюсь я вам. Опти постоянно читала все подряд: книги, газеты, журналы. Это одна из причин того, что она была чертовски умной.

Как только я вспоминаю об Опти, то слышу, как отодвигается чья-то шторка, а потом шаркающие шаги в сторону ванной. Каждый звук, издаваемый этими движениями, намеренно глухой и тихий. Несмотря на то, что моя собственная шторка закрыта, я знаю, что это Нетерпюха. Только она двигается по автобусу как привидение. Как будто не хочет, чтобы ее заметили. Как будто хочет, чтобы мы думали, что ее здесь нет.

Подо мной, прямо напротив кровати Нетерпюхи зашевелился Франко. Звук открываемой им шторки поглощает скрип двери в ванной, а следом следует шум от столкновения в проходе.

— Черт. Прости Скаут. Я тебя не видел. Ты в порядке?

Ее голос звучит хрипло, как и всегда, когда она только что проснулась.

— Я в порядке. А ты не увидел меня потому, что у тебя закрыты глаза, Франко.

Я практически слышу улыбку в ее голосе. У Франко есть способность вызывать у людей смех и улыбки. Это его дар.

Он ухмыляется.

— Я стараюсь не открывать их до десяти утра, наловчившись вставать с кровати, идти в туалет и возвращаться обратно вслепую. Я просто представляю себе, что все еще сплю.

— Пожалуйста, только не надо об этом. У нас общая ванная. — Она больше не улыбается, тем не менее, ее слова не звучат грубо.

— Мне нужно отлить, а потом, до того, как ты снова заползешь на свою кровать, я хочу поговорить с тобой. Обещаю, в этот раз я буду писать с открытыми глазами.

— Хорошо.

Франко заканчивает свои дела в ванной комнате, и я слышу, как он быстро переходит к предложению о работе и вручает ей записку с телефоном и электронным адресом Ма. Я специально не указал фамилию, чтобы это ее не насторожило.

Судя по всему, она в восторге. В первый раз за долгое время у меня на сердце становится легче. Как будто я вернул крохотную частичку самого себя и теперь, возможно, могу задвинуть в угол того придурка, за личиной которого прятался столько месяцев.

Суббота, 3 июня (Скаут)

Теперь я официально выпускница университета. Нет, самого диплома у меня пока нет, потому что я не смогла присутствовать сегодня на церемонии вручения. Но ничего. Я в любом случае горжусь собой. Пакстон и Джейн позвонили мне, чтобы поздравить. Их похвалы были своего рода объятиями, которые я почувствовала даже через телефон. Обычно я равнодушна к таким вещам, но сегодня, не буду этого отрицать, мне было очень приятно. Душой они были здесь, со мной. Торжество удалось.

Понедельник, 5 июня (Гас)

Утром я позвонил Ма из маленькой кофейни в квартале от того места, где мы сегодня выступаем. Я хотел без лишних ушей расспросить ее о Нетерпюхе. Ма, странным образом, вела себя очень сдержанно, что совсем на нее не похоже. Обычно она рассказывает мне обо всем. Не знаю, может это потому, что она чувствует, что между нами вражда и таким образом защищает меня, как мама-медведица, а может, не хочет распространять конфиденциальную информацию, потому, что между мной и Скаут существуют рабочие отношения и она не желает рисковать потенциальным работником. Мне удалось выпытать лишь то, что Нетерпюха позвонила утром и отправила ей свое резюме.

Это все.

Больше ничего.

Вторник, 6 июня (Гас)

Сегодня утром на меня снизошло озарение.

Я толстею.

И мое тело становится рыхлым.

Как будто его наполнили сливочным сыром.

Моя ленивая задница за последний месяц набрала футов двадцать. Я всегда был спортивным парнем, у меня никогда раньше не было проблем с весом, потому что я занимался серфингом практически каждый день. Но вести активный образ жизни на гастролях невозможно. Ладно, не невозможно. Нетерпюха бегает каждый день, и могу сказать, она в отличной форме. Но активность требует усилий. А последние несколько месяцев усилия были не в моей сфере интересов. Я пытался выжить в собственном саморазрушении. И немного накосячил в этом. Выживание и саморазрушение не должны сосуществовать. Хотя для меня они стали нормой.

Европейский тур был приправлен выпивкой, наркотиками и небольшим количеством еды, что объясняет, почему тогда у меня не было проблем с весом.

Американский же проходит под знаком выпивки и фастфуда, потому что ко мне вернулся аппетит. Именно поэтому я решил, что нужно изменить жизнь и добавить в свое расписание физическую активность.

Сегодня в обед я попытался бегать. Катастрофический провал. Легкие заядлого курильщика смеялись надо мной всю четверть мили, которую мне удалось одолеть.

Казалось, откуда-то в районе груди раздавался громкий хохот, за которым следовало: "Гас, что, черт возьми, ты делаешь?" Уверен, ядовитые насмешки издавали мои легкие и ноги, договорившиеся действовать против меня. Короткая пробежка закончилась долгой прогулкой по улицам Мадисона, что в Висконсине. Нет, город классный, но мне не понравилось чувствовать себя рыхлым мужиком среднего возраста. Я не собираюсь с этим мириться. Угадайте, кто собирается восстановить форму? Эта толстая задница, вот кто.

Еще три недели и я дома. Снова буду кататься на серфе.

Каждый

Чертов

День.

А пока буду просто наслаждаться долгими прогулками.

Суббота, 10 июня (Скаут)

Сегодня утром я опять разговаривала с Одри. Я бы слукавила, если бы сказала, что не хочу эту работу. Нет, я хочу ее больше чем что-либо еще в жизни. Это мечта, а не работа. К тому же она еще и находится далеко от дома. Как раз то, что нужно.