"Зэ" в кубе (СИ) - Валерина Ирина. Страница 48

Кир перевёл дух. Глаза саднило. За двое прошедших суток он спал от силы часов пять, из них час – в инмобе, во время перелёта. Собственно, именно тогда он и спал комфортно в последний раз. Однако жалеть себя было некогда – тем более с учётом того, что теперь только трущобы могли гарантировать ему хотя бы относительную безопасность.

Он вздохнул и щёлкнул пальцами, вызывая интерактивную карту. Мигающая красным точка, обозначающая его местоположение, отчего-то усилила тревогу. Но хорошо было хотя бы то, что с пути он не сбился, и нужное ему место уже близко.

Трущобы давно стали государством в государстве. Затеянные когда-то в качестве гетто для бездарных, не годящихся даже в трибы, теперь они представляли собой безмерно разросшиеся территории, занятые хибарами-самостроями всех мастей. Но так казалось только на первый взгляд. Трущобы имели свою иерархию, исходя из которой делились на зоны. Внешний пояс, примыкающий к границе силового поля, которую окружали блокпосты функционалов, наводняли в основном совсем уж безнадёжные отбросы общества: потерявшиеся в собственных грёзах курильщики транса и «неприкасаемые», занятые самой грязной, опасной и малооплачиваемой работой. Среди последних водилось немало стукачей, и Кир успел в этом убедиться, когда в первые же часы нахождения в трущобах повёлся на участливость случайного собеседника. Тот мгновенно вычислил отпрыска очевидно богатого папаши – на фоне замордованных и плохо одетых посетителей закусочной Кир действительно смотрелся белой вороной. Тощий пройдоха быстро втёрся юноше в доверие, и уже через полчаса Кир практически выложил свою подноготную – уж здесь-то, думалось ему, поймут и посочувствуют. Ну да, сочувствие он в самом деле получил. Собеседник едва не прослезился, слушая. Однако наигранная сострадательность не помешала ему в считанные минуты смолотить не только свою порцию восстановленной еды, но и изрядно общипать немудрящий обед Кира. После, сославшись на проблемы с желудком, визави отлучился, обещая вернуться в ближайшее время. И наверняка бы вернулся – уже не один, а в компании функционалов, если бы не угрюмый верзила, сидевший за соседним столиком. Сразу после ухода участливого соседа он встал и, проходя мимо, намеренно наступил Киру на ногу. Следом, предваряя его возмущение, обронил веско и очень убедительно:

– Потом кричать будешь. Сейчас вали за мной и не возникай.

Кир не мог объяснить, что побудило его последовать за этим человеком – возможно, пробудившаяся интуиция или же не изжитая привычка подчиняться отцу. Как бы там ни было, он вышел из забегаловки вслед за верзилой. Тот шёл быстро, не оглядываясь, но Кир понимал, что его выводят из опасной зоны. В ближайшем закоулке здоровила остановился и, дождавшись Кира, негромко проговорил:

– Слушай сюда, элоим. Ты уже не дома. Рот держи на замке, не болтай. По сторонам не глазей. В чужой бизнес не лезь. Убивают, режут кого, шкуру живьём сдирают – не твоё дело. Топай себе куда шёл. Понял меня?

Кир кивнул головой в знак согласия. Сказать было нечего.

Здоровяк полез в карман, достал облатку с энергетиком и закинул в рот крохотную таблетку. Потёр кадык и продолжил:

– Короче, так. Какого шеда ты тут забыл – не моё дело. Ты, сайк, важным людям понадобился. Моё дело тебя до следующего поста довести и сдать. – Увидев, что Кир изменился в лице, дёрнул его за рукав: – Тише, тише, нервный какой! Пост наш, не функциков! Кто надо, тебя дальше поведёт. Шагай за мной и не отставай.

Верзила шёл размеренно как механизм, а вот Кир через несколько километров петляния по тёмным вонючим переулкам изрядно выбился из сил, поэтому встрече с очередным ведущим обрадовался, видя в ней возможность хоть немного перевести дух. Провожатые отошли в сторону, кратко переговорили, после чего новый сопровождающий – худой, но жилистый мужчина средних лет – хлопнул верзилу по плечу, прощаясь, и сделал знак Киру следовать за ним.

Изо всех сил стараясь не потерять из виду спину проводника, Кир практически не смотрел по сторонам, но не виданные прежде картинки мимо воли фиксировались глазами: ползущие по проезжей части проржавевшие инмобы, явно побывавшие не в одной аварии; стоящий на перекрёстке высохший, скелетоподобный мужчина, вцепившийся в жидкие волосы и с горечью бормочущий: «…нортумбрия, нортумбрия...» (бессмыслица, очевидная только для него, пугала более прочего); обнажённый по пояс толстый и загорелый мужик, поигрывающий мясницким ножом, – всё это, сами булыжники мостовой, по которым Киру раньше не приходилось ходить, отпечатывалось на сетчатке, уходило в хранилище памяти. Расписанные ругательствами и картинками совокуплений стены зданий, почерневшие бочки, в которых по ночам разводили огонь оставшиеся без дома нарки, и – самое непривычное – запах, резкий запах открытых сточных канав и стихийных помоек, который изводил Кира больше всего. Также угнетало отсутствие нормального дневного света. Над первым кругом трущоб почти всегда висел густой, дурно пахнущий туман. Кроме того, здесь было очень жарко днём и достаточно прохладно ночью – что объяснялось очень просто: «милосердие» Совета не простиралось так далеко, чтобы тратиться на регулирование климата для ненужных людей. Отчасти выручала одежда из поллака, но тело всё равно вымоталось, жаждало отдыха, чёрного сна без сновидений. Мысли метались. Несмотря на усталость, Кир приглядывался к окружающему, к обитателям этого обособленного мира. Он понимал, что ему нужно учиться, и учиться очень быстро, если не хочет попасть в руки функционалов. Воспоминания о недавней откровенности с первым встречным провокатором вызвали стыд, и он мысленно выругал себя, заодно пообещав быть более осторожным и недоверчивым. «Смотри в оба, дружище, тебе уже не пятнадцать», – подумал Кир и невесело улыбнулся.

За этот бесконечный день его передавали трижды. Глубокой ночью привели в какую-то крысиную нору, в которой, впрочем, хотя бы не воняло так, как на улицах, и, указав на тощий матрас, лежащий на полу, предложили отдохнуть. Измученный переходами, он выключился сразу же – чтобы уже через два часа быть грубо выдернутым из глубокой ямы сна.

После краткого пересыпа идти стало ещё тяжелее. Его качало из стороны в сторону, тело сотрясала нервная дрожь. Дополнительные затруднения представляли спящие прямо на тротуарах люди – вповалку, в лучшем случае на рваных подстилках, а то и вовсе на камнях. Проводник старался как можно реже заходить в жилые районы, но иной раз приходилось – по трассе носились обкуренные стритрейсеры, сотрясая окрестности диким рёвом добитых механизмов. Кир полюбопытствовал у провожатого, почему эти инмобы так странно выглядят, к тому же ездят по земле и никогда не летают, на что тот, криво ухмыльнувшись, выдал: «Где ты инмобы нашёл, это машины. Хлам допотопный! Механика, никаких мозгов внутри – я и гонщиков имею в виду». Крепко озадачившись этим фактом, Кир решил больше не задавать смешных вопросов.

Ближе к рассвету начали просыпаться бездомные. Кир с изумлением наблюдал метаморфозу: недавние отщепенцы умывались из специальных бочек, выкрашенных в ярко-синий цвет, а то и без малейшего стеснения раздевшись догола, мылись полностью, заливая водой мостовую, после чего, наскоро обсохнув, выкапывали из своих бездонных котомок чистую одежду. Обретя цивильный облик, они штурмовали редкий общественный транспорт, идущий в сторону внешнего кольца, или же уходили пешком в том же направлении.

Заметив недоумение Кира, проводник обронил:

– Трибы. – Поняв, что собеседнику это ни о чём не говорит, добавил: – Остались без работы, вот и перебрались сюда. Кантуются по ночам, где придётся, а утром едут в Эл-Малхут на поиски заработков. А многие так и не находят новой работы и остаются здесь. Тут каждый третий – из бывших трибов.

Начался новый день. Кира уводили всё дальше внутрь первого кольца. Проводники сменились дважды. Лишь к середине ночи, измотанный донельзя, он попал в очередную нору для ночёвки, где ему довелось поспать немного дольше, чем в прошлый раз. Короткие провалы в сон не особо восстанавливали, но выбирать не приходилось.