"Зэ" в кубе (СИ) - Валерина Ирина. Страница 54

Подавшись вперёд, Кир пристально посмотрел на неё. Ответный её взгляд был уверенным и спокойным. К сожалению, он такой же уверенности не испытывал.

– Ну хорошо. Всё открыть не можешь. Сможешь потом, значит. Кстати, когда именно?

Шав живо отозвалась:

– Замечательно, что ты спросил! Скоро, Кир. Скоро. Сразу после инициации ты обо всём узнаешь.

– Погоди… – Он взлохматил волосы. – Какая инициация, да ещё скоро? Разве я уже могу вернуться? И вообще, объясни, от чего или кого я здесь прячусь?

– Объясню. Конечно, объясню. Именно за этим я здесь. Понимаешь, какая штука… – она потёрла лоб, подбирая нужные слова, – … дело в том, дорогой, что… В общем, ты уникум.

– Я? – Кир криво ухмыльнулся, подозревая, что выглядит сейчас донельзя глупо. – Здрасте, новость... Ну-ну. Уникума нашла.

Опустив длинные ноги, Шав грациозно встала – чтобы сразу же плавно усесться на пол, зеркаля позу Кира. Она протянула руку и коснулась его щеки лёгкой лаской.

– Нашла. Представь себе, нашла. Четырнадцать лет назад, когда впервые появилась в Доме. Но вообразить, что ты окажешься настолько одарён, даже в самых смелых мечтах не могла. Собственно, именно из-за твоей уникальности ты и попал в поле зрения Совета. Угроза исходит от верховных.

Кир пожал плечами. Нахмурился. Потёр виски, пытаясь справиться с замешательством.

– Ещё и верховные… Мда-а-а… Каким боком я – к Совету? Вот сейчас уже точно ничего не понимаю. Ну и в чём же моя уникальность?

– Ты не поверишь – но во всём. Начиная с рождения. – На губах Шав дрогнула улыбка, но глаза остались серьёзны. Похоже, она тоже нервничала. – Ты… За много тысяч лет ты первый естественно рождённый ребёнок Зимара. – После секундной паузы, не дождавшись от него реакции, уточнила: – Тебя зачала и родила живая женщина, понимаешь?

Земля ушла из-под ног. Кир, не мигая, смотрел на Шав. В фокусе внимания осталось только её лицо, всё остальное, теряя привычные понятия и образы, с ошеломительной скоростью летело в тартарары.

– Как… – хрипло каркнул и испугался собственного голоса. Кашлянув, повторил: – Как родила?

Шав пожала плечами:

– Обыкновенно. Как это всегда делают женщины: через собственный страх, тяготу и боль.

Он нетерпеливо перебил:

– Погоди, я не о том! У меня что, выходит, есть мать?!

– Так и выходит. – Она грустно улыбнулась. – Именно так и выходит.

Чувствуя, как томительно замирает сердце, он спросил, предчувствуя ответ:

– Где она?

Шав отвела глаза. После недолгой паузы ответила:

– Не здесь. В другом мире. Помнишь книгу мифов, которую мы нашли в тайнике твоего отца?

Кир согласно кивнул.

– Ну вот, она оттуда… была. С Земли.

– Ш-ш-шеед… – Он шумно выдохнул. – Во дела… Так это что ж, не сказка? То, что в книжке, оно на самом деле было?! И бог этот – тоже был?

– Не знаю. – Лицо Шав выражало сомнение. – Насчёт Эл Хима – не знаю. Я не теолог, милый. Да и не в нём дело, не отвлекайся.

Кир кивнул.

– Да, это пустое. – После пристально взглянул. – А увидеться с ней… с матерью, то есть, я могу?

Шав нахмурилась, потом вздохнула.

– Даже не думай. Порталы на Землю больше пятнадцать лет как находятся под строжайшим контролем. Кроме того, я… Недавно я утратила связь с… Эви. – Уловив немой вопрос Кира, уточнила: – Имя твоей матери – Эви. Эви Но-вот-на. – Непривычное для элоимского уха имя она произнесла нараспев. – Я перестала её слышать и теперь не знаю, что с ней и где её искать.

Уткнув подбородок в сложенные в «замок» руки, Кир пытался навести в своих мыслях хоть какое-нибудь подобие порядка. Задавать новые вопросы, не объяснив для себя предыдущие, значило только умножать смятение. Однако он понимал, что ответы придут не сразу. Привычный мир рассыпался в одно мгновение, а сложить новый из осколков не так-то просто.

Пауза затянулась. Шав встала, изящно потянулась, разминая затёкшие ноги. Подошла к синтенту, привычно набила код и достала из камеры стакан с холодной водой. Вернулась к Киру, подала питьё, обняла его за плечи и сказала:

– Выпей. – И после, дублируя его мысли, добавила: – Потерпи, завтра тебе будет легче жить с этим. Не всё сразу, милый.

Он согласно кивнул. Сделал большой глоток – и поперхнулся от внезапно пришедшей мысли.

– Шааав… – из-за спазма голос звучал хрипло. – Как она… могла… с отцом – мать, в смысле?

– Откашляйся сперва, – ласково посоветовала Шав и влепила довольно увесистый шлепок между лопаток. – Знала, что спросишь. Прекрасно могла. Причём в любви и счастье – иначе бы ты не вышел таким… уникальным. Любила она его, очень любила.

Он едва не поперхнулся вторично.

– Да ну-у-у… Его – любить? За что?

– Глупый, – мягко укорила Шав и легонько щёлкнула его по макушке. Сделала несколько неслышных шагов – и села на пол прямо напротив него. – Любят не за что-то, а потому что. Потому что твой человек, до последней клеточки и вредной привычки твой, и всё тут. – Тут она задумчиво улыбнулась, и Кир ощутил мгновенный улов ревности. – Твой отец, конечно, сложный… Да, и это ещё мягко сказано. Но, во-первых, он не всегда был таким. А во-вторых, Аш меняется. Пока что он находится в темноте, но я… Я очень надеюсь, что скоро он вернётся к себе.

Пожав плечами, Кир скептически хмыкнул, однако ничего не сказал. Какая разница, что в нём нашла мать (да и Шав, похоже, тоже), если отцу всё равно нет до него никакого дела?

Шав, до этого внимательно смотревшая на Кира, отвела взгляд. Наверняка опять догадалась, о чём он думает. Лицо её стало грустным.

– Да, моё упущение… – вторя своим мыслям, сказала она. – Я уловила момент, когда ты стал отходить от отца. Но не вмешалась, не объяснила, не уравновесила. Не могла, понимаешь? Но должна была что-то придумать. Ай, – она огорчённо взмахнула рукой, – что теперь говорить, упущено время. Душа твоя к нему очерствела. Но я хочу, чтобы ты понял: твой отец – это не только то, что ты о нём знаешь. Он намного больше то, чего ты не знаешь. И он любит тебя… как может.

Кир возмущённо фыркнул:

– Вот да, всегда подозревал, что любовь именно так и выражают – через пренебрежение! Тогда лучше пусть бы не любил, может, тогда я хотя бы интересовал его!

Шав поднесла палец к его губам.

– Погоди, не шуми. Ты же совсем ничего не знаешь. Молчи и слушай, – заметив, что Кир, реагируя на её тон, скривил недовольную гримасу, добавила мягче: – Пожалуйста, выслушай меня. Всё равно без начала истории я не смогу объяснить то, что происходит сейчас.

– Ладно, валяй! Всё равно ты меня не переубедишь. – Кир сплёл руки на груди. – Если только так я смогу наконец-то узнать, с какого шеда на меня ополчился Совет, – что ж, обещаю слушать терпеливо.

Объяснение растянулось надолго. К концу оба вымотались, Кир давно чувствовал голод, но не позволял себе отвлечься, опасаясь, что Шав собьётся с мысли.

История Аш-Шера и Эви поразила его. Ещё недавно мать, являвшаяся некой абстрактной персоной, через слова Шав обрела притягательный облик и характер. Кир осознал, что хотел бы встретиться с ней, узнать её, если бы это было возможно. То, что отец оказался способен к глубоким чувствам и к совершенно не ожидаемым от него поступкам, заставило увидеть его иными глазами. Даже обида на него, так долго не дававшая покоя, заметно поубавилась. Но не прошла совсем – да и вряд ли могла: слишком уж давно трамбовалась эта почва, чтобы на ней в одночасье пробились ростки понимания и прощения. Однако горячее сочувствие к Аш-Шеру, прошедшему через психокоррекцию, вспыхнуло неожиданно для Кира – и в его свете многие поступки отца обрели объяснение.

– …в общем, только года через три после процедуры в нём стали просыпаться отрывочные воспоминания о прошлом. Точнее, даже не воспоминания – так, разрозненные картинки. – Шав очевидно устала, её глаза немного запали, но она была настроена закончить. – Аш-Шер – хороший аналитик, всегда таким был. По сути, не помня себя, но осознавая, что с ним происходит что-то неправильное, он сумел свести эти странные образы, своё очевидно агрессивное поведение и факт психокоррекции воедино.