Рискованное приключение (ЛП) - Эшли Кристен. Страница 102

Я поняла это, потому что его глаза опасно сузились, и он перебил меня:

— Через какое-то время?

— Ну, да, я подумала, что когда перееду, то сниму квартирку в городе, может быть, в таунхаусе...

— Их сдают на год, — сообщил он.

— Ну, ладно.

— Ты не будешь жить в городе целый год.

— Не буду?

— Ни хрена.

— А где я буду жить?

— Здесь.

Я снова уставилась на него широко открытыми глазами.

— Здесь? — спросила я.

— Да.

— Но я не могу переехать сюда.

— Черт возьми, почему нет?

Я моргнула, не зная, что ответить, потому что ответ очевиден. И этот ответ: я не могу переехать сюда, потому что мы знакомы всего неделю.

Макс продолжал:

— Если я уезжаю, детка, то, когда вернусь, хочу, чтобы ты была в моей кровати, а не в какой-то кровати в таунхаусе в городе.

— Макс...

— И пробыв вдали от тебя несколько месяцев, я не хочу тратить время, ожидая, пока ты приедешь на гору, или тратить бензин, добираясь до тебя, когда ты изначально должна быть здесь.

— Макс...

— Или трахать тебя одну ночь в твоей кровати, другую — в моей.

— Макс...

— Таскать одежду туда-сюда.

— Макс! — громко сказала я, чтобы привлечь его внимание.

— Что?

— А как же арендаторы?

— Ты будешь жить здесь, Герцогиня, я перестану сдавать дом в аренду.

Я снова моргнула и начала:

— Но что насчет...

— Именно по этой причине я и не могу сохранить землю, которую оставил мне Керт. Без доходов от аренды будет сложнее.

Эта новость заставила меня перестать дышать.

Потом я спросила:

— Ты мог бы сохранить ее, если не потеряешь доходы от аренды?

— Да, но ты переезжаешь сюда, так что я теряю доходы от аренды.

Неожиданно мой день стал ярче, и, чтобы сделать его ярче и для Макса, я предложила:

— Так я могу помочь.

Но день Макса явно не стал ярче. Я поняла это по тому, как потемнело его лицо.

— Нет, не можешь.

Я положила ладонь на его челюсть, на сердце у меня полегчало.

— Если я перееду сюда, то не смогу жить, ничего не вкладывая.

— Сможешь, детка.

Я опять моргнула, сердце снова упало.

— Что? — спросила я, ничего не понимая.

— Денег не мало, их более чем хватает, с лихвой. И все будет хорошо, у нас будет хорошая жизнь, мы сохраним землю. Пользуясь доходами от аренды, я уже выплатил кредит на строительство, так что дом не заложен, остаются налоги и коммунальные платежи, а их я оплачиваю.

— Но...

— Это не обсуждается.

— Но...

— Ты будешь тратить свои деньги на свои шикарные шмотки. И можешь посадить цветы и покупать всякие штуки для кухни.

Я уставилась на него в шоке. Он правда сказал «посадить цветы и покупать всякие штуки для кухни»?

Я с готовностью напомнила:

— Макс, несколько лет назад мы отметили начало нового тысячелетия.

— И что?

— То, что я буду зарабатывать деньги. Я могу помочь.

— Нет, — отрезал он коротко, твердо и окончательно.

Я снова уставилась на него.

Потом спросила:

— Это все? Нет?

— Это все. Нет.

— Я думала, для тебя не проблема, что я зарабатываю больше.

— Не проблема.

Я больше не была шокирована, а снова находилась в замешательстве.

— Я не понимаю.

— Для меня не проблема, что ты зарабатываешь больше. Проблема в том, что ты хочешь платить по моим счетам.

Вот оно что. Мистер Колорадо такой мачо. Я так и знала, что где-то должен быть подвох.

— Если я стану жить здесь, это будут наши счета, — заметила я.

— Когда ты станешь жить здесь, ты будешь моей женщиной, а я забочусь о своей женщине, так что это мои счета.

Потеряв терпение, я воскликнула:

— Алло! Макс! Мы в двадцать первом веке. Следуй за мной в мир, где существуют сотовые телефоны, системы спутниковой навигации и компьютеры, которые можно носить в кейсе, вместо ЭВМ размером с целую комнату. О, и где женщины уже много десятилетий вносят финансовый вклад в семейный бюджет.

Его лицо осталось таким же темным, а голос был низким и беспощадным, когда он сказал:

— Не смешно, малышка.

Я напряглась всем телом и вытаращилась на него:

— Ты серьезно?

— Абсолютно.

Мы молча смотрели друг на друга, а я чувствовала себя так, словно на меня обрушилась целая серия ударов в живот. Я лежала на спине, но мне все равно не хватало воздуха.

У меня имелась противоречивая информация о состоянии дел с банковским счетом Макса, но эти сведения поступали не от Макса. До сих пор.

Я сложила вместе то, что знала.

Я знала, сколько стоило снять его дом на неделю — небольшое состояние. И то, что я заплатила, не было самой высокой стоимостью. В зимние месяцы арендная плата была почти вдвое выше того, что заплатила я. Если он был дома только два месяца в году и дом постоянно сдавался, а он сказал, что так и было, особенно зимой, он сделал на нем состояние.

И он уже выплатил кредит.

И у него было два квадроцикла, снегоход, мотоцикл, машина, накрытая брезентом, и Чероки не самой последней модели, но далеко не старый. И приходящая домработница.

Может, он и не богат, но точно неплохо обеспечивает себя.

Чего он не желал, так это позволить маленькой женщине внести вклад в совместные финансы. Он позволит своей мужской гордости помешать сохранить его гору нетронутой.

Да, вот он, подвох. Та часть, когда хорошее начало совместной жизни с кем-то превращается в плохое. Мою кожу начало покалывать от страха, но я слишком сильно была занята попытками контролировать ярость, которая почти ослепила меня.

— Гордый и упрямый, — прошептала я, и мой взгляд превратился в сердитый.

— Что? — спросил он, нахмурившись.

Я быстро скатилась с кровати и принялась лихорадочно копаться в одежде, которую мы разбросали вчера ночью. Схватив его футболку с длинным рукавом, я выпрямилась и натянула ее через голову, запутавшись в многочисленных складках.

— Гордый и упрямый, — бормотала я из-под футболки, сражаясь с рукавами.

— Нина, ложись обратно в кровать.

Я наконец-то отдернула футболку и сердито зыркнула на Макса.

— В точности как твоя мама! — обвинила я, повысив голос.

Его и так сердитое лицо стало пугающим, а голос зазвучал предостерегающе.

— Нина, ложись обратно в кровать.

— Нет! — рявкнула я. — В кровати ты можешь делать со мной все, что захочешь, Макс, и когда ты это делаешь, признаю, мне это нравится. Но когда ты не трахаешь меня, ты не можешь мне приказывать.

Его брови сошлись у переносицы, и он тихо и сердито пророкотал:

— Что за херня?

Закатывая рукав, я наклонилась вперед и фактически проорала:

— Ты! Мистер Колорадо Мачо Макс! Ты не можешь мне приказывать, не можешь говорить мне, что делать! Не позволять мне участвовать в диалоге! Не позволять мне участвовать в нашей жизни! — Я закончила подворачивать рукав и взмахнула рукой. — Ты считаешь, что если я буду жить здесь, то мне захочется, чтобы утес испортили? Думаешь, мне захочется видеть там дом, или таунхаус, или гостиницу? Думаешь, я захочу, чтобы тут ездило больше машин, разрушив тишину и покой этого места? Думаешь, я захочу видеть разрушение, которое устроят на горе люди и строительство? — Я начала закатывать второй рукав и закончила во весь голос: — Нет! Я не хочу этого! Но разве ты предоставишь мне выбор? Разве ты позволишь мне помочь? Снова нет!

Макс откинул одеяло, а я, резко развернувшись, наклонилась, чтобы отыскать свои трусики в куче одежды. Я увидела, что штанина его джинсов поползла прочь, и поняла, что он встал с кровати. Я нашла свои трусики, схватила их и, развернувшись, сделала шаг назад, увидев, что Макс подошел близко и застегивал джинсы.

Я наклонилась и натянула трусики, ободрав царапины на ноге, но не обратив внимания на боль.

— Я могу посадить цветы и покупать всякие штуки для кухни. Ты сошел с ума! — завопила я.

— Это мой дом, детка, моя земля, моя ответственность. Эта земля принадлежит моей семье больше сотни лет.