Эльдорадо (СИ) - "Stochastic". Страница 25

- Щедрость императора не знает границ, - пропел жрец. - Великий Инка, защитник и правитель четырех сторон света, всегда думает о своих подданных. Не забывает об их нуждах и вознаграждает их преданность. Наш император дарит вам, посланцы солнца, лам из своего стада.

Десять лам. Молодые и крепкие животные, как боги, надменно качали головами, когда Искай, Атавалп и Беа вели их через "Говорящую площадь".

- Смотрите, - говорили люди. - Император подарил посланцам солнца самых красивых лам из своего стада.

Керук сплюнул себе под ноги и сказал:

- Я отведу животных домой.

- По традиции мы должны пожертвовать одну из подаренных лам для жертвоприношения, - сказала Лория. - Керук, ты наш вождь и должен выбрать какую именно ламу мы отведем в храм.

- Мне всё равно, - сказал он. - Правильно говорил Синчи Инка - щедрость императора не имеет ничего общего с великодушием. Это средство манипуляции и унижения. Сначала он дарит нам дом, лам и почётное место в праздничном шествии, чтобы мы почувствовали себя обязанными и благодарными. Потом убивает нашего человека, вина, которого в том, что он защищал свою дочь, и отодвигает нас в хвост праздничной процессии. Он выражает нам свое пренебрежение публично, требуя, чтобы мы забыли свою гордость. А потом опять щедро одаривает. По его расчёту сейчас мы должны почувствовать облегчение и благодарность за то, что он снова позволил нам служить ему.

- Так и есть, - прошептала Зина рядом с Кьяри. Кьяри не понравился восторженный взгляд, каким Зина проводила Керука. В этом взгляде, как и в его словах, таилась опасность.

На площади горели костры, и играла музыка. Многие жители Куско приветствовали посланцев солнца. Всех их Кьяри видела впервые. Когда Кэса успела подружиться с толстой женщиной в золотой диадеме? Пока Кьяри и Зина ткали одежду и пекли маисовые лепёшки во дворце, у чиа появилось много новых связей и знакомых.

- Семье этой женщине мы помогали обрабатывать поле, когда её мужчины ходили подавлять мятеж, - пояснила Кэса, угощая Кьяри чичей. Напиток был тёрпким и душистым, кружил голову, как бой барабанов и гудение людских голосов, витавших над площадью. - А это наши соседи по "Гвоздичной грядке". Когда у них родился сын, они пригласили нас в гости. Каранта принесли нам еду, когда град побил наши побеги. Вирака мы помогли поймать пуму, которая охотилась на их лам.

В родной деревне люди тоже помогали друг другу, вспомнила Кьяри. Она привыкла к этому с детства. Когда Кьяри была маленькой, её мать плела циновки для матери Иская, а та в благодарность делилась с ними шерстью своей ламы. Кажется, в день, когда Кьяри впервые увидела мать с Керуком, она как раз относила циновки на другой конец деревни? За всеми этими дружескими открытыми связями обычно скрывались другие - тайные. Все ли тайные связи несут в себе угрозу? Кьяри поняла, что ничего не знает о жизни своего племени в Куско.

Она утвердилась в этой мысли, когда Керук вернулся с Нио и посадил его за стол между собой и Атавалпом.

- Синчи Инка передает нам привет и сожалеет, что не может присутствовать при нашем маленьком триумфе и разделить с нами радость от очередной императорской милости, - сказал Керук Атавалпу.

- Быстро его шпионы донесли ему новость, - хмыкнул Атавалп.

- Стараются ни в чём не отставать от императорских гонцов, - Нио улыбнулся. Он выглядел расслабленным, довольным. Был хорошо одет и причесан. А вышивка на его тунике была красивей и замысловатей вышивки на туниках придворных. Аи сшила ему тунику, догадалась Кьяри. Никогда раньше Кьяри не видела Нио таким. Никогда не видела, чтобы он носил в волосах ленты. Прядь у его правого виска была заплетена в тонкую косу, от корней до концов перевязана красной лентой. Откуда это? Кто заплел волосы Нио? Ей до боли захотелось узнать больше о его жизни. Чем занимается? По-прежнему живёт в доме Синчи Инки? Водит ли, как раньше, старуху Тии к городским воротам, где выставлена мумия её сына? Как часто общается с чиа? Как ему удалось расположить к себе Керука? И не значит ли эта дружба, что Нио рассказал Керуку свою тайну, рассказал, как убил Ахачи и Хакана? Кьяри вспомнила золотой пояс и к горлу подкатила тошнота.

Бой барабанов усилился. В небо взлетели фейерверки. С западной части площади послышались песни. Жрецы с лоснящимися от пота спинами принесли высокие столбы и начали устанавливать их в центре площади. Каждый столб из цельного ствола дерева. Гладко обтесанный и светлый, как голова новорожденной ламы. Чтобы верхушки столбов не сливались с тёмным небом, к ним прикрепили масляные лампы. Они раскачивались маятниками, пока жрецы натягивали верёвки, выравнивая столбы. Вскоре столбы встали под прямым углом к земле, подпирая небо. Кто быстрей всех доберётся до верхушки, достанет звезду и кинет её к ногам императора, тот получит сто лам и плащ из шкуры пумы.

- Не принесли ли шпионы Синчи Инки новости из Кито? - спросил Атавалп.

- Принесли, - кивнул Нио.

- И это хорошие новости, - добавил Керук, усмехаясь.

Кьяри не понимала, о чём они говорят. Она напряжённо всматривалась в лица чиа. Одни озаряла надежда, другие омрачняло сомнение. Кэса покачала головой. Беа недобро разглядывал Нио. Впервые Кьяри чувствовала себя чужой среди чиа.

- Уаскар принял приглашение императора? Он приедет в Куско? - спросила Зина. Кьяри почувствовала, что пропасть между ней и чиа увеличилась.

- Через двадцать дней. Приедет и, если богам будет это угодно, останется здесь.

Аи протянула Нио чашку с чичей. Он благодарно кивнул. Беа склонился к Искаю и что-то прошептал ему на ухо.

- За время, что мы не виделись, ты стала ещё прекрасней, - сказал Керук Зине.

Девушка покраснела. Дочь Лории соскочила с колен матери и перевернула кувшин с чичей. В воздухе резко запахло маисом. Несколько капель с шипением упали в костер. Одна из женщин рассмеялась.

Чувствуя себя одинокой, посторонней, Кьяри встала на ноги и пошла к центру площади. Вокруг фыркали костры, и смеялись люди. Незнакомый молодой человек улыбнулся Кьяри. Сидевшая рядом с мужчиной женщина поджала губы и ударила его по колену.

Соревнования только начались. По одному столбу карабкался мальчишка с костлявой спиной, по второму - широкоплечий мужчина. Кьяри узнала в нем одного из дворцовых стражников. Зрители сбились в группы, хлопали в ладони и выкрикивали имена соревнующихся. На третий столб взбиралась девушка. Худенькая, ловкая, с плоской, как у мужчины, грудью, и писклявым голосом. Она обзывала своих противников трусами и неумехами. Её слова звенели у Кьяри в ушах.

- Трусливые койоты! Тупые тапиры!

Когда подошёл Нио, Кьяри скорее почувствовала его, чем увидела. Словно ей в лицо дыхнуло пламя костра. Или как будто она ступила ногами на лёд. Одновременно холодно и жарко. Нио встал рядом, молча и не прикасаясь к ней.

- Эй вы, неуклюжие обезьяны, вижу, у вас дрожат руки! - закричала девочка, добравшись до середины столба.

Ответом ей стал рёв голосов. Кьяри засмеялась, будто её развеселила шутка. Будто общее веселье захватило её. А может, так и было? И общее веселье действительно вскружило ей голову? Как иначе объяснить то, что она вдруг взяла Нио за руку и переплела свои пальцы с его золотыми пальцами? Наощупь они были хрупкими и тёплыми, будто под золотом текла кровь.

- Покажи им! - закричали девушки, водящих хоровод у основания столба.

- Урак, выиграй для своей семьи стадо лам! - подбадривали родственники мальчика с костлявой спиной.

- Я стану твоей женой, если ты победишь! - подняв к небу лицо, кричала девушка с распущенными волосами императорскому стражнику.

Кьяри показалось, что она падает. Сколько раз она мечтала прикоснуться к Нио? Сколько раз решала, что не позволит себе этого сделать? А сейчас ей вдруг стало всё равно. Такое же отчаянное равнодушие её охватило в золотом городе, словно этот момент, это здесь и сейчас - всё, чего она когда-либо хотела и ждала от жизни. Только тогда она обнимала раненого Нио, а теперь он гладил её запястье.