Эльдорадо (СИ) - "Stochastic". Страница 47

- Расскажи мне о железных демонах. Откуда они? Зачем приехали?

- Они называют свою родину Испанией. Она лежит далеко за морем. Они подчиняются испанскому королю и святому римскому папе, наместнику бога на земле.

- Значит их жрец, римский папа, придумал стреляющие огнем железные палки?

- Это аркебузы. Они стреляют свинцовыми пулями.

- Зачем испанцы приплыли сюда? Их бог постоянно требует человеческих жертв, как бог ацтеков?

- Нет. Их бог милосерден и справедлив. Вера испанцев говорит, что самый последний нищий, носитель золотых колец и даже император - все равны перед богом. Каждого после смерти бог судит и оценивает по их деяниям. Праведники отправляются в рай. А те, кто при жизни убивал, отбирал у других хлеб и спал с чужими женщинами, будут вечно гореть на адских сковородках! - глаза Нио заблестели.

- Никогда не слышал большей чепухи, - пожал плечами Атауальпа. - Мне жаль твоих испанцев, потому что их Бог безумен и жесток, если не поставил над ними своих сыновей, чтобы они заботились о благе людей.

- Наоборот, - с жаром ответил Нио. - Их бог любит всех людей, потому он послал к ним своего единственного сына. Он ходил по земле и рассказывал людям правду, о милосердии бога о его врагах. Правду об императорах, которые провозглашают себя сыновьями бога, а на деле являются ворами и убийцами. И тогда земные правители назвали сына бога мятежником. Жадные и трусливые люди предали его и казнили на кресте. Но бог слишком сильно любил людей, потому простил им их жестокость, глупость, трусость и жадность и показал им последнее чудо. Через три дня после смерти сын божий воскрес. Весть о его воскрешении передавали из уст в уста. Христиане укрепились в истинной вере и больше никогда не отступали от неё. Они не отворачивались от своего бога даже, когда их дома сжигали, а их самих запирали в тюрьмах и травили дикими зверьми! Они сознательно шли на смерть, потому что знали, бог спасет их и воздаст их мучителям по заслугам.

Кьяри казалось, что она слышит знакомые интонации в его голосе. Они напоминали ей о том, с каким запалом Нио говорил когда-то о железных демонах. Они всесильны и безжалостны, им все равно мужчина ты, женщина или ребенок, они все равно убьют тебя.

- Какая чушь, - зевнул Атауальпа. - Боги жестоки, но справедливы. Они не обрекают верующих на бессмысленные страдания. Довольно. Мне надоело это слушать. Хочу увидеть, как работает железная палка.

Атауальпа встал. Музыка умолкла. Император спустился в сад. Стражник принёс ружье и передал его Атауальпе. Император кивнул Нио.

После речи щеки Нио раскраснелись, глаза лихорадочно блестели. Он не сразу понял, что от него требуется. А когда понял, встал рядом с императором и объяснил, как работает оружие. Со своего места Кьяри не слышала половину слов. Невольно она залюбовалась двумя стоящими рядом мужчинами. Они оба были красивы, каждый по-своему. Атауальпа был старше, выше и шире в плечах. Рядом с ним тонкокостный Нио, с вытянутыми длинными, мышцами мог показаться хрупким, если бы не его осанка. Гордо вздернутый подбородок, ноги на ширине плеч, прямая, гибкая спина. Мало кто держался так твердо и спокойно рядом с императором. Посторонний человек, не знавший кто они, мог бы принять их за равных.

Размышления Кьяри прервал грохот. Инстинктивно она вместе с другими девушками зажала уши и присела. Придворные побледнели. Птицы вспорхнули с деревьев и забили крыльями по воздуху. Нио и император рассмеялись одновременно. Атауальпа сделал шаг назад и в шутку направил оружие на Нио. Улыбка Нио стала шире, взгляд насмешливей.

Ненадолго в саду повисла тишина, потом Атауальпа снова рассмеялся и приказал привести лошадь. В сумерках её шерсть выглядела чёрной. По мере приближения животного к свету, короткий ворс блестел коричневым и переливался рыже-золотыми пятнами. Нио погладил морду животного. Лошадь фыркнула и переступила с ноги на ногу. Нио что-то сказал на непонятном языке. А потом он увидел детей чиа и замер. Они тоже хотели посмотреть на удивительное заморское животное. Император не разрешил им присутствовать на ужине, но разрешил прийти позже.

Вайра и Уно, как и взрослые чиа, теперь носили золотые браслеты и ожерелья. Это сходство не ускользнуло от внимания Нио.

- Вы научили убивать детей? Они участвовали в бою? - он растеряно взглянул на Кьяри.

Атауальпа жестом приказал мальчикам приблизиться, погладил Уно по голове, вместе с Вайрой прикоснулся к шее лошади. На лице Вайры расцвела улыбка.

- Эти дети лучшая часть моей золотой армии, - Атауальпа не смотрел на Нио, все свое внимание он дарил лошади - гладил короткую шерсть, пропускал через пальцы длинные волосы гривы. - Её сердце. Её будущее. Я не стал бы рисковать ими в первом бою.

- Можно я сяду на неё? - спросил Вайра.

- Конечно, - ответил Атауальпа и повернулся к Нио. - Ты ведь поможешь ему?

Нио показал Вайре где держаться и подставил золотую ладонь, чтобы наступив на неё, мальчик взобрался в седло. Когда Вайра закрепился наверху и свесил по бокам ноги, Нио взял лошадь под уздцы и провел её вокруг фонтана. Когда лошадь оставила на траве кучу навоза, Уно сказал, что по запаху он напоминает навоз ламы.

- Хочешь её погладить? - Нио приблизился к Кьяри. Он впервые за долгое время заговорил с ней. И Кьяри казалось, что голос его звучал по-особенному откровенно и доверительно. Ей показалось, что Нио смотрит на неё со странной смесью надежды и сожаления.

Кьяри сделала шаг вперёд и положила ладонь между больших глаз животного. Шерсть под рукой оказалась теплой и жесткой. Нио улыбнулся, и Кьяри не сразу поняла, что улыбается в ответ. Она снова ощутила знакомый круговорот радости и счастья. Нио был рядом, жив и в относительной безопасности.

Уно дёрнул Нио за рукав и попросил покатать его.

Кьяри не переставала улыбаться весь оставшийся вечер. Ей было всё равно, что произойдет завтра или послезавтра. Здесь в императорском саду, играя с детьми, Нио выглядел беззаботным и веселым. Точно так же он выглядел, когда Кьяри впервые поцеловала его.

Нио ушёл из дворца пешком. День только начинался. На городских улицах появлялись слуги с вязанками хвороста. Императорские стражники чистили оружие, чинили луки и точили мачете. Из кухни дома избранных женщин доносился запах свежих маисовых лепешек. Это утро ничем не отличалось от утра, когда Нио в прошлый раз покинул дворец. Император мог убить его, подумала Кьяри, стоя на стене. И тогда и сейчас.

Когда Нио скрылся из виду, она долго не могла сдвинуться с места. Из оцепенения её вывел крик.

- Я тебе говорил, не смей спорить со мной! Не смей поворачиваться ко мне спиной! - Во дворе для стражников Беа преследовал одного из каньяри.

По татуировке птицы на спине молодого воина Кьяри узнала в нем разведчика, который заманивал железных демонов в ущелье Паруро. Беа метнул ему в спину камнем, а когда воин упал, Беа ударил его ногой по ребрам, перевернул на спину и уселся ему на грудь.

- Ты не можешь уйти. Ты никто! Император послал тебя в ущелье, чтобы ты умер там. Ты согласился отдать мне свою жизнь. Ты присягнул мне на верность. Твоя жизнь принадлежит мне.

Беа ударил каньяри несколько раз в лицо, разбил ему губы и нос. Наблюдавшие за этой сценой стражники смотрели на вождя золотой армии с удивлением и почтением.

Кьяри сбежала со стены.

- Так это не работает, Беа.

Беа повернулся - злость в глазах, усмешка на губах, пот на висках - подождал, когда Кьяри приблизится, навис над ней и прошипел ей в лицо.

- Заткнись, шлюха. Император и Керук слишком разбаловали тебя. И ты слишком много о себе возомнила. Со мной это не пройдет. Только попробуй ещё раз возразить мне, попробуй только косо на меня посмотреть, и я убью тебя. Для этого мне не понадобится живое золото.

Потом он рывком поставил на ноги избитого воина-каньяри и повернулся к Кьяри спиной.

Вскоре Кьяри стала замечать, что после возвращения в Куско, чиа разделились на три группы. Панти поддерживал Беа. Его строгость и жесткость как будто внушали сыну лекаря иллюзию порядка. Люди как овцы, им нужен вождь, чтобы направлять и оберегать их, вспомнила Кьяри слова Атауальпы. Вторую группу составили женщины - к Аи и Варе присоединилась Лория - их главным стремлением было придать телесность той духовной связи, которую они почувствовали на поле боя. Внимание же детей чиа - Уно и Вайра - принадлежало Искаю.