Чувство времени (СИ) - Федорова Евгения. Страница 55

Я добродушно улыбнулся — девочка нашла мне отличное занятие для того, чтобы я не засыпал.

Она разложила по тарелкам большие куски слегка подгоревшей рыбы и обратилась к Алену:

— Помнишь, ты хотел посмотреть на лодку? Сейчас мы поедим, и я покажу ее тебе. Когда ты сказал, что ее залатать легче, чем корабль, я решила пойти посмотреть, в каком она состоянии. Дыр много, сам увидишь, но возможно ты прав!

«О, — подумал я, — кажется, вскоре мне уже не нужно будет всех спасать. С другой стороны, оказаться посреди моря в шлюпке — не лучший вариант».

— Обязательно все осмотрю. Марика, мне понадобится веревка определенной длины и груз.

— Этого добра у нас навалом, — засмеялась девушка. — Подыщем то, что нужно. Зачем только?

— Чтобы определить хотя бы примерно, где мы находимся, нужно знать скорость. Я глядел в окно, второй день звезды затянуты тучами, и только дори Демиан способен продолжать следовать курсу при такой погоде. Но если привязать груз к веревке и знать время, за которое она размотается, можно понять и нашу скорость. Так в навигации частенько считается пройденный путь.

— Какое полезное знание! — обрадовалась девушка, и я внезапно осознал, что ее эмоции — столь живые и ярки — наигранный спектакль, чтобы будить меня ото сна. Я не стал ничего говорить, памятуя о том, как из моей памяти пропадали целые часы. — А лодку как чинить?

— Забить клиньями, — принялся объяснять Ален. — Взять сухую древесину и плотно-плотно вбить в пробоины. Потом, когда дерево намокнет, оно разбухнет и не даст стыкам течь. Но я думаю, у Бегущей на борту есть запас смолы, чтобы замазывать швы. Надо только найти ее и нагреть. Если мы обмажем клинья смолой, лодке вообще ничего не будет угрожать.

— Кроме шторма, — произнес я, и они оба посмотрели на меня встревожено.

— Погода с сильным ветром, вы считаете, будет шторм?

— Не знаю, — признался я. — Похоже, ты и вправду знаешь толк в мореходстве, Ален, а, значит, я передаю все бразды правления на этой почве тебе.

— Он что же, теперь капитан Бегущей? — с сомнением спросила Марика, и я ответил, улыбаясь:

— Да, совершенно верно.

Ален поджал губы, и я понял, что только что обидел его, но это от того, что он не понял всей значимости произошедшего. Я отдал ему не разваливающийся корабль, готовый в любой момент утонуть, но наши жизни. Это было слишком много для раненого юноши, и я не стал объяснять ему смысла. Все равно, в конечном итоге, ответственность лежит на мне, и нечего перекладывать ее на других.

Остаток дня я медленно водил пером по бумаге в тщетной попытке написать что-то стоящее. Боюсь, я потерпел фиаско, потому что мысли мои путались. Я никогда не отличался особым умением писать, и сейчас, перечитывая последнее предложение обнаружил в нем целых три «было» и не нашел того смысла, который пытался передать.

Борясь со своими сомнениями, я все же изложил о морском змее все, что смог понять или запомнить, после чего пошел зажигать ламы, потому что наступил очередной долгий вечер. Чем дальше мы уходили от материка, тем раньше наступала ночь.

Пятый день. Или десятый…

Я окунулся в состояние бреда, когда вещи кажутся незнакомыми и знакомыми одновременно, смысл слов затухает в голове, а звуки кажутся гулкими и мучительными. Теперь я искал способ, чтобы меня оставили в покое, но никак не мог избавиться от назойливого внимания молодежи. Я для виду окунал перо в чернильницу и писал что-то в книге, вяло водя по странице заостренным концом, но если бы они удосужились взглянуть мне через плечо, то удостоверились бы, что я вывожу даже не буквы.

Помню, как я ударил Алена. Хорошо, что это была не Марика, иначе сгореть бы мне от стыда. Впрочем, боюсь, к тому моменту мне было уже почти все равно. Я чувствовал пробоины в корпусе корабля так, будто это были раны в моем собственном теле. Ален пытался мне что-то доказать, и я несколько раз проигнорировал его, а когда он взял меня за плечо, ударил.

Юноша, по-прежнему едва стоящий на ногах, рухнул на пол, и мне повезло, что Марика была на палубе с Гарретом и не видела этого. Я почти сразу пришел в себя, помог Алену подняться, убедившись, что не сломал юноше скулу.

— Впредь прошу, не прикасайся ко мне, — попросил я. — Видишь, я не в себе.

— Эй, вы должны это видеть! — взволнованная Марика вбежала в каюту. — Демиан, Мастер все также?

— Да, — я поднялся. — Что там?

— Шторм.

Ален замер, опираясь о стол. Он стоял спиной к девушке, и потому она не видела его покрасневшей от удара скулы. Я прошел мимо, оставив его в каюте, поднялся наверх, чтобы определить масштаб бедствия. И он поистине ужасал. Черные, густые, будто гранитные тучи висели по всему горизонту прямо по курсу Бегущей. В их глубине отчетливо сверкали молнии. Стоящий на носу ветровой тихо подвывал.

— Шторм поглотит наши души, я знал, я говорил… шторм…

— Надо попытаться обойти его, — Ален, тяжело дыша, поднялся следом. Усилившаяся качка очень сильно мешала ему. — Надо освободить штурвал. Я видел такие бури. Идти в нее — безумие, даже целый корабль не всегда способен противостоять подобным штормам.

— Румпель поврежден, но я могу повернуть корабль и без него, — отозвался я.

— Нет, погодите, не тратьте на это силы. Высшие, как не вовремя! Меня однажды укусила собака за щиколотку, я тогда понял, какие важные штуки — эти ноги. И вот опять! Марика, ты должна мне помочь спуститься вниз, я хочу посмотреть на румпель. Он переломлен или что?

— Я не смотрел, — признание вышло равнодушным. — Знаю только, что при попытке повернуть штурвал слышен хруст.

— Возможно, его просто расщепило, и часть щеп заклинило, а остальной вал цел. Марика, поддержи меня, нам нужно делать все быстро.

Они и вправду сделали все быстро, уже через четверть часа они вернулись обратно. Губы у Алена были совершенно белые, пот покрывал лицо.

— Я оказался прав, мы топором отбили щепу внизу, теперь он какое-то время продержится, хотя от вала отколот огромный кусок. Меняем курс на юго-запад, возможно, мы минуем шторм.

— Тогда мы пойдем против ветра, Демиану будет тяжело.

— Это к лучшему, потому что именно этот ветер и будет уносить бурю прочь. Я бы никогда этого не предложил, да это и невозможно, когда у тебя на борту нет мага. Но сейчас это отличный шанс!

— Меняй курс, — глухо велел я, — но учти мои размышления: я вижу дальше, чем ты можешь — фронт нам не обойти. Гроза тянется на день пути или даже больше. Мы лишь потеряем время, которое для меня сейчас… впрочем, как и всегда… страшнее всего. Придется идти.

— Это — центр бури, — упрямо возразил Ален. — Посмотрите на частоту вспышек. Порывы ветра поднимают волны величиной с таверну, чем глубже в темноту, тем меньше шансов выжить. Нет, здесь мы не пройдем, дори, уж вы должны это понимать!

— Ален! — Марика казалась испуганной. — Демиан знает, о чем говорит, это ничего не изменит.

— Какой бы силой не обладал дори, сейчас этого будет недостаточно, ведь он не сможет усмирить шторм!

Он уверенно, почти не хромая, поднялся на мостик, встал за штурвал, ослабил веревку, блокирующую его вращение, которую я давно уже захлестнул так, на всякий случай. И уверенно повернул колесо. Марика в самый последний момент вцепилась в рукоятку, и мощный рывок Алена повалил ее на палубу.

— Не вмешивайся, — резко велел он ей. — Ты не понимаешь!

— Можно подумать, ты понимаешь! — закричала Марика, поднимаясь. Я видел, что ей больно, и эта боль подстегивала обиду.

— Хватит, — негромко одернул я девушку. — Мы пройдем на юго-запад в надежде, что шторм утеряет свою силу. Три часа, Ален, это все, что у тебя есть.

— Надеюсь, этого будет достаточно. Марика, ты сильно ушиблась? Извини…

Она ничего не сказала, развернулась и ушла на нос, встала там вместе с трясущимся Гарретом.

— Она верит, что вы знаете лучше, но поверьте — это правильный выбор, — будто оправдываясь, сказал мне Ален, когда я подошел к нему.