Жили-были (СИ) - Риз Екатерина. Страница 36

Но и это всё можно было пережить, отмахнуться, не вникать, в конце концов, всё это происходило в его квартире, за закрытыми дверями. Если бы не один вечер, что они провели в ресторане, в компании его друзей, часть из которых являлись и партнёрами по бизнесу, Толя смог бы нацепить на лицо улыбку, поцеловать Анжелику в лоб, и мысленно бы рукой махнул на её причуды. Поднял бы руку и опустил, как говорится. Женщин, вообще, зачастую волнуют и выводят из себя странные вещи, те же шторы или занавеска в душе. Но тот вечер разрушил их отношения.

Нет, Лика не вела себя вульгарно и недовольства всем и вся не демонстрировала, что порой с ней случалось. Анжелика весь вечер была мила и улыбчива. По-особенному ослепительна, и, по крайней мере, мужчин за столом очаровала за считанные минуты. И в какой-то мере, Толиному самолюбию польстили ошалевшие от сего прекрасного видения лица приятелей. Он даже сам в тот момент к Лике присмотрелся и пришёл к выводу, что сегодня он, для всех вокруг, счастливчик. Но то, что началось позже, заставило его этот вывод пересмотреть. Лика принялась играть на публику, увлечённо и самозабвенно. Бесконечно радовалась, брала Толю за руку, улыбалась смущённо, а между этим рассказывала. Сначала про их отпуск, легко и с юмором, окончательно заверив всех, что это были десять дней в раю, во всех смыслах, но после просьбы поведать присутствующим историю их знакомства, из неё посыпались такие подробности, что Ефимов сам заслушался, в какой-то момент забыв о том, что он один из главных персонажей её истории. А люди, меж тем, слушали, открыв рот. Об их юношеской любви, ошибках и подвигах, что он ради Лики совершал. Правда, весьма ловко обошла тему расставания, забыв рассказать о собственном замужестве, и лишь с горечью заметила, что все в молодости совершают глупости, и по глупости же расстаются. Вот и у них так случилось. Но, слава Богу, что жизнь даёт второй шанс, не всем, но им вот повезло. Ефимов уже и локтем её незаметно толкал, в надежде, что Лика перестанет сочинять сказки, да ещё так красочно, и вина ей подливал, медленно закипая под весёлыми взглядами друзей. Правильно, до этого они не видели до смерти влюблённого Ефимова, который засыпал женщину цветами, стоял на коленях и беспрестанно в чём-то клялся и что-то обещал, ту же любовь до гроба. И выходило у Лики так складно, что с его стороны было бы весьма уместным достать из кармана коробочку с обручальным кольцом и сделать ей предложение. Именно так и выходило.

— Солнце моё, что ты несёшь? — шикнул он на неё, как только возможность представилась. И в лицо Лике уставился с возмущением.

— А что такое?

Кстати сказать, что к тому моменту Анжелика с их невозможной любви перепрыгнула на другую тему, на его дела и заботы, то бишь на бизнес. Но Ефимов сам виноват был, пытаясь заткнуть любимую, попытался перевести разговор на другую тему, заговорить с друзьями, хотя бы и о делах, но Лика и тут не растерялась. Толя зубами заскрежетал. Особенно после её коронного: «мы тут с Толей думали, обсуждали», захотелось схватить её за плечи, встряхнуть хорошенько и спросить:

— Что ты несёшь?

Он и спросил, только с более миролюбивой интонацией и даже с подобием улыбки. Как только вышел с Анжеликой на танцплощадку, так и спросил. Нашёл единственный способ увести её от своих друзей и заставить замолчать. И следом намекнул:

— Ты можешь успокоиться? Ты сегодня чересчур словоохотлива.

Лика плечами пожала.

— Я люблю знакомиться с людьми. И у меня нет комплексов по этому поводу.

— Это я заметил, — с готовностью подтвердил Ефимов, а вот Анжелика, после явных оттенков язвительности в его голосе, переспросила:

— Ты чем-то недоволен? Я что-то не так сделала?

Толя смотрел ей в глаза, и почему-то знал, что и в этот момент Лика играет. Но всё равно решил ответить, несмотря на то, что это грозило неприятностями, а, возможно, и скандалом.

— Это был просто ужин. Совсем не обязательно было превращать его в спектакль о нашей невероятной любви.

Лика убрала руку от его груди. Ещё мгновение назад красивые пальчики игриво бегали по линии пуговиц на его рубашке, и вот Анжелика уже обиделась. Даже отвернулась от него. Оставалось только отступить на пару шагов, чтобы у всех на глазах оставить его одного посреди танцевальной площадки. Но этого Лика не сделала, отодвинулась ровно на столько, чтобы он ощутил, что не прав и обидел.

— Я старалась понравиться твоим друзьям.

— Серьёзно? А, по-моему, территорию столбила.

Она глянула на него так, что самому впору было отступить. Но промолчала, в тот момент. К столу возвращалась с видом оскорблённого достоинства, наклон головы поистине королевский, в глазах горечь, а на губах, для окружающих, улыбка вынужденная, отдающая вселенской печалью и скорбью. Ефимов лишь глаза закатил, и с трудом дождался окончания ужина. И всё это время задавался странным вопросом: почему он прощал все эти уловки бывшим любовницам, а в Лике они его настолько раздражают. Ведь ни для кого из его друзей, что сидят сейчас с ним за одним столом и всё это наблюдают, не секрет, что он предпочитает женщин определённого типажа и внешности, чего, спрашивается, ожидать? Но, кажется, всё дело именно в том, что Анжелика не была в его жизни одной из многих, она была особенной, всегда. И если её клонам он запросто прощал ошибки и недостатки, ведь они не являлись эталоном, а уж тем более идеалом, то с Ликой это сделать было по-особенному обидно. Девять лет он тешил себя надеждой и одновременно уверенностью, что она не такая. И его когда-то отвергла потому, что он сам недотягивал. Она оказалась мудрее, прозорливее, умнее, в конце концов. И последние недели стали для него откровением. Не получалось и не складывалось.

В тот вечер, после ресторана, они всерьёз разругались. Начали ещё в машине, по пути к дому Ефимова, и впервые в их отношениях секс бы не спас и градус напряжения бы не снизил. Потому что они не просто спорили и не из-за пустяков, оба в тот вечер сумели задеть друг друга за живое.

— Ты всерьёз думаешь, что я сплю и вижу, как женить тебя на себе? — Лика даже рассмеялась ему в лицо, правда, Толя не торопился ей верить. Лишь руками развёл, вспоминая её речи этим вечером.

— Нет, это я с восемнадцати лет тобой брежу! Не сплю, не ем!..

— А это не так? Толя, по-моему, у тебя проблемы с памятью!

— А у тебя с самомнением, красавица.

В общем, наговорили много лишнего, только удивляться приходилось, откуда за месяц совместной жизни столько претензий друг к другу взялось.

К утру остыли, стало стыдно, неудобно, Толя себя не на шутку виноватым почувствовал, и после недолгих сомнений, первым решил мириться. Лика фыркала возмущённо и обиженно, потом плакала, затем, смилостивившись, приняла цветы, и в духе вершившегося примирения, и попросила его так больше никогда не поступать и её не обижать. Толя пообещал. Причём, вполне искренне, но что-то в их отношениях всё равно незримо изменилось, видимо, слишком много лишнего прозвучало. Что-то, что меняет отношение к человеку, и смотреть на него начинаешь другими глазами. И можно было понадеяться, что они выпустили пар и всё позабудется, ведь это даже полезно — время от времени высказать то, что копится и не даёт покоя, но что-то Ефимову подсказывало, что с Ликой этот номер не пройдёт. Он посмел в ней усомниться, а такого она простить не то что не могла, не желала. И, в конце концов, Анжелика занялась тем, что принялась без конца указывать Толе на его ошибки и неудачи. А ещё напоминать о том, что когда-то сделала правильный выбор, потому что Ефимов всегда — всегда! — был неблагодарным эгоистом.

Выслушав это в очередной раз, Толя уже достаточно спокойно кивнул.

— Точно. Петечка таким не был.

Лика опасно прищурилась.

— Оставь его в покое. Он на самом деле неблагодарным не был, он всегда меня слушал.

— Серьёзно? А свалить от тебя, ты ему сама посоветовала?

Анжелика на секунду замерла, оторопев от подобного заявления, а скорее всего, восприняла это как очередную грубость и оскорбление, а затем схватила подушку с дивана и швырнула её в Ефимова, от всей души. Правда, тот успел уклониться.