Сломленный ангел - Пирс Лесли. Страница 40

Она с поразительной ясностью вспомнила то, что случилось в то утро.

Ее разбудило частое и судорожное дыхание Аннабель. Накануне Сюзанна водила дочку к врачу, и тот сказал ей, что у ребенка всего лишь лихорадка, вызванная вирусом, но она была так встревожена, что уложила девочку рядом с собой в постель, чтобы ночью та была рядом. На рассвете Аннабель проснулась, Сюзанна напоила ее и дала ей калпол.

Но проснувшись снова, на этот раз от хриплого дыхания дочери, она инстинктивно положила ладонь на лоб девочки и обнаружила, что та вся горит. В ужасе Сюзанна спрыгнула с кровати, раздвинула занавески и принялась осматривать Аннабель.

Она мгновенно поняла, что это был не какой-то там безобидный маленький вирус, а что-то намного более серьезное. Темные волосы Аннабель намокли от пота и прилипли к щекам и ко лбу, щечки девочки разрумянились от пожиравшего ее изнутри жара, губы пересохли. Сюзанна подняла ночную рубашку и увидела, что сыпь не исчезла, она стала еще сильнее, чем была раньше, ярко-красными пятнами выделяясь на бледной коже. Но что было особенно страшно: Аннабель не узнавала ее.

Сломя голову сбегая вниз по ступенькам, Сюзанна увидела, что сейчас половина восьмого, а это означало, что медицинский центр должен быть уже открыт. Когда она дозвонилась в регистратуру, та же самая бесчувственная медсестра, с которой ей так тяжело дался разговор накануне, к ее отчаянию, вновь заявила, что не видит смысла посылать ей врача на дом, но что Сюзанна, если хочет, может прийти сейчас с Аннабель в медицинский центр, и она попытается записать ее на прием.

Наученная горьким опытом предыдущего посещения, когда Визерелл обращался с ней с подчеркнутой небрежностью, Сюзанна должна была бы сразу же позвонить и вызвать «скорую помощь». Но, сходя с ума от отчаяния и желания немедленно показать Аннабель врачу, она побежала наверх и набросила на себя первое, что подвернулось под руку. Она даже не остановилась, чтобы причесаться или одеть Аннабель. Она просто закутала ее в одеяло и побежала в медицинский центр, держа дочь на руках.

До него было недалеко, надо было только спуститься с горы и пройти по Хотвеллз-роуд к Доури-сквер, на что уходило не больше десяти минут прогулочным шагом. Но нести ребенка на руках оказалось нелегко, и страх, охвативший Сюзанну, когда она услышала тяжелое дыхание девочки, увеличил это расстояние в несколько раз. Мимо с ревом проносились автомобили, наступил час пик, и дым из выхлопных труб, казалось, заполнял легкие, отчего дыхание Аннабель стало еще более частым и прерывистым.

— Доктор сделает так, что тебе скоро станет лучше, милая, — шептала она Аннабель, стараясь поудобнее пристроить ее у себя на руках.

Надменная регистраторша встретила их не более приветливо, чем накануне; она не смягчилась, даже увидев, что Сюзанна покачивается под тяжестью четырехлетней малышки на руках, которая была уже без сознания. Регистраторша по-прежнему резко и недовольно распорядилась, чтобы та прошла в приемную и ожидала там своей очереди.

— Он должен принять нас прямо сейчас, — взмолилась Сюзанна. — Мне кажется, у нее менингит.

— Матери всегда предполагают самое худшее, — сухо отрезала регистраторша и отвернулась, словно страхи Сюзанны казались ей смехотворными.

Минуты показались ей часами, пока она сидела в ожидании, баюкая Аннабель на руках. Другие пациенты пытались заговорить с ней, а одна женщина даже сказала: «Да она по-настоящему плохо выглядит», — но Сюзанна не отвечала, напрягая слух, чтобы не пропустить своей фамилии.

Наконец ее вызвали, и она поспешно бросилась в смотровой кабинет доктора Визерелла. Он сидел за своим столом, просматривая какие-то бумаги, и даже не поднял головы, когда она вошла.

Хотя до событий вчерашнего дня у Сюзанны не возникало особого повода бывать на приеме у доктора Визерелла, она считала его хорошим врачом, главным образом потому, что он всегда проявлял терпение и был добродушным. Это был крупный, склонный к полноте мужчина, ростом примерно шесть футов, с густыми седыми волосами и загаром, который держался круглый год. Как-то он сказал ей, что загорает во время игры в гольф. Она знала, что у него четверо детей — их фотографии стояли у него на столе, — и когда-то давно, когда Аннабель была совсем еще крошкой, он посочувствовал Сюзанне в том, что ей приходится воспитывать ребенка одной.

Но в тот день он не проявил ни капли былого добродушия или терпения. Доктор грубо задрал ночную рубашку Аннабель, быстро послушал ее грудь, сунул термометр под мышку и проверил ушки. Сюзанна сама обратила внимание доктора на сыпь. Она объяснила, что та не исчезает, когда она прижимает к ней стекло, и сказала, что боится, как бы это не оказался менингит.

— Ерунда, — заявил доктор Визерелл, бросив на нее испепеляющий взгляд. — Если бы мне давали по фунту за каждую истеричную мамашу, которая заподозрила у своего ребенка менингит, я бы озолотился! У нее просто небольшая лихорадка, — сказал он, глядя на термометр. — Давайте ей калпол каждые четыре часа и побольше жидкости.

— Но я уже давала его, — взмолилась Сюзанна. — Посмотрите на нее, она даже не сознает, где находится! Пожалуйста, отправьте ее в больницу!

— Ей не нужна больница, — упорствовал он, крайне недовольный тем, что Сюзанна осмелилась оспаривать его указания. — У нее, скорее всего, краснуха или грипп. Дома, вот где ей надо быть, и лежать под одеялом. Так выписать вам новый рецепт на калпол или нет?

Вне себя от страха, гнева и отчаяния, Сюзанна нетвердой походкой вышла из кабинета врача, держа Аннабель на руках, и остановилась перед столом в приемной.

— Вы не могли бы вызвать «скорую»? — принялась она умолять блондинку в регистратуре. — Аннабель и вправду больна, ей срочно нужна помощь.

— Разве доктор Визерелл сказал, что ей необходимо лечь в больницу? — Регистраторша презрительно глянула на нее поверх очков на тонком носу.

— Нет, но он ошибается, считая это пустяковым заболеванием. Я знаю, здесь что-то серьезное, — ответила Сюзанна срывающимся от волнения голосом.

— В этом случае я, конечно, не стану звонить в «скорую», — едко заметила женщина. — А теперь отведите ее домой и уложите в постель. Там ей самое место.

Сюзанна не могла даже попросить вызвать такси: у нее не оказалось с собой денег, да и дома их оставалось совсем немного. Все, что она могла сделать, это выскочить наружу. По лицу ее ручьем текли слезы.

Страх придал ей новых сил, и она почти бегом бросилась к Амбра-вейл. Сюзанна заколотила в двери мистера Поттера, жившего через три дома от нее; выйдя на пенсию, он почти все время проводил дома, и, кроме того, он очень любил Аннабель.

Мистер Поттер бросил на нее один-единственный взгляд и потянулся за ключами от машины.

— Вам следовало обратиться ко мне с самого начала, — сказал он, проводя рукой по пылающему лбу девочки. — Я бы сразу же отвез вас в больницу.

В детской клинической больнице на холме Святого Михаила отнеслись к Сюзанне серьезно. Сестре в травматологическом отделении хватило одного взгляда на Аннабель, чтобы мгновенно поместить ее в одноместную палату. Через минуту появился врач, провел осмотр и распорядился, чтобы малышку немедленно госпитализировали.

Спустя час Сюзанна поняла, что Аннабель не выкарабкается. Доктора и сестры трудились над ней изо всех сил, но по обеспокоенному выражению их лиц было видно, что все их усилия напрасны. Никто не сказал, что ребенка следовало доставить к ним раньше, никто не прокомментировал тот факт, что медицинский центр на Доури-сквер не послал к ней врача на дом и не вызвал «скорую». Но Сюзанна чувствовала их возмущение такой преступной халатностью.

Два часа спустя Аннабель соскользнула в небытие, так и не приходя в сознание. Сюзанне оставалось только надеяться, что дочка чувствовала, как рука матери держит ее ладошку, и ощущала ее поцелуи на своих щечках.

Сестры были очень добры и полны сочувствия: они поддержали Сюзанну и сделали все, что было в их силах, чтобы утешить ее. Но для нее утешения не существовало, единственный лучик света в ее жизни угас навсегда. Ее девочка, единственный смысл ее существования, была мертва.