Гордячка - Марш Эллен Таннер. Страница 11

Полный энтузиазма, Нед завладел маленькими ручками сестры и повел ее на вальс, прежде чем это успел сделать кто-либо другой. Хотя прошло всего одиннадцать месяцев, брат так вырос, что возвышался над сестрой на целую голову; и он взирал на нее покровительственно, на молодых же людей, торопившихся потанцевать с ней, – насмешливо.

– Как у меня получилось? – чуть задыхаясь, спросила Сэйбл.

– Ты была очаровательна! – пылко воскликнул Нед. – Миссис Фаллоуз гордилась бы тобой сегодня!

Сэйбл засмеялась, вспоминая их бывшую учительницу танцев. Высокая, чопорная и начисто лишенная чувства юмора, миссис Фаллоуз отчаялась когда-либо научить молодого наследника Сен-Жерменов и его сестру простейшим элементам бального танца.

– Должно быть, мы сократили ей жизнь на добрый десяток лет, – снова улыбнулась девушка.

– Лишь потому, что она пыталась сделать из пас настоящих леди и джентльмена, – усмехнулся Нед. – Видимо, мы, Сен-Жермены, слишком грубы для этого.

– В особенности Лайм, – вставила Сэйбл.

Нед недоуменно поднял бровь, и она махнула рукой в сторону открытых дверей, в которых показалась любопытная веснушчатая мордашка младшего брата. Отыскав их глазами, Лайм весело улыбнулся им и исчез; причем брат и сестра успели заметить на щеках мальчишки следы девонширского крема.

– Он снова побывал на кухне, – заметил Нед. – Боюсь, утром будет жаловаться на боли в животе.

– Крем входит в программу праздника, – сказала Сэйбл. – Что это был бы за бал по случаю сбора… то есть сева, если бы Лайм не переел!..

Нед запрокинул темноволосую голову и рассмеялся. Когда же музыканты кончили играть, он повел сестру к ряду стульев, расставленных у высоких окон.

– К сожалению, мне придется оставить тебя, – сказал он с грустью в голосе. – Мама просила меня играть роль радушного хозяина.

– Сочувствую тебе, – лукаво улыбнулась Сэйбл, заметив, что молодые девушки провожают Неда разочарованными взглядами.

– Бессердечная девчонка! – пробормотал Нед и направился к группе нарядно одетых девушек, болтавших в дальнем углу зала. Учащенное трепетание их вееров подсказало Сэйбл, что они не оставили без внимания его приближение.

– Вас что-то забавляет, леди Сэйбл?

Ей стало не по себе, когда она услышала голос Уайклифа Блэкберна. Подняв глаза, Сэйбл прежде всего увидела его впалые щеки, а затем длинную шею, которая выглядывала из неимоверно жесткого белого воротничка рубашки; костюм из саржи сидел на нем откровенно мешковато.

– Вы не откажетесь станцевать со старым другом? – спросил Клиф.

Не желая показаться невоспитанной – даже по отношению к такому неприятному человеку, как Уайклиф, – Сэйбл неохотно поднялась и протянула ему руку.

– Вы выглядели такой хрупкой, танцуя с отцом, – пробормотал он, когда они вошли в круг. – Иногда меня беспокоит: в состоянии ли он должным образом позаботиться о вас?

– Что вы хотите этим сказать? – ледяным тоном осведомилась девушка. Если таков был новый план действий Клифа с целью завоевать ее, то он явно просчитался, ибо Сэйбл не терпела никакой критики в адрес своих родителей.

– Мне кажется, что за его лощеной наружностью скрывается необыкновенно жесткий человек, – продолжал Клиф, не замечая, что глаза Сэйбл гневно сверкнули. – Кстати, откуда у него такой безобразный шрам на лице? Никто из членов вашей семьи никогда не рассказывал мне об этом.

Сама Сэйбл втайне всегда считала, что шрам придает отцу вид смельчака, и ее оскорбило пренебрежительное замечание Уайклифа.

– Этот шрам – знак величайшей любви отца к моей матери, – сказала девушка. – Когда он спасал ей жизнь, его поранил турок. – Огонь в глазах Сэйбл вспыхнул еще ярче. – И этот турок поплатился жизнью за свою дерзость.

Уайклиф, посчитавший эту отповедь признаком кровожадности, вновь подумал о том, какие дикие и необузданные эти Сен-Жермены, хотя внешне – утонченные и воспитанные люди. Он подозревал что леди Сэйбл, несмотря на свою редкостную красоту и кажущуюся мягкость, так же дика и необузданна, как и остальные члены ее семьи. Эта мысль почему-то возбудила его, и он еще крепче обнял ее топкий стан, не замечая отвращения, появившегося на лице партнерши.

К счастью, танец скоро закончился, и Сэйбл отделалась от ненавистного поклонника. Ее гораздо больше устраивали другие молодые люди, жаждавшие ее внимания; большинство из них – сыновья ближайших друзей ее семьи, с которыми она была знакома с детских лет. Теперь она имела возможность по-настоящему насладиться праздником – смеялась, танцевала и пила гораздо больше глинтвейна, чем стоило.

Когда музыканты сделали небольшой перерыв, Сэйбл, к своему большому облегчению, смогла ускользнуть от своих воздыхателей. Не замеченная никем, она убежала в сад и, приподняв задевавшие за кусты юбки, медленно пошла по аккуратным дорожкам, по обе стороны которых росли цветы и живые изгороди. Ночь выдалась прохладной, но сад был защищен от безжалостных ветров, и обнаженные плечи девушки ласкал пахнущий йодом легкий бриз. Обернувшись, она посмотрела на дом, в высоких окнах которого приветливо горели огни. В ночном воздухе раздавались взрывы смеха и слышались обрывки оживленных разговоров, свидетельствовавших о том, что гости довольны и веселы.

– Я уверен, что вы не сбежали со своего первого бала в Корнуолле, леди Сен-Жермен. Ведь это было бы непростительным нарушением приличий!

Сэйбл ахнула, увидев высокую мужскую фигуру, преградившую ей дорогу. Свет, льющийся из окон дома, освещал черты загорелого лица. Нельзя было не узнать насмешливого блеска в этих холодных голубых глазах. Сэйбл всплеснула руками и прижала ладони к щекам…

– Вы?! – В смятении она вглядывалась в лицо капитана, обратив внимание и на элегантный покрой его темного пальто. «Неужели я сплю?» – пронеслось у нее в голове.

Губы, менее двух недель назад так неистово целовавшие ее на затемненной веранде в Лондоне, искривились в загадочной улыбке:

– Вижу, вы прыгаете от радости, что снова встретились со мной!

– Что вы здесь делаете? – строго спросила Сэйбл. Девушка отчаянно пыталась преодолеть страх, охвативший ее.

– Хотите верьте, хотите нет, но я получил приглашение! – дерзко заявил Морган Кэри. – Я опоздал, однако ваша мать любезно приняла мои извинения. После этого она хотела представить нас друг другу, но вы исчезли, и никто не знал, куда вы направились. Памятуя лондонский опыт, я вышел в сад, ибо предположил, что это в ваших привычках – ускользать из бального зала в перерыве между танцами. И я вижу, что не ошибся.

Сэйбл не знала, как реагировать на его сарказм. То обстоятельство, что сэр Морган Кэри стоит прямо перед ней и похваляется тем, что приглашен на бал, привело девушку в смятение; она никак не могла собраться с мыслями.

– Так отец пригласил вас? – спросила она наконец, желая услышать подтверждение этого факта.

Сэр Морган хмыкнул, и ей показалось, что его смешок не так уж неприятен.

– Видимо, это не просто переварить, не правда ли? Возможно, вам легче будет меня понять, если я объясню, что просил с ним встречи и он предложил мне приехать в Нортхэд. А тот факт, что я приехал в день вашего первого бала, – простое совпадение.

– Вы приехали в Корнуолл повидать отца? Но зачем? Сэр Морган сумрачно взглянул на нее:

– Вы чересчур любопытны, ваша милость. Успокойтесь, мне необходимо обсудить с лордом Монтерреем обычные коммерческие дела.

Он заметил недоверие в глазах девушки, которые в темноте казались почти черными. Зато ее шелковое белое бальное платье отливало серебром, и капитан не мог не обратить внимания на ее обнаженные плечи и крепкие бугорки грудей, которые вздымались и опадали в едином ритме с учащенным дыханием.

– Вне всякого сомнения, вы задаетесь вопросом: мол, какие дела могут быть у такого человека, как я, с вашим отцом?.. – усмехнулся сэр Морган, но вдруг осекся.

Он понял, что у него больше нет охоты пикироваться с этой девушкой. Капитана вновь охватило то неистовое желание, которое он испытал, когда держал Сэйбл Сен-Жермен в своих объятиях, и которое никак не мог удовлетворить, несмотря на то, что знал за свою жизнь многих женщин.