Избранные киносценарии 1949—1950 гг. - Павленко Петр Андреевич. Страница 83
Председатель суда звонит в колокольчик. Постепенно стихают шум и голоса в зале.
И в полной тишине раздается безразличный голос председателя:
— Суд предоставляет последнее слово обвиняемому.
Студенты, заполнившие проходы, усиленно напирают на цепь стражников.
Председатель обращается к Райнису.
— Напоминаю, что от вашей искренности и прямоты зависит ваша судьба.
Райнис встает, обводит глазами весь зал. Начинает говорить медленно и спокойно:
— Да, я скажу искренно и прямо… Моим последним словом будут стихи, которые господин адвокат не смог процитировать, так как они написаны мною недавно.
Возбужденное оживление в зале. Адвокат с беспокойством прислушивается к словам подзащитного.
И Райнис с подъемом читает свое стихотворение «День страшного суда»:
Публика взволнованно переговаривается… Многие поднимаются со своих мест.
Абелите сжимает руку Приеде. У того вырывается возглас:
— Вот это — наш Райнис!
Аспазия, комкая платок, кричит:
— Ян!.. Ян!..
Все сильнее волнение в зале… Шум… Без конца трещит председательский звонок… Но все громче звучит голос поэта…
Председатель бросает колокольчик в сторону:
— Я лишаю вас слова!
К Райнису устремляются стражники.
Он, торопясь, продолжает читать…
Председатель в бешенстве приказывает внезапно охрипшим голосом:
— Убрать подсудимого! Очистить зал!
Стражники схватывают Райниса, волокут к выходу.
Абелите вскакивает на скамью, опираясь на плечо Приеде.
Райнис, цепляясь руками за перила, успевает бросить в зал:
Стражники грубо выталкивают поэта через узкую дверь. Его голос смолкает.
И вдруг Абелите взволнованно и гневно читает стихотворение как раз с того места, на котором оборвался голос Райниса:
К Абелите проталкиваются стражники. Приеде стаскивает девушку со скамейки и укрывает в толпе. Смятение в зале. Стражники теснят публику к дверям. Давка и выкрики.
Никаноров кричит громче всех:
— Молодчина Райнис!..
Молодая работница возбужденно шепчет:
— Я его запомню на всю жизнь!..
В изнеможении облокачивается Аспазия на барьер скамьи подсудимых. Пустыми глазами смотрит она на дверь, в которую увели Райниса.
Большой лист бумаги с гербом Российской империи.
По указу Его Императорского Величества, Рижский окружной суд в открытом судебном заседании, в котором присутствовали: председатель — В. М. Базилевский; члены суда — В. А. Чуланов, И. К. Иванов; секретарь — А. К. Константинов, при участии прокурора окружного суда — И. Е. Антонова, — заслушал дело Плиекшана, Яна (Ивана) Христофоровича, он же Райнис, обвиняемого в преступлениях, предусмотренных статьей 269 (части 1, 2, 3) Уложения о наказаниях,
и приговорил:
к ссылке сроком на пять лет.
Вступает музыка. В ней звучат мелодии русских народных песен.
Снега… кружит по бескрайним полям поземка…
Сугробы… Метели… Снега все сильнее заметают леса… перевески… редкие деревеньки…
Небольшой домик на окраине села Слободского — здесь Райнис отбывает ссылку. Все кругом завалено снегом и только маленькая протоптанная дорожка ведет к самому крыльцу.
Комната Райниса. Замерзшее оконце… Деревянная кровать в углу… Сундучок с книгами…
Посреди комнаты стоит грубо сколоченный стол… на нем бумаги, черновики, рукописи…
Маленький листочек бумаги. На нем строки стихотворения:
На опушке заснеженного леса круто поднимается холм. На нем растет одинокая сосна. Вершина ее разбита молнией, но могучая крона неумолчно шумит в темной синеве неба. Внизу, на коре, надпись, вырезанная ножом: «Райнис. Латвия».
Возле сосны стоит Райнис в зимнем пальто и в валенках и, не отрываясь, глядит на дорогу…
В тусклом отблеске зимнего солнца темной лентой вьется далекая дорога мимо ветряка мельницы, заваленного сугробами села. В сизую мглу уходят бесконечные верстовые столбы.
Через перелесок бежит мальчик-подросток в шапке-ушанке и отцовских валенках. Еще издали он замечает Райниса и громко зовет:
— Дядя Райнис!
Поэт оживился… спешит навстречу мальчику. Мальчик с трудом переводит дух:
— Вас кличут!
Райнис спрашивает:
— Кто, Филька?
Мальчик подходит ближе и, озираясь по сторонам, сообщает:
— Велели притти к Харитону, ямщику…
Райнис настораживается… Тень внутреннего волнения пробегает по его лицу.
— Кто велел?
Филька опять оглядывается и таинственным шопотом отвечает:
— Человек один, прохожий…
Изба ямщика Харитона. Деревянный стол, табуреты, полки с горшками, русская печь… В углу висит большой киот, перед ним горит лампада.
Райнис стоит возле окна, крепко сжимая в объятиях человека в шерстяной фуфайке. Человек этот, в свою очередь, обнимает поэта.
Солнечные лучи, Падающие через оконце, освещают усталое, похудевшее лицо Александрова.
Райнис усаживает его на табурет.
— Вот это встреча!.. Александров, друг!.. Откуда ты?.. Как ты сюда попал?
Александров с улыбкой его перебивает:
— Погоди, Райнис… Все очень просто — ушел из Нерчинска, с каторги. И все.
Райнис замечает на столе миску дымящихся пельменей.
— Родной ты мой… Ты ешь, ешь…
В горницу входит пожилая крестьянка.
— Здравствуй, Иван Христофорович!
Подвигая к Александрову миску, Райнис отвечает на приветствие:
— Здравствуй, мать.
Гость торопливо глотает пельмени.
Райнис с огромной теплотой вглядывается в его лицо.
— Куда думаешь пробираться?
— В Ригу.
Поэт с беспокойством спрашивает: