Избранные киносценарии 1949—1950 гг. - Павленко Петр Андреевич. Страница 92

— Ты моряк! — презрительно бросает он обидчику.

— А вот мы сейчас проверим, какой ты моряк! — загорается Борис.

— Проверяй!

— Закрой глаза! — командует Лавров. — Закрой, закрой! Не бойся!

Сергей закрыл глаза.

— А теперь скажи, сколько на твоем воротнике белых полосок?

— Три.

— Знает! Молодец! — подмигнул Борис засмеявшимся ребятам. — А что означают три белые полоски на голубом фоне?

— Ладно, не морочь голову, — отмахнулся Сергей, почуяв, что ему готовят ловушку.

Ребята смеются:

— Не знает! Вот тебе и моряк! Североморец!

Сергей смутился.

— А еще надел флотский воротник — гордость русского матроса! — с укором говорит Борис, тронув воротник Сергея.

Тот, потеряв выдержку, перехватывает руку Бориса, отбрасывает ее в сторону.

— Отойди!

— Ну, ты полегче! — рассердился Борис. — А то живо будешь сидеть на полу!

— Попробуй!

— Вот и попробую!

Борис хватает Сергея за руки. Тот вцепляется в Бориса.

— Батарея, к бою! — весело кричит Снежков, подзадоривая схватившихся ребят.

— Сдавайся! — предлагает Борис.

— Не сдаюсь! Начинай!

— Ты начинай!.. Гроза Ледовитого океана…

И вдруг раздается приглушенный возглас Снежкова:

— Полундра! Командир роты!

В конце коридора появляется Левашов.

Борис и Сергей отпускают друг друга, торопливо оправляют свои костюмы.

Все подтягиваются, замирают в положении «смирно».

Подходит Левашов, внимательно разглядывает смутившихся ребят.

— Это что же, североморец успел уже вас обидеть? — спрашивает офицер, строго посмотрев на Сергея.

— Нас не обидишь, товарищ капитан третьего ранга, — бойко отвечает Зайцев, — мы…

Левашов перебивает его:

— А как вы разговариваете с офицером? Устава не знаете?.. А на плечах погоны… Понятно, — заключает Левашов после паузы. — Это у вас так принято встречать новичков… Любезный обычай!.. Какая рота?

— Пятая, — отвечает за всех Борис.

— Почему вы здесь?

Ребята замялись, молчат.

— Отправляйтесь к себе! — приказывает офицер.

Мальчики делают четкий поворот и, на ходу строясь в пары, направляются к выходу. Сергей и Левашов остаются на месте, смотрят им вслед.

Сконфуженные ребята выходят на лестницу. Строй ломается.

На площадке Борис останавливается, достает из кармана конверт, на котором написано: «Северный флот. Сергею Столицыну», опускает письмо в почтовый ящик.

— Вот и познакомились с новым командиром! — уныло замечает Снежков. — Прелестно получилось!

— Верно я про него говорил? — спрашивает Марат.

— «Устава не знаете», — передразнивает офицера Зайцев. — Чиновник!

— Сухопутный моряк! — добавляет Снежков. — Канцелярия!..

— Чернильная душа! — презрительно бросает Лавров.

И словно споря с мальчиками, слышен голос контр-адмирала:

— Настоящая морская душа. Черноморец. Громил немцев под Севастополем… Повезло вашему парню с воспитателем.

Контр-адмирал говорит это Булату, с которым дружески беседует в своем кабинете. Он поднимается с кресла. Булат тоже встает.

— Кстати, мичман, дайте мне совет. Ищу я хорошего боцмана. Нет ли у вас подходящего человека?

Булат подумал.

— Трудное дело, товарищ адмирал. Ведь вам нужен человек особенный. По всем статьям крепкий, чтоб его, извините, ваши воробьи не заклевали.

— Вот, вот, мичман, правильно!

— Опять же человек он должен быть душевный, с подходом. Чтоб своего добиться без крика… Да, трудное дело. — Булат снова задумался. — Есть у нас, конечно, такие люди на кораблях, да кто же с боевого корабля захочет уйти?

Контр-адмирал испытующе посмотрел на Булата.

— Тут нужен такой человек, чтобы пошел ко мне с охотой…

Булат безнадежно махнул рукой.

— А таких и не ищите, товарищ адмирал… Я вот что вам посоветую. — Он понизил голос и хитро прищурил глаза. — Вы приглядите себе подходящего человечка, а потом приказом его — бац! И к себе… Поломается, поломается, а потом, глядишь, и войдет во вкус.

Довольный своей выдумкой, Булат улыбнулся.

— Ну спасибо, Иван Дмитриевич, спасибо за совет, — рассмеялся контр-адмирал и протянул мичману руку.

Комната старшины пятой роты. Старшина Коркин, крепкий молодой парень в ладно пригнанной форме, внимательно и придирчиво осматривает Сергея. Мальчик уже переодет в форму воспитанника Нахимовского училища и послушно поворачивается перед Коркиным.

— Заметили, что за вид? — строго спрашивает старшина мальчика и тут же наказывает: — И в другом виде на глаза мне не попадаться… Понятно?

— Понятно, товарищ старшина. Разрешите спросить?

— Спрашивайте.

Сергей показал на белые полоски своего воротника.

— Что означают эти три полоски?

— Три полоски на голубом фоне — память о трех величайших сражениях русского флота.

— Вот что? — удивился Сергей. — А я не знал.

— Обязаны знать, воспитанник Столицын, — назидательно говорит Коркин.

— А какие это сражения?

Старшина замялся.

— Гм… в свое время узнаете. Вы вот лучше запомните насчет вида. Понятно?

— Так точно, понятно.

— И чтоб в карманах не таскать всякие там разные неположенные предметы. Наверное, уже загрузились?..

Сергей достал из кармана носовой платок, карандашик, небольшой шнурок, колодку с медалями.

Увидев в руках мальчика медали, Коркин на какой-то миг утратил начальственный вид. Затем он снова напустил на себя строгость.

— А медали почему в кармане?.. Положено носить на груди.

— Отличником стану, тогда и буду носить, — лукаво улыбнувшись, ответил Сергей.

— Приколите, — приказал Коркин, — и учитесь, как обязывает награда. Понятно?..

Сергей молчит.

Класс. Идет урок. За столом — преподаватель русского языка. Беседуя, он перебирает тетрадки, некоторые из них перелистывает.

— Каждый из вас писал о родном селе или городе, — говорит преподаватель, — а все вместе написали о нашей Родине. Севастополь и Комсомольск-на-Амуре, волжское село Иваново и грузинский городок Телави, украинская деревня Грушевка и Ленинград… Вот так и складывается в нашем сердце образ любимой Отчизны… «Из любви к родному дому, родному краю растет и наша великая любовь ко всей советской земле…» Об этом написал воспитанник Кожевников. «Я горжусь моей Волгой», пишет воспитанник Соколов. «На Волге бушевали народные восстания Разина и Пугачева. Здесь родились Ленин, Горький, Чкалов. В смертельной схватке за Сталинград родилась на Волге наша победа…»

Федя Снежков нетерпеливо поднимает руку, просит дать ему слово.

— Конечно, — жалостным тоном начинает мальчик, — можно красиво написать, если ты родился в знаменитом месте. А я родился в Ольгино… Просто дачное место. Березы да елки. Больше как на «тройку» тут и не напишешь!

— Разрешите? — поднимается Зайцев. — По-моему, не важно, где родился. Самое главное — ты советский гражданин! — Приняв артистическую позу, Зайцев декламирует:

Верно сказал Маяковский? Верно! Жалко только, что я про это не написал. Разрешите спросить, сколько вы мне поставили?

— Четыре, — пряча улыбку, отвечает преподаватель.

— Вот видите, а то было бы пять…

Огорченный Зайцев садится.

В эту минуту открывается дверь, и на пороге появляется Левашов.

— Встать! Смирно! — командует преподаватель.

Воспитанники встают.

Левашов входит в класс, за ним — Сергей Столицын с медалями на груди.

— Вольно! Сесть! — дает команду Левашов и представляет преподавателю новичка. — Это наш новый воспитанник Сергей Столицын.