Безудержная страсть (СИ) - Кузьминых Юлия. Страница 72

– Думаю, если бы губернатор запросил на реконструкцию хоть на один цент больше, я бы вряд ли осилил его предложение.

У Шеннон медленно отпала челюсть. У Мануэля же наоборот, лицо так и светилось насмешливой ухмылкой.

– Ах так, да?! – Вдруг вскочив с пледа, девушка протестующе уперла руки в бока. – Значит, ты так меня ценишь? Значит, ты так благодарен мне за те часы, что я провела с тобой в постели?

Мануэль цинично хохотнул.

– Я думал, что ты это делала несколько по иной причине, нежели из-за денег. – Он встал на ноги и начал медленно приближаться к отбежавшей от него девушке. – Например, потому что ты испытываешь ко мне более глубокие чувства.

– Ты мне всего лишь симпатичен. – Напомнила плутовка, прикусывая нижнюю губу. – Разве уже забыл?

Мужчина дьявольски усмехнулся.

– А разве ты уже забыла, как сильно я не люблю ложь?

Одним прыжком он мигом достиг ее и крепко сжал в своих стальных объятиях.

Смотря в его серебристые глаза, в которых, казалось, утонула сама луна, девушка нежно улыбнулась. Она любила этого мужчину. Но вслух этого произнести не могла. Совсем скоро их пути разойдутся и не зачем им оставлять ненужные душевные терзания напоследок?

Нежно дотронувшись подушечкой указательного пальца до его плотно сомкнутых губ, Шеннон прикрыла глаза. Яркие лучи полуденного солнца обжигали кожу, но та связь, которая сейчас образовалась между ними, была премного выше этого жара. Она распаляла ее изнутри. Заставляла тонуть в раскаленной лаве, которая вместо крови переливалась по ее венам.

Пожалуй, именно в этот момент Шеннон была одной из самых счастливых женщин на этой планете. Облаченная в теплую заботу любимого человека, ее радость не знала границ.

С шумом выдохнув затаившийся вздох из своих легких, девушка открыла глаза и, широко улыбнувшись, ловко выскользнула из мужских объятий.

– Так что вы считаете, граф, – копируя голос губернатора, игриво начала она, – сочетания ароматов вот этих роз с нежным ароматом орхидеи может привести к легкому головокружению?

Мануэль улыбнулся.

– Вполне. – Тихо произнес он, подойдя к ней со спины.

– Да? – Притворно испугалась брюнетка. – А что вы скажите по поводу аромата вон тех голубых цветов, граф? – Оглянувшись на Мануэля, продолжала она. – Как там они называются?…

– Гортензии.

– Ну да. – Кивнула Шеннон, вновь обращая свой взор к прежним цветам. – Как думаете, аромат гортензий может пагубно повлиять на здоровье? Ведь вы знаете, граф, я очень… – Почувствовав, что больше не в силах сдерживаться, Шеннон громко рассмеялась.

Но тут же ощутив, как Мануэль нежно привлек ее спину к своей груди, положив ладони ей на плечи, девушка все же взяла в себя в руки.

– Прости, пожалуйста. – Стряхнув крупицы слез, тихо произнесла она. – Просто я и не знала, что к тебе именно так следует обращаться. Думала, все эти титулы остались далеко в прошлом.

Мужчина усмехнулся. Конечно все это официальное обращение было ничем иным как обычными светскими придирками. Мануэля никогда особо не волновал его титул, однако с детства приученный уважать и ценить семейное достояние, он просто не мог позволить себе забыть о том, кто он есть.

– На юге Франции живет один мой дальний друг. Он барон. – Задумчиво проронил мужчина. – Так к нему даже его собственная жена обращается, используя сначала его титул, а потом уже имя.

Шеннон недоуменно моргнула. Она даже не смогла себе представить отношения той пары. Казалось, они были такие холодные и отчужденные, что мороз пробегал по коже.

Как же все-таки просты обычные люди по сравнению с богатой элитой общества.

– Может, мне тоже стоит обращаться к тебе так? – Сухо спросила она, повернув к нему свое лицо.

Ласково дотронувшись до ее подбородка, брюнет медленно покачал головой.

– Мне больше по душе, если бы ты меня назвала: «милым», «дорогим», «любимым»…

От последнего слова Шеннон бросило в легкую дрожь, отчего ей тут же пришлось потупить взгляд.

Ей до боли хотелось бы назвать Мануэля своим «любимым», но закоренелое чувство отчужденности уличной бродяжги крепко-накрепко засело в недрах ее головы, отчего она просто не смела решиться на подобное. Кто она такая, чтобы называть его так?

Так и не высказав своего отношения к данному вопросу вслух, брюнетка тяжко вздохнула. Слишком широкая между ними расстилалась пропасть. Слишком на многие вещи они смотрели по-разному.

– Я подумаю. – Наконец-то отозвалась она, отклонив свою голову на его широкую грудь.

Немного расстроившись таким ответом, Мануэль все же не стал ее принуждать. Медленно опустив свои руки с хрупких девичьих плеч, мужчина сомкнул их на ее тонкой талии и расслабленно прикрыл глаза. Слушая мелодичное пение соловья, он хотел забыть обо всем на свете. Хотел погрузиться в ауру того блаженства, что дарило тепло Шеннон. Словно вся жизнь до нее не имела значения и что будет с ним дальше, если вдруг ее свет покинет его, он даже представить себе не мог.

– Здесь так красиво и спокойно. – Тихо произнесла девушка, наслаждаясь природным изяществом этого места. Кинув взгляд на чуть колышущиеся бутоны роз, Шеннон заинтересованно спросила. – Расскажи мне что-нибудь о цветах.

С неописуемым блаженством растворяясь в музыкальных нотах ее мелодичного голоса, Мануэль мечтал о нечто более захватывающем и страстном, чем обычная беседа о растениях.

Нехотя выдернув себя из одурманенного состояния, он все же выполнил ее просьбу, медленно разворачивая девушку к одному из ближайших цветков. Немного подумав над темой их дискуссии, мужчина так и не смог далеко отойти от своих грешных мыслей.

– Ты знаешь, как опыляются цветы?

– Ну, – Шеннон задумалась. – С помощью пыльцы и пчел, я полагаю.

– А что потом?

Девушка смущенно улыбнулась.

– Не знаю. Я ведь свечку у них не держала.

Мануэль слегка усмехнулся ее легкому смущению и вновь посмотрел на цветок.

– Вот смотри, тут всё очень просто. Это орхидея. – Чуть наклонившись к почти что малинового цвета лепесткам, он аккуратно дотронулся до ее чашечки. – У каждого цветка есть свои мужские и женские репродуктивные органы.

Наклонившись вслед за ним, брюнетка с интересом посмотрела на внутреннее строение бутона.

– Это тычинка. – Указав на самый выпирающий ствол, произнес Мануэль. – Мужской орган.

– Ну, надо же, – Шеннон не смогла подавить тихий смешок, – как похоже! А слово «тычинка» произошло от слова «тыкать»?

Упрекнув ее своим смеющимся взглядом, мужчина продолжил:

– Когда на тычинку попадает пыльца, ее кончик тянется к пестику – женскому органу, который находится в самом центре цветка, чтобы зачать новые плоды их совместных стараний.

– Значит, тычинка тычет в пестик, пока не передаст ему всю свою пыльцу, чтобы создать новый плод. Хм… Что-то мне это сильно напоминает?!

Встретившись с ее игривыми глазами, Мануэль не сдержал предвкушающей улыбки.

– Мне тоже. – Заключая проказницу в свои объятия, глухо отозвался он. – Как насчет, чтобы устроить свое цветочное опыление прямо здесь в этом столь райском и уединенном месте?

Счастливо рассмеявшись его предложению, Шеннон все же отрицательно покачала головой.

– Нет. – Твердо произнесла она. – Я все ещё хорошо помню, как в этом уединенном месте внезапно появился твой дворецкий. Прости, но мне не очень хочется сверкать своим оголенным задом в присутствии других. Хватит и того, что постоянно слышала дежурившая у моих дверей охрана.

– Они этого уже и не помнят. – Отмахнувшись от ее слов, Мануэль упорно потянулся к ее губам.

– Но я-то помню. – Отклоняя свою голову, сказала девушка. – Поэтому, как насчет убрать остатки пикника обратно в корзину и просто понаслаждаться последними несколькими часами этого чудесного дня?

С шумом выдохнув, мужчина слегка раздосадованно посмотрел на нее. И как может она противиться их взаимному притяжению? Ведь их буквально тянуло друг к другу, невзирая на то место, где бы они не находились.