Обет молчания [= Маска резидента] - Ильин Андрей. Страница 57

Дверь охнула и сдалась. В прихожую, весь в щепе и мате, ввалился здоровенный парень, позади него, испуганно прикрывая рот, стояла растерянная старушка. Из соседних квартир вылезали заинтересованные соседи.

Чтобы избежать крупной — один агент против дюжины разгневанных домохозяек — драки, следовало немедленно забирать инициативу в свои руки. Конечно, я бы одолел немногочисленное, по преимуществу преклонного возраста, мирное население, но вряд ли бы эта победа добавила мне славы.

— Ты, бабка, где бродишь? — грозно гаркнул я, памятуя, что лучшая оборона — нападение. — Ты что же делаешь, старая?! У тебя нижние соседи по уши плавают! Кто платить за ремонт будет? Кто, я спрашиваю? Кто?! — Опешившие от неожиданного напора соседи испуганно отшатнулись. — Вот так, одни краны не закрывают, а другие должны аварии ликвидировать! Я в последний раз соглашаюсь! В последний! Так и знайте. Я не нанимался на каждый потоп бегать! У меня своих дел не переделать! — продолжал орать я, спускаясь по лестнице и потрясая, словно гаечным ключом, треногой.

Оглушенная ужасными сантехническими воплями неизвестно откуда взявшегося мужика с «дипломатом» и трубой, старушка впала в столбняк. Это тоже было нехорошо. Просто стоящий, не занятый общественно полезным делом человек может черт знает до каких непредсказуемых действий додуматься.

«Определите человеку задачу ближайших минут, или он это сделает сам, — учили нас, курсантов, психологи. — Человек, не обремененный обязанностями, опасен непредсказуемой инициативой».

В данной ситуации работа была показана всем.

— А вы что столбами стоите? — крикнул я уже снизу. — А ну марш воду собирать, пока стены не размыло! Быс-стро!

При чем здесь стены, я сам не знал, но это и не важно. В приказе главное не содержание, а форма отдачи. Предложенная мной форма — напористая, безапелляционная и даже чуточку нагловатая — соответствовала моменту и, судя по коллективному топоту, возымела действие. Путь был свободен.

Пока они соберут тряпками и отожмут в ведра воду, пока обсудят происшествие, я буду в семи кварталах отсюда, у объекта № 5. А когда они надумают обратиться в местный жэк и в милицию, и вовсе покину город. Уже на подходах к № 5 я почувствовал, что опоздал. От известных мне окон исходило что-то нежилое, покинутое. Не грели они. Я не знаю, что это было — воспитанная сверхчувствительность или справедливое, вызванное всеми предыдущими действиями подозрение. Назовем это интуицией и не будем углубляться в дебри парапсихологических изысков. Я чувствовал, что квартира пуста. И все тут! Но, как говорится, чувства к отчету не подошьешь. Агент не может доверять одному только своему внутреннему голосу, если не хочет услышать встречный, все заглушающий глас начальства. Интуиция — фактическое подтверждение — действие. Такова принятая в любой спецслужбе формула разведывательной и контрразведывательной работы. Опустив ее середину, рискуешь нарваться на неприятности даже в случае последующего триумфа.

Фактическую сторону я мог обеспечить либо продолжительным, тщательным наблюдением, на которое у меня не было времени, либо рискованным, с прямым выходом на противника, контактом. Выходить лично на искомую квартиру я не отважился. Такой риск граничил бы с непрофессионализмом. Всегда, если есть хоть малая возможность, надо стараться между собой и врагом запускать буфер — постороннего, не имеющего о тебе никакой информации человека. Такого я без труда отыскал в ближнем жэке. Вначале я ему показал бутылку, потом липовое капитанское удостоверение. Не знаю, что более возымело на него действие, но подозреваю, что первое.

— После дела, — предупредил я. Агент-сантехник предложил не откладывать операцию в долгий ящик. Его снедал горячий патриотизм и желание помочь в благородном деле.

Я дал подробную информацию и запустил его в пустой подъезд. Он вышел через пять минут.

— Никто не отвечает. Я звонил, стучал, слушал, в замочную скважину смотрел. Нет там никого! — доложил сантехник, косясь на мой полукругло оттопыривающийся карман. — Нижняя соседка говорит: жилец еще час назад со своими дружками и сумками куда-то ушел.

Подтверждались мои худшие опасения. № 5 оказался на редкость трусливым и проницательным человеком. Только заслышав о первых смертях, он, не раздумывая долго, решил сделать ноги из ставшего опасным города. Что это, банальная вендетта, борьба за власть или роковое стечение обстоятельств, можно выяснить потом, на досуге. А пока до добрых времен лучше отсидеться в надежном логове. Наверное, так рассуждал он, спешно пакуя чемоданы.

Исчезновение пятого ставило под сомнение целесообразность четырех предыдущих смертей. Французы мудро говорят: что знают двое, знает и свинья! Здесь, кроме меня, владели запретной информацией еще по меньшей мере двое. Один — очень хочется надеяться — заперся в своем доме-каземате. Второй — ударился в бега. Где его искать?

Я прикинул все варианты и остановился на единственном, обещающем быстрый результат. Или я отыщу его в течение одного-двух часов, или потрачу на поиски всю следующую неделю. Я отправился к стоянке. Не может такой фанатичный автолюбитель бросить свою любимицу-иномарку. Душа не стерпит! Машина была на месте. В ближайшем переулке я устроил моторизованную засаду. Проще говоря, подремывал, сидя в угнанных «Жигулях», удерживая в поле зрения въездные ворота автостоянки. Я пытался восстановить столь необходимые мне в скором будущем силы, набирая тридцати, пятидесятисекундными урывками полноценные часы сна. Распахивались ворота — открывались мои глаза.

Не то.

А вот это то, что надо.

За рулем сидел пятый, если считать от сегодняшнего утра, претендент на смерть. Сейчас он выйдет на автостраду, я пристроюсь ему в хвост, а там посмотрим. Но я недооценил своего противника! Я настроился на охоту и все свое внимание посвятил гону. Я забыл, что загнанная дичь может очень болезненно огрызаться… Иномарка выходила одна. «Хвоста» не было. Это упрощало задачу. Я повернул в замке ключ зажигания.

— Эй, мужик, у тебя колесо сдуло, — радостно сообщил мне какой-то прохожий парень.

— Где?

— Да вон же, вон. Правое заднее. Э-эх, дядя! Машина не жена, за ней пригляд нужен.

Я наклонился к сиденьям, открыл ближнюю боковую дверь, высунулся наружу.

В лоб мне уперся пистолет.

— Садись по-быстрому в машину. И без нервов! — На асфальте, вдоль борта машины, лежал второй вооруженный «Макаровым» парень. Его напарник, уже всунувшись в салон через опущенное стекло, хватал ключ зажигания.

Это ж надо так банально вляпаться! Мальчишки, сопляки завалили спецагента чуть не с пятнадцатилетним стажем! Позор! Видно, у меня что-то в голове повредилось от давешнего столкновения с «УАЗом», раз я такие дошкольные промашки допускаю.

— Ну, — дуло пистолета недвусмысленно помассировало мой лоб.

Пришлось подчиниться. Между мгновенной смертью и компромиссом я всегда выбираю компромисс. Запустить пулю в извилины я всегда успею.

— Выезжай и держись вон за той машиной, — приказали ребятки, указав на иномарку.

Это можно. Я все одно собирался за ней ехать.

— Тише. Еще тише.

Я повиновался. А вы бы стали спорить, когда бы вам сверлило четвертый позвонок дуло поставленного на боевой взвод девятимиллиметрового пистолета?

— Теперь чуть быстрее. Вот так.

Кажется, я становлюсь таксистом. Впору счетчик включать. А пожалуй что и надо. А пожалуй что и включу! Не возить же их бесплатно.

Машины недолго покрутились по городу и вышли на междугородное шоссе. Здесь, вжимая педаль газа в пол, я подуспокоился. Не будут они стрелять без предупреждения в держащегося за руль водителя идущей на полной скорости автомашины. Не самоубийцы же они.

Интересно, как они меня вычислили и чего добиваются? Насчет первого просто — главарь, заподозрив в череде смертей неладное, решил бежать из города. Возле квартиры и автостоянки поставил засады. Там, возле дома, я слежку обнаружить не смог. Да и как? Наверняка они посадили наблюдателя, куда-нибудь в соседний дом. Как его углядишь?