Азбука для двоих (СИ) - "Ie-rey". Страница 2

Вот Чонин и “мяучил”, из-за чего Апельсина постоянно перекашивало. Точно так же перекашивало, когда он пытался посадить Чонина за рояль и заставить сыграть что-нибудь.

— Аппликатура, Чонин. Ты знаешь вообще такое слово? Вот и пользуйся тогда. Что это вообще за раскоряки? Как ты руки держишь? Я тебя тут, что, током пытаю? Там же специально написано для таких неумех и баранов, как ты, какой палец и куда ставить. Мелодия должна сама литься. Ну что ты пальцы скрючил? Прекрати бить инструмент по клавишам! Он ничего плохого тебе не сделал… Это не педаль газа, чёрт возьми! Нежнее надо! Господи, ты просто безнадёжен!..

Вот именно! Чонин с откровенной злостью смотрел на Апельсина и всё ждал, когда же тот смирится с безнадёжностью и оставит его в покое. Совсем. Забудет о его существовании и постепенно выветрится из жизни с концами.

Никогда, наверное. Апельсин продолжал мучить его, а он продолжал пребывать в чёрной дыре и старался не смотреть на Апельсина и не слышать его. Потому что это чертовски неприятно — быть в восторге от того, на кого и произвести впечатление не в силах. Ни игрой на фортепиано, ни вокалом, а всем прочим Ким Чондэ по прозвищу Апельсин вроде бы не интересовался.

Чонин пытался вспомнить, кто и за что окрестил Ким Чондэ Апельсином в студенческой братии, но вспомнить так и не смог. Яркое прозвище у Чондэ появилось буквально на второй день его пребывания в колледже и прилипло к нему намертво. Все студенты только так его и называли, с трудом вспоминая имя на занятиях, потому что нельзя же обращаться к преподавателю по прозвищу.

— Чонин, ты чего окаменел? — окликнули его из зала. Пришлось встряхнуться, отбросить грядущие проблемы и отправиться на тренировку. Хотя бы в танцах Чонин находил спасение на время. Пока он танцевал, оставался счастливым, потому что музыка и движение — что ещё нужно? Ничего. Больше — ничего.

На занятие по вокалу пришлось бежать под конец учебного дня. Ещё одна засада.

Чонин ополоснулся в душе, прикинул время и влез в свежую одежду, почти не вытираясь. У него оставалось всего две минуты на забег до музыкального класса. В класс он влетел аккурат за Апельсином и едва не сшиб того с ног.

— Какое похвальное учебное рвение, — не преминул отметить Апельсин, ухватившись за столешницу, дабы удержать равновесие. Развернулся к Чонину и окинул внимательным взглядом наполовину мокрую рубашку и слегка помятые брюки, выразительно вскинул брови, уставившись на ступни Чонина, потом перевёл взгляд на кроссовки, которые Чонин держал в свободной руке за шнурки. Взгляд Апельсина переместился с обуви на лицо Чонина. Ну и на влажные после душа волосы, разумеется.

— Ким Чонин, тебе не кажется, что приходить на занятия в приличном учебном заведении в таком виде не полагается?

Чонин плотно сжал губы, чтобы не ответить Апельсину излишне резко. Преподаватели обычно не придирались к ребятам с танцевального направления, потому что знали — расписание всегда немного несбалансировано из-за возросшей популярности колледжа, из-за чего в душе и возникали очереди. Ну и вообще, некоторые студенты, вот как Чонин, на тренировках становились мокрыми, как мыши, так что десяти минут просто не хватало, чтобы освежиться, а перерывы между занятиями от пятнадцати до двадцати минут, не считая полуденного в полчаса длиной. Сейчас Чонин едва уложился в пятнадцатиминутный перерыв, но не опоздал, и всё равно огрёб от Апельсина ни за что. Можно подумать, остальные студенты впервые видели подобную картину. Обычно Чонин тихо садился на своё место, быстро натягивал кроссовки, а к середине занятия уже выглядел вполне прилично.

Чонин стиснул зубы и сжал пальцами шнурки сильнее, чтобы не вспылить из-за несправедливости высказывания Апельсина.

С другой стороны, Апельсин наверняка знал, что учителя часто отпускали с занятий танцами студентов пораньше, чтобы те уложились в короткий перерыв и успели на другие занятия, но вот вряд ли Апельсин знал, что Чонин никогда этим разрешением не пользовался и танцевал до упора по времени.

— Что ж, с тебя и начнём. — Апельсин жестом указал на проклятый рояль. — Первое упражнение твоё, Ким Чонин.

Чонин сунулся к своему столу, торопливо надел кроссовки, нашарил в сумке журнал с упражнениями и отправился на личную Голгофу, не глядя на Апельсина.

Усевшись на высокий табурет, поглазел себе под ноги, чтобы прикинуть расположение педалей и вспомнить, какая для чего нужна.

— Как всё запущено… — не преминул высказаться Апельсин, торчавший у Чонина за спиной и тем самым нервировавший его. — Ты когда-нибудь соизволишь приступить?

Чонин сердито раскрыл журнал и полюбовался на первое упражнение. Довольно простое, распевка в пределах первой октавы.

Чонин установил журнал на подставке, разгладил страницы и занёс руки над клавишами, заранее предвкушая поток недовольства со стороны Апельсина.

— Ты вообще дома занимался хоть иногда на каникулах? — предсказуемо возмутился Апельсин, в два шага подошёл непозволительно близко и обеими руками ухватил правую ладонь Чонина.

Чонин представить себе не мог, как вообще сдержался и остался на месте, не своротив табурет вместе с роялем к чёртовой матери. Пальцы у Апельсина оказались сильными и гибкими одновременно, но в его руках ладонь Чонина выглядела крупной и грубой, вызывающе тёмной и шершавой. Апельсин же с сосредоточенным видом пытался размять напряжённую жёсткую ладонь.

— Расслабь запястье хоть капельку. Руки при игре должны быть свободными и лёгкими, а не напряжёнными. Ты не на ринге, а за роялем. Пробуй теперь.

Чонин осторожно перевёл дух, едва перестал ощущать прикосновения сильных и прохладных пальцев. Так же осторожно он тронул гладкие клавиши — такие же приятно прохладные, как руки Апельсина.

— Я тебя не слышу, Ким Чонин. Полагаешь, кто-то собирается петь за тебя? Покажи пример остальным, ну?

А вот это уже был перебор. Чонин не мог петь первым, после прикосновений Апельсина — тем более. У него дыхание размеренностью не блистало ни после забега к музыкальному классу, ни после всего прочего. И вообще — первый триместр, первое занятие…

— Я жду! — нетерпеливо позвал Апельсин, не собираясь отходить от него.

Чонин вновь плотно сжал губы и уставился на клавиши под пальцами. Надо просто нажать на нужные и начать с “до”. Вроде не так сложно, но…

— Наставник Ким, позвольте начать мне, — раздался голос Кёнсу, который лучше прочих понимал, насколько сейчас трудно Чонину выполнить требования преподавателя.

— Спасибо, До Кёнсу, но начать всё же должен Ким Чонин. Хотя бы для того, чтобы искупить опоздание и неподобающий вид.

Чонин машинально сжал кулаки и резко поднялся с табурета. Он развернулся к Апельсину — тот невольно отступил на шаг под его взглядом, напряжённо глядя в ответ снизу вверх.

— Извините, — глухо буркнул Чонин, шагнул вперёд — к Апельсину, из-за чего тому пришлось посторониться, и рванул к столу за сумкой. Ухватив сумку, Чонин просто вымелся из класса и аккуратно закрыл за собой дверь, после чего побрёл по коридору прочь.

На сегодня с него было достаточно.

Он даже не оглянулся, когда хлопнула дверь за спиной, и Апельсин громко окликнул его. Только скорость прибавил, свернул к лестнице и сбежал вниз.

Комментарий к - 1 -

https://pp.vk.me/c633328/v633328763/289b5/LW2GgRs-85o.jpg

========== - 2 - ==========

Комментарий к - 2 -

Добрый вечер, котички)

Бета обещала - бета принесла)

- 2 -

Два дня прошли спокойно и безмятежно, если не считать испорченную отметку по вокалу. Апельсин Чонину не попадался лично, так что отметку Чонин смог пережить без особых проблем. Обидно, но не смертельно. Да и всё равно рассчитывать на большее не приходилось. Это другие преподаватели могли ставить Чонину “компромиссные” оценки по вокалу, но Апельсин лепил по заслугам каждому.

На третий день случилось занятие по вождению. Занятие опять было последним, и Чонин плёлся на него нога за ногу после любимой физики.