Всадники тьмы - де Куатьэ Анхель. Страница 20

— Подожди! Подожди! — офицер стал резко уводить машину на обочину. — Сейчас остановлюсь…

— Он — Всадник, — тихо сказал Данила. — Отто.

— Из-за его грудной кости решил? — спросил я.

— Нет, — ответил Данила. — Из-за того, как он Копье чувствует.

— Но тут, знаете ли… — Андрей отрицательно покачал головой. — Это обычная штука. По научному называется «эффект плацебо». Если человек абсолютно уверен, что какое-то лекарство ему обязательно поможет, достаточно дать ему банку витаминов, подписанных названием этого лекарства, и они его вылечат. Понимаете? То, что Отто чувствует Копье, возможно, не имеет к Копью ровным счетом никакого отношения — это Отто чувствует, это его реакция.

— Но ведь это Священное Копье, — недоверчиво протянул я. — Это магический предмет.

— В этом мире всё — «магические предметы», — печально улыбнулся Андрей. — Поверхность моря для нас — и то магический предмет: мы уверены, что нельзя по воде ходить, нельзя. А Христос, знаешь, встал на водную гладь и пошел — рассеял магию… Магия — это вера. А вера — это магия.

Данила внимательно посмотрел на Андрея:

— Ты хочешь сказать, что если Отто так верит, он может проткнуть себя этим копьем и не умрет?

— Единственное чудо на белом свете, которое мне известно, это человек, — ответил Андрей. — И я не думаю, но и не исключаю, что кто-либо может нанести себе травму, которую врачи назвали бы «несовместимой с жизнью», но не умрет.

— И тогда, если «кто-либо» — это Отто, — Данила продолжил мысль Андрея, — произойдет чудо, которое подтвердит убежденность этих фашистов в своей правоте…

— И воплотится Зло, — тихо сказал Андрей. — Человек способен на диаметрально противоположные чудеса — и служить Добру, когда кажется, что уже все против правды Добра. И воплощать Зло, хотя это и противоречит самой его — человеческой — сути.

— Плохие новости… — Гаптен поднял голову от своего монитора.

Я глянул ему в лицо и испугался — оно стало абсолютно белым, как скатерть, только синие круги под глазами из-за бессонной ночи.

— Что? — спросил Данила.

И я увидел, как сжались его кулаки.

— Ускорение сгущения. — сказал Гаптен. — Новое расчетное время воплощения Тьмы — меньше часа: пятьдесят семь минут. А связи опять нет…

Держа в руках саквояж со Священным Копьем, Отто шел сквозь ряды собравшихся на берегу Дуная последователей Ордена. Кромешная темнота. Впереди в темноте силуэты развалин крепости и освященный помост, позади отражающая лунный диск поверхность Дуная. И сотни, тысячи огней вокруг. Все готово к факельному шествию.

— Что ж они не начинают? — спросил кто-то.

— Ну, это же тебе не спектакль какой-нибудь, где по третьему звонку можно начать! — ответил ему другой. — Готовятся…

— Не знаю, не знаю… Говорят, у Священной Супруги ноги отнялись, — сказал третий.

— Да не может быть!

— Не знаю. Говорят. Якобы видели, как ее в инвалидной коляске привезли…

— Ну, инвалидная коляска…

Отто шел дальше. Он пристально смотрел в лица, собравшихся людей. Они тоже его видят, они видят саквояж, который он держит в руках, но они не знают… Они не знают, что в нем — в этом саквояже. Отто несет Священное Копье. Все они ждут его — Отто. Они ждут явление Силы Священного Копья.

— Они воскреснут! Обязательно воскреснут! — говорил кто-то уже в другой группе. — Я вам точно говорю!

— Знаешь, если они воскреснут, я… Я… Я после этого на все пойду, чтобы мне ни приказали! — с воодушевлением сказал второй.

— Нельзя так, — возразил кто-то низким мужским голосом. — Нужна уверенность. Смерть и воскрешение Святых Супругов — это же не для доказательства все. Это чтобы Копье обрело Силу.

— Ты это все правильно говоришь, — согласился второй. — Но мне это нужно. Понимаешь? Чудо хочу видеть, чтобы знать, что — правда.

— Нельзя так… Нельзя.

Отто вдруг показалось, что его начали оставлять силы. Тело стало тяжелым, неподъемным. Он шел словно по пояс в воде. Что он делает? Куда он идет? А что если ошибка? Все это как-то странно. И эти люди, зачем они здесь собрались? Что они хотят увидеть? Во что они верят?

— Я тебе объясняю, — жарко обсуждали в первых рядах, совсем рядом с помостом. — Это ритуал. Ритуал — это не когда по-настоящему, а когда что-то изображают. Понимаешь?

— А я думал, что по-настоящему… — грустно ответил ему кто-то. — Обидно. Хотелось посмотреть, как по-настоящему будет. А так…

— А я верю, что даже если и ритуал, то он имеет свое отражение в высшем мире. И в этом смысле — все по-настоящему. Я так думаю, — сказал другой.

— Но хотелось по-настоящему…

Отто вдруг понял, что сейчас он увидит Ильзе, Альфреда и Ханса. Ильзе. Альфреда. Ханса. Это все какая-то ерунда. Бред. Безумие. Сбежать?.. Нет. Порядок. Должен быть восстановлен Порядок. Любой ценой. Сила Священного Копья. Он держит Священное Копье. Сбежать?..

— Вот он! — Отто услышал у себя над ухом голос Людвига. — Наконец-то!

— Ну, слава Богу! — облегченно выдохнул Рудольф. — Отто, куда ты подевался?! Мы уж не знали, что и думать…

— Знаешь, после того, что сделал Вильгельм… — закачал головой Людвиг.

— А что сделал Вильгельм? — Отто настороженно посмотрел на Людвига, припоминая последние слова Вильгельма: «Ты никогда не думал, что хорошие новости — самые плохие?»

— Да все же из-за него! Это он нас предал! Хорошо Ханс догадался… А ты что, не в курсе?! Его уже — все… Нет.

— Вильгельм?.. — Отто не верил своим ушам.

— Ну да! — подхватил Рудольф. — Мы же все еще вчера бумагу подписывали!

«Думаешь, проверяю тебя? Не проверяю. Просто я отказался… Жутко мне. Как вы можете подписывать смертный приговор неизвестно кому? Странно это. Знаешь, Отто, а я перестал бояться смерти. Если делаешь слишком много глупостей к ряду, то становится страшно. Страшно, что умрешь. Но когда делаешь больше того, много больше, то вдруг становится все равно — умрешь или нет. В этом ДАО — запас прочности есть у всего, даже у страха. А за ним — все, конец. Новая жизнь. Что-то у них там стряслось. Поеду».

Отто продолжил вслух слова Вильгельма: — На смерть…

— Да, смерть, — покачал головой Людвиг, даже не догадываясь с какой мыслью Отто он согласился.

Отто провели через охрану и впустили внутрь небольшой, слабо освещенной пристройки, расположенной под помостом. Словно подземелье. Не помня себя, Альфред машинально поклонился присутствующим — Хансу, Ильзе, Альфреду.

— Все! — воскликнул Ханс, увидев саквояж в руках Отто. — Теперь все!

Ханс выхватил их рук Отто сумку и принялся доставать Копье.

— Отто… Ты? Ты тоже с ними?.. — в глазах Альфреда читалось искреннее удивление.

— А ты разве не знал? — недоверчиво спросил Отто.

— Нет, — растерянность коснулась благородного лица Альфреда. — Я не знал.

Они смотрели друг другу в глаза — один пристально, другой — честно.

— Не знал?.. — повторил Отто, ощутив, как слезы подступили к горлу.

— Нет, — Альфред слегка пожал плечами, словно извиняясь. — Ты был таким добрым мальчиком, Отто. Тебя били за то, что ты был добрый. Ты никогда не мог постоять за себя…

Заметив, что между Альфредом и Отто что-то происходит, Ханс отложил Копье и скомандовал:

— Все, Отто, выйди.

Но Отто оставался стоять на месте. Он не услышал Ханса. Он видел только Альфреда — своего небожителя. Все то же благородное болезненно-белое лицо, голубые, глубоко посаженные глаза, золотистые волосы, изогнутые брови, нос с небольшой горбинкой, скулы, подбородок… И улыбка. Улыбка, похожая на усмешку.

— Ты должен царствовать, Альфред, — тихо сказал Отто. — Ты воскреснешь, я знаю. Это твое Копье. Ты должен царствовать…

— И тебе меня не жалко? — грустно улыбнулся Альфред. — Совсем?

Дрожь побежала по спине Отто.