Городские легенды - де Линт Чарльз. Страница 11

– А если они существуют, – продолжал он. Тут его голос стал басовито-гнусавым, точно виниловая пластинка с записью выступления какого-нибудь чтеца или оратора, которую кто-то притормозил пальцем. – То. Ты. В. Большой...

Вздрогнув, Джилли проснулась и обнаружила, что лежит, вжавшись в спинку своей складной кровати, а ее пальцы судорожно теребят край завязанного узлами одеяла.

Всего лишь сон. Вытесненные днем мысли, которые подсознание подбрасывает ночью. Есть о чем беспокоиться. Вот только...

Начатую Гуном фразу она могла закончить и сама.

Если они существуют...

В большой опасности, как же. Если они и вправду существуют, ее часы сочтены.

В ту ночь она больше не спала, а наутро первым делом отправилась искать помощь.

– Скокины, – повторила Мэран, изо всех сил стараясь не засмеяться.

– Думаешь, я не знаю, что у тебя сейчас на уме? – спросила Джилли. – Но что прикажешь делать, когда книжки Кристи Риделла у профессора с языка не сходят? Его послушаешь, так еще не в такое верить начнешь.

– Но не в скокинов же, – пискнула Мэран и, не сдержавшись, хохотнула.

Как ни странно, Джилли рассмеялась вместе с ней.

Но в ярком свете утра, да еще в разговоре с человеком, чья голова не забита фантазиями Кристи, все вообще выглядело иначе.

Они сидели в кафе «У Кэтрин», всего час прошел с тех пор, как Джилли отыскала Мэран Келледи у озера, где та сидела на пирсе и наблюдала за ранними утренними бегунами, – по большей части то были яппи из центра города да состоятельные приверженцы здорового образа жизни из района пляжей.

От озера до притулившегося в самом центре Нижнего Кроуси кафе «У Кэтрин» по Баттерсфилд-роуд было рукой подать. Как и весь этот район с его узкими улицами и старинными каменными домами, кафе производило впечатление старомодного, даже старосветского, – потемневшие от времени деревянные панели, стулья с резными спинками ручной работы, маленькие круглые столики под клетчатыми скатертями, а на них толстого стекла приборы для пряностей да старые, оплетенные соломой винные бутылки вместо подсвечников. Музыка негромкая, в основном Телеман, Вивальди, Китаро или старые записи Боба Джеймса. Официантки в молочно-белых передниках поверх ситцевых платьев в цветочек.

Но, несмотря на старосветскую атмосферу кафе, посещали его люди вполне современные. И неудивительно: расположенный поблизости университет Батлера исправно поставлял «У Кэтрин» клиентуру еще с середины шестидесятых, когда открылась первая кофейня с таким названием. Немало воды утекло с тех пор, но по пятницам и субботам «У Кэтрин» все так же можно было послушать живую музыку, по средам побывать на выступлениях поэтов, а воскресным утром поучаствовать в соревнованиях рассказчиков.

Джилли и Мэран сидели у окна, на столе перед ними источали аппетитный аромат банановые пончики по-домашнему.

– А что ты там вообще делала? – спросила Мэран. – Это не то место, где можно безопасно разгуливать в одиночестве.

Джилли кивнула. Да, не все бродяги в Старом городе худые и изможденные. Попадались среди них и здоровенные громилы, от которых добра не жди: Джилли не следовало бы и близко к ним подходить, ведь случись что-нибудь, и... ну, в общем, она принадлежала к тем женщинам, при одном взгляде на которых так и просится на язык слово «миниатюрная». Маленького роста, худенькая, она носила одежду на несколько размеров больше, отчего казалась еще более хрупкой. Из-под шапки спутанных русых волос электрическим блеском горели сапфировые глаза.

Короче говоря, она была слишком хорошенькой и беззащитной, чтобы в одиночку разгуливать по таким местам, как Старый город.

– Группу «Без монахинь» знаешь? – вопросом на вопрос ответила Джилли.

Мэран кивнула.

– Они выпускают свой первый альбом, а я оформляю для него обложку, – объяснила Джилли. – Они хотят что-нибудь мрачное в качестве фона, что-нибудь вроде Катакомб, только еще темнее и угрюмее, вот я и подумала, что лучше Старого города все равно ничего не найти, и пошла туда пофотографировать.

– Одной-то зачем было ходить...

Но Джилли только пожала плечами. Ее с фотоаппаратом через плечо и альбомом для эскизов в руках можно было встретить в любом месте в любой час дня и ночи, это знали все.

Мэран покачала головой. Как почти все друзья Джилли, она давно уже поняла, что раз та хочет бродить одна, значит, будет, и никакие разговоры о подстерегающих на каждом шагу опасностях не помогут.

– Значит, там ты и нашла этот барабан, – заключила она.

Джилли кивнула. Она посмотрела на покрытую корочкой ранку у себя на ладони. Та зудела как бешеная, но Джилли решила ни за что не расчесывать ее снова.

– А теперь ты хочешь... Джилли встретила взгляд Мэран:

– Вернуть его. Только я боюсь идти туда одна. Вот я и подумала, может, Сирин не откажется со мной пойти – ну для моральной поддержки, понимаешь?

– Его нет в городе, – ответила Мэран. Мэран и ее муж составляли две половинки дуэта Келледи, исполнителей народной музыки, которые играли в кофейнях, колледжах и на фестивалях по всей стране, от одного побережья до другого. Вот уже много лет их дом был в Ньюфорде.

– У него мастер-класс игры на арфе, – пояснила она.

Скрыть свое разочарование стоило Джилли больших усилий.

Все эти разговоры о «моральной поддержке» были лишь частью правды: на самом деле Джилли обратилась к Мэран потому, что если в Ньюфорде кто-нибудь помимо Риделла с его историями и профессора Дейпла с его кривобокими теориями и был причастен к настоящему волшебству, то, безусловно, только Келледи. Ореол тайны неизменно окружал этих двоих, и дело было не только в особой притягательности, которую обретают в глазах публики люди творческие, преуспевшие благодаря своему искусству.

Джилли и сама не знала, как именно это им удается. В отличие от Брэмли, из которого рассказы о всяких чудесах сыпались как из дырявого мешка, только тронь, Келледи никогда ни о чем таком не говорили. Единственное их волшебство, которое она видела своими глазами, творилось на сцене, когда они выходили и начинали играть. И все же они были особенные. Что бы они ни делали, всегда казалось, будто им ведом другой мир, лежащий за пределами здесь и сейчас. Будто они видят то, чего не видят другие; знают то, что для всех остается тайной.

Никто так и не узнал, откуда они взялись; несколько лет назад они просто появились в Ньюфорде, и все, акцент, который отличал их поначалу, вскоре исчез, и они остались здесь жить. Джилли втайне считала, что если Страна фей существует, то эти двое наверняка явились прямиком оттуда, а потому, проснувшись поутру с мыслью, что ей нужен настоящий волшебник, она пошла искать того, кто ей поможет, и нашла Мэран. Но теперь...

– Ох, – вырвалось у Джилли.

Мэран улыбнулась.

– Но это не значит, что я откажусь тебе помочь, – сказала она.

Джилли опять вздохнула. «Помочь в чем?» – снова задала она себе вопрос. Чем больше она размышляла, тем глупее казалась ей вся эта история. Скокины. Как же. Подходящие оппоненты для красноречивых крыс-мутантов из рассказов Рид-дела.

– Я вот думаю, может, у меня уже крыша поехала, – произнесла она наконец. – Ну что это, в самом деле, такое: гоблины в подземном городе...

– А я верю в маленьких человечков, – заявила Мэран. – Там, откуда я родом, их звали бодах.

Джилли уставилась на нее.

– Но ведь ты же сама смеялась, когда я рассказывала тебе о них, – не выдержала она.

– Я знаю, прости. Все дело в имени, которое придумал им Кристи; каждый раз, когда я его слышу, просто умираю со смеху. Ужасно глупо.

– Зато мне прошлой ночью было не до смеха, – отозвалась Джилли.

А может, ничего и не было? Она уже и сама не знала, во что верить, даже неожиданное обращение Мэран ее не убедило.

– Да уж какой смех, – поддакнула Мэран. – Но ведь ты же собираешься вернуть им барабан, так чего волноваться?

– Тот человек из рассказа Кристи тоже вернул им яблоко, которое украл, – ответила Джилли, – а что с ним случилось, ты знаешь...