Лезвие сна - де Линт Чарльз. Страница 2

Писатель-самоучка

Одной из причин своего писательского успеха де Линт считает тот факт, что у него нет специального образования. Де Линт получил признание англоязычной литературной общественности относительно поздно, уже будучи автором более десятка романов. «Иначе мне быстро объяснили бы, что я самый обыкновенный графоман, что таких, как я, тысячи и сотни тысяч, что мне нужно прослушать специальный курс в университете».

Первые книги, вопреки всем ожиданиям, писались лихо. «Идей у меня всегда было и остается очень много. Я боюсь, что мне просто времени не хватит реализовать их все. А вот писать с каждым новым произведением становится всё труднее и труднее. Не хочется повторяться». Творческий метод де Линта более чем специфический: даже создавая небольшую повесть, он исписывает сотни страниц, подробно прорабатывая все сюжетные линии, позволяя каждому герою высказаться. А потом начинает сокращать и править собственный текст – вычеркивает длинные монологи, максимально облегчает диалоги, сводит все описания и отступления к необходимому минимуму.

«Наверное, это не самая удачная методика, она отнимает много времени, но я привык работать именно так».

Если бы успех писателя измерялся количеством завоеванных наград, Чарльз де Линт вряд ли считался бы состоявшимся автором. К счастью, это не так, потому что с литературными премиями его преследует какой-то фатальный неуспех. Де Линт многократный не-лауреат самых различных литературных конкурсов и премий. Нет, кое-какие награды он всё-таки получил, но в основном малоизвестные и не слишком престижные. А вот неполученных номинаций в его послужном списке немало: к примеру, канадец по одному разу претендовал на «Небьюлу» и премию Брэма Стокера, тринадцать раз на Всемирную премию фэнтези, шесть раз на Британскую премию фэнтези. Может, когда-нибудь количество перейдет в качество и награда найдет героя. А пока что сам автор относится к неполученным регалиям довольно иронично.

Единство места

Как это ни странно для фантаста, де Линт уверен, что писать стоит лишь о том, что ты очень хорошо знаешь. «Много читать, много писать, причем только о том, что сам пережил, о том, о чем знаешь не понаслышке, – вот и весь секрет так называемого мастерства», – говорит он. Да и местом действия де Линт выбирает только знакомые города и страны. Вершиной его мастерства и самыми издаваемыми книгами стали «Легенды Ньюфорда», где город один в один списан с Оттавы конца 70-х – начала 80-х годов. Ньюфордский цикл – это два десятка произведений, не связанных между собой единым сюжетом. Цикл очень удобен тем, что его можно начинать читать с любой книги, не соблюдая хронологии. Но все истории объединяет как минимум одно – город Ньюфорд, который зачастую оказывается главным героем, активно вмешивается в сюжет, обладает собственным неповторимым характером.

И город, и его жители внешне намеренно реалистичны, но это впечатление крайне обманчиво. Самый серый и непрезентабельный, ничем, казалось бы, не примечательный персонаж, как правило, оказывается в центре магических событий. А улицы Ньюфорда в зависимости от ситуации меняют свой облик, подчеркивая эмоциональное состояние героев, задавая тон всему повествованию. Ньюфорд предстает то как жестокие «каменные джунгли», где каждый сам за себя и за любым поворотом тебя поджидает ловушка, то как шумная коммунальная квартира, где хоть и грызутся на кухне, но всё равно дружат и поддерживают друг друга. Именно для «Легенд Ньюфорда» в словосочетании «городское фэнтези» важно прилагательное «городское». В романах де Линта явно проступает метафизическое ощущение города как особой среды, сцены, где любой дом, улица или сквер могут оказаться хрестоматийным ружьем на стене. Экзотика, по мнению де Линта, не в диковинных сооружениях, неизвестных островах и далеких планетах. Гораздо интересней, когда по самым обыкновенным улицам ходят внешне ничем не примечательные люди, – но у каждого такого «человека в футляре» есть своя тайна.

Самые известные романы о Ньюфорде – «Memory and Drearn» («Лезвие сна»), «Trader», «Someplace to Be Flying». Кстати, вопреки распространенному заблуждению, писатель не задумывал специально никакого цикла. «Легенды Ньюфорда» создавались как самостоятельные произведения, и только на третьем или четвертом романе автор поймал себя на том, что разворачивает все события в одном и том же городе.

Одним из наиболее ярких произведений Ныофордского цикла является роман «Лезвие сна». В центре повествования оказывается судьба художницы Изабель Коплей, открывшей в себе волшебный дар вызывать магических существ из мира духов. Но необычный талант оборачивается трагедией. Изабель приходится отказаться от любимого человека, оставить друзей и пройти множество испытаний на пути обретения себя.

Женские образы вообще «конек» де Линта. И это опять же во многом заслуга жены. «Я очень счастлив в семейной жизни, – признается сам автор, – и очень люблю наблюдать за Мэри Энн, за ее реакцией на те или иные события, а создавая женские типажи, всегда советуюсь с ней». Достоверные, объемные и невероятно притягательные женские образы являются одной из характерных черт практически всех книг де Линта.

Для того чтобы автор стал «знаковым» и «культовым», зачастую недостаточно одного только писательского таланта. Необходимо умение чувствовать свое время и человека в этом времени. Де Линт и его «вышедшее из леса» и преобразившееся фэнтези оказались именно тем, что так необходимо современному читателю.

Александра Альтман

* * *

Посвящается памяти Рона Нэнса

Я буду скучать по тебе, парень

Падают листья, продолжается бесконечный круговорот,

Напоминая о тебе и лучших временах.

Когда пришло известие, я зарыдал и только позже понял,

Что часть твоей души навек останется со мной.

Кийя Хатвуд. Нет прощаньям, нет сожаленьям

Ночь весь день ожидает своего часа в ветвях ели.

Ральф Вальдо Эмерсон. Опыт (1844)

Наши сны делают нас значительнее.

Джек Кирби, из интервью для "Пленников Притяжения Онтарио, телепередача от 7 января 1993-го

Лезвие сна

У окна сидит женщина с книгой, через ее плечо на страницы падает свет лампы. От книги исходит лимонно-желтое сияние, окруженное фиолетовыми тенями. Это мягкое сияние освещает лицо женщины и вспыхивает искрами на небрежно причесанных и подкрашенных хной волосах.

В тенях прячутся едва различимые миниатюрные фигурки; они притаились на подлокотниках кресла, выглядывают из-под рыжеватых локонов и тайком рассматривают слова на страницах книги. Крошечные силуэты не больше мошек, летящих на свет лампы. Некоторые из них укрылись в изгибе шеи и в тени носа, другие прячутся среди россыпи неярких веснушек на лбу и щеках.

Существа похожи на едва оперившихся птенцов: острые и длинные носы, мелкие черты лица, высокий и гладкий лоб. Фигурки – когда попадают в луч света – отдаленно напоминают головастиков, руки подобны тонким изогнутым прутикам, а на голове удивленно и упрямо стоит дыбом цыплячий пушок. У некоторых за спиной можно различить тонкие переливчатые крылья, наподобие стрекозиных.

Читающая женщина словно не замечает их присутствия. Все ее внимание поглощено книгой. Но неужели она не ощущает легких прикосновений к своим рукам, не чувствует осторожных движений в волосах? Неужели не видит мелькания полупрозрачных теней в сумраке на фоне страниц прямо перед своими серо-зелеными глазами?

А возможно, всё это только причудливая игра света и летняя ночь за окном просто ей снится.

«Женщина с книгой», 1977, масло, холст, 40x30 дюймов. Собрание Детского фонда Ньюфорда.