Билет куда угодно - Найт Дэймон. Страница 37

— Совсем скоро, — нежно сообщил ей Нейсмит и сделал знак проплывавшему мимо роботу. — Проводите Высокородную в ее покои.

— Но это не будет неприятно? — заволновалась старуха, позволяя себя увести.

— Вы даже ничего не почувствуете, — заверил ее Нейсмит и поплыл в противоположном направлении.

Трое жирных Ленлу, держась за руки, отплыли с дороги и проводили Нейсмита почтительными взглядами. Для них он уже не был чудищем. Нет, не монстр — почитаемый советчик и любимый руководитель. Отсутствие Артистов не особенно их расстраивало — загипнотизированные и накачанные наркотиками, толстяки уже забыли, что такая каста когда-то существовала. Они вообще все забыли.

Скот. Домашние животные для обеденного стола.

Это милосердие? Значит, Цуг мог проявлять милосердие. Жестокость? Значит, в человеке была жестокость…

Игра не закончена, понял теперь Нейсмит. Гобелен все разворачивается и разворачивается — открывает свой узор в этом жалком уголке огромной вселенной звезд.

Здесь, в замкнутом мирке Города, Нейсмит вкушал свой триумф. Город стал его безраздельным владением. Но в то же время приятно было сознавать, что там, на Земле, человеческий род по-прежнему свободен, по-прежнему гармонично включен в общий рисунок.

Приятно было думать, что через тысячу лет — или через десять тысяч — Цуг и Человек могут снова встретиться — и на сей раз слиться во что-то неизмеримо более великое. Времени уйдет примерно столько же — или чуть больше. Так или иначе, Нейсмит и его раса могут и подождать.

Ибо Творец рождается не за один день.

Билет куда угодно

Рассказы

Большой лепешечный бум

Длинный сверкающий автомобиль, сопровождаемый воем турбин и облаком летучей пыли, подкатил к придорожному ларьку с вывеской «КОРЗИНЫ. ДИКОВИНЫ». Поодаль еще одна вывеска на соседнем аляповатом домишке со стеклянной верандой гласила: «ЗАКУСОЧНАЯ СКВАЙРА КРОУФОРДА. ОТВЕДАЙТЕ НАШИХ ПОНЧИКОВ». За домом виднелся выгон с амбаром и силосной башней в стороне от дороги.

Двое пришельцев, с жесткой кожей лиловатого оттенка, мирно сидели в машине и шарили маленькими желтыми глазками по вывескам. Облаченные в серые твидовые костюмы, их тела, в общем-то, напоминали человеческие. Правда, нижняя часть лица у каждого скрывалась под оранжевым шарфом.

Марта Кроуфорд торопливо выскочила из дома и зашла в ларек, вытирая руки о передник. За ней, дожевывая кукурузные хлопья, последовал и Льюэллин Кроуфорд, ее супруг.

— Слушаю вас, сэр… мэм? — нервно спросила Марта. Она обернулась к Льюэллину за поддержкой, и тот ободряюще похлопал ее по плечу. Живых пришельцев они видели впервые.

Заметив появившихся за прилавком Кроуфордов, один из инопланетян неспешно выбрался из машины. Он или, скорее, оно дымило сигарой, торчавшей из щели в оранжевом шарфе.

— Доброе утро? — нервно проговорила миссис Кроуфорд. — Что угодно? Корзины? Диковины?

Пришелец важно моргнул желтыми глазками. В остальном лицо его ничуть не изменилось. Рот и подбородок, если таковые вообще имелись, закрывал шарф. Ходили слухи, что у пришельцев нет никаких подбородков — вероятно, там скрывалось нечто столь мерзкое и уродливое, что ни один нормальный человек и взглянуть бы на это не смог. Люди прозвали инопланетян «гурками», так как те прибыли невесть из какой дыры под названием Дзета Геркулеса.

Гурк оглядел развешанные над прилавком корзины, поизучал разные безделушки — и снова задымил сигарой. Затем несколько глуховатым, но все же достаточно внятным голосом поинтересовался:

— Что это? — И ткнул жесткой трехпалой ручонкой куда-то вниз.

— Что? Индейская котомка? — заискивающе пропищала Марта Кроуфорд. — Или берестяной календарик?

— Да нет, вон там, — сказал гурк, снова указывая вниз. На сей раз, перегнувшись через прилавок, Кроуфордам удалось выяснить, что пришелец воззрился на некую округлую сероватую блямбу, лежащую на земле.

— Это? — недоверчиво переспросил Льюэллин.

— Это.

Льюэллин Кроуфорд залился краской.

— Так… это ж просто коровья лепешка. Корова тут с фермы вчера отбилась — ну и плюхнула — а я, понимаешь, проморгал.

— Сколько стоит?

Кроуфорды недоуменно уставились на гостя.

— Что сколько стоит? — с ошалелым видом спросил Льюэллин.

— Сколько стоит коровья лепешка? — прорычал из-под шарфа пришелец.

Кроуфорды переглянулись.

— Слыханное ли дело… — вполголоса начала было Марта, но супруг сурово шикнул на нее. Затем, внушительно откашлявшись, взял инициативу в свои руки.

— Как насчет десяти це… э-э, не хотелось бы, понимаешь, запрашивать лишнего… как насчет четверти доллара?

Пришелец достал пухлый кошелек, положил четвертак на прилавок и что-то буркнул своему оставшемуся в автомобиле спутнику.

Второй пришелец вылез из машины с круглой фарфоровой коробочкой и совком с золоченой ручкой. С помощью совка он или, скорее, оно аккуратно подцепило коровью лепешку и поместило ее в коробочку.

После чего оба пришельца забрались в машину и укатили под вой турбин, оставив после себя густое облако пыли. Кроуфорды проводили их ошалелыми взглядами, а затем дружно посмотрели на прилавок, где лежал сияющий четвертак. Льюэллин взял монетку и подбросил на ладони.

— Скажи пожалуйста! — ухмыльнулся он.

Всю неделю дороги буквально ломились от пришельцев в длинных сверкающих автомобилях. Они сновали повсюду, разглядывали все подряд — и то и дело расплачивались сияющими новенькими монетками и хрустящими банкнотами.

В народе поговаривали, что зря, дескать, правительство пускает на планету всех без разбору, но инопланетяне порядком оживили торговлю и не доставляли особых хлопот. Некоторые из гостей объявили себя туристами, а другие утверждали, что проходят производственную практику по социологии.

Льюэллин Кроуфорд сходил на примыкающий к дому выгон и выбрал там четыре отборных коровьих лепешки, после чего разместил их у себя в ларьке. Когда подкатил очередной гурк, Льюэллин сразу предложил новый товар и выручил по доллару за штуку.

— Да зачем им лепешки? — взвыла Марта.

— А тебе не все равно? — резонно спросил супруг. — Им нужны — а у нас есть. Если Эд Лейси опять позвонит насчет просроченной закладной, скажи ему, чтоб не беспокоился! — Он очистил прилавок и любовно разместил там новый товар. Для начала цену решили поднять до двух, а затем и до пяти долларов.

На следующий день над ларьком уже сияла новая вывеска: «КОРОВЬИ ЛЕПЕШКИ».

Как-то осенним вечером два года спустя Льюэллин Кроуфорд вошел в гостиную, швырнул в угол шляпу и тяжело плюхнулся в кресло. Поверх очков он принялся разглядывать красовавшуюся на каминной доске большую округлую блямбу, со вкусом раскрашенную концентрическими голубыми, оранжевыми и желтыми кольцами. Блямба эта с первого взгляда вполне могла показаться настоящей лепешкой класса «Трофи», музейным экспонатом, оформленным на планете гурков; но на самом деле, подобно многим своим тонко чувствующим современницам, миссис Кроуфорд самолично раскрасила и установила этот шедевр.

— Что случилось, Лью? — спросила она, предчувствуя недоброе. Несмотря на новую прическу и модное нью-йоркское платье, выглядела она озабоченной и осунувшейся.

— Случилось! — проворчал Льюэллин. — Этот старый хрыч Томас просто форменная скотина — и больше ничего! Четыреста долларов за голову! Уже и коровы, понимаешь, по сходной цене не купить.

— А может, и ничего, Лью, — ведь у нас уже семь стад — может и…

— Нужно больше, Марта, если мы хотим удовлетворить спрос! — воскликнул Льюэллин, выпрямляясь в кресле. — Черт возьми, прикинь сама! Королевские лепешки подскочили до пятнадцати долларов — да и то на всех не хватает… А как тебе полторы тысячи за императорскую — если, понятное дело, пофартит?

— Вот забавно — раньше-то мы и ведать не ведали, что бывает столько всяких лепешек, — сонно пробормотала Марта. — А императорские — это такие… с двойным завитком?