По соседству с герцогом - Брэдли Селеста. Страница 7

– Нет необходимости быть грубой, леди Маргарет. Это не те выражения, которые используют приличные молодые леди.

Затем он пошел прочь от своей невесты и от своей дочери и от своих слуг – и от еще одного исковерканного свадебного дня.

Это уже становится привычкой.

Оказавшись в кабинете, маркиз закрыл дверь с таким ощущением, словно отгораживается от жуткого воющего шторма. В благословенной тишине он зашагал вдоль комнаты. Детали новой фабрики по производству бумаги, которую он строил, лежали развернутыми на столе, но Колдер обнаружил, что не в состоянии сосредоточиться на них. Вперед и назад, от камина к окну, его взгляд отсутствующе изучал прекрасный синий с золотом ковер.

Наконец Фортескью дважды постучал в дверь и вошел. Только Фортескью было позволено входить в кабинет, когда Колдер работал, и только из-за того, что чрезвычайно уравновешенный дворецкий обладал определенными манерами, которые не позволяли концентрации Колдера рассеиваться.

Не сказав ни слова, Фортескью вытащил тряпку из кармана и начал полировать рамку буколического деревенского пейзажа, висящего над камином. Это было ценное произведение искусства, но не поэтому картина висела в кабинете Колдера. Подобно Фортескью, она не делала ничего, что мешало бы концентрации маркиза.

Колдер провел рукой по своему лицу.

– Женщины.

Фортескью ничего не ответил. Он просто продолжил полировать рамку небольшими, точными, круговыми движениями.

Колдер нахмурился.

– Ты думаешь, что я плохо справился с этим, не так ли?

Фортескью проигнорировал его. Рамка начинала сиять.

Колдер шумно выдохнул.

– Что ж, что я должен был делать, когда она так открыто бросила мне вызов? Я боюсь, что она может оказаться такой же пустой и неуправляемой, как и ее мачеха. Возможно, опыт материнства мог бы пойти ей на пользу.

Полировка продолжалась, не прекращаясь ни на миг.

Колдер позволил руками опуститься вдоль тела.

– Наверное, я должен был сначала поговорить с ней об этом.

Тишина, за исключением трения тряпки о дерево.

– И я должен был также предупредить Мэгги. Я просто не хотел… – Он пожал плечами. – Просто казалось более эффективным сказать им обеим одновременно!

Фортескью схватил тряпку и перешел к резному орнаменту в виде завитков на камине. Он ничего не сказал. Ему и не нужно было этого делать.

Колдер вздохнул.

– Но, конечно же, ты прав. Было несправедливо обрушивать на них это подобным образом, только для того, чтобы избавить себя от неудобства двух объяснений.

Фортескью засунул тряпку себе в карман.

– Если вы так полагаете, милорд. – Он выпрямился, сложив руки за спиной. – Будут еще какие-то указания, милорд?

– Нет, благодарю тебя, Фортескью.

Дворецкий плавно вышел, его ботинки бесшумно ступали по ковру, дверь закрылась за ним без малейшего стука.

Колдер почувствовал себя немного лучше. Проблема состояла в том, что проблема не собиралась уходить. Он женился на непокорной, своевольной женщине, тогда как хотел взять в жены послушную и покорную.

Хотя выглядела она просто замечательно, стоя там с румянцем на щеках и яростью, пылающей в сапфировых глазах…

Дело было в том, что он заметил ее сразу же той давно минувшей ночью на балу у Рочестеров – хотя впоследствии, на следующее утро, сделал предложение ее кузине. Мисс Дейдре Кантор затмевала любую другую из присутствующих леди. Казалось, что, куда бы он ни поворачивался, Колдер везде натыкался на ее мерцающие золотистые волосы и сияющие голубые глаза… и ее восхитительную, элегантную, но ни в коем случае не тощую, фигуру.

Когда она переехала в Брук-Хаус вместе с кузинами и треклятой мачехой, то выглядела любезной и скромной, но не особенно смелой. Колдер привык к ее присутствию, и через некоторое время обнаружил, что меньше смущается перед идеальными чертами ее лица, и больше интересуется тонкой игрой эмоций за ее хладнокровным фасадом.

Хотя, конечно же, он никогда не думал о ней как-то по-другому, кроме как о будущей родственнице.

Планы на столе Колдера отказывались иметь какой-то смысл для его глаз. Он закрыл их и откинулся назад в кресле. Он должен был учесть, когда женился на настоящей красавице – снова! – что красивые женщины имеют обыкновение мешать чьей-то драгоценной концентрации.

Комнаты леди Брукхейвен были просторным, женственным капризом из пышного золотого бархата и роскошного кремового шелка. Спальня с огромной кроватью с пологом из золотого бархата на четырех столбиках, таким же образом отделанная гостиная с величественным камином и гардеробная, где, очевидно, не будут висеть новые платья.

Дейдре прижала ладони к щекам, чтобы избавиться от румянца, все еще пылавшего там. Глупая, глупая девчонка! Конечно же, она сама навлекла все это на себя. Как она могла потерять самообладание в такой решающий момент? Она же выносила Тессу в течение всех этих долгих лет, она должна была суметь справиться с собой на протяжении четверти часа, которые она провела в качестве новой леди Брукхейвен!

Я думала, что эти дни прошли. По крайней мере, я надеялась…

Знакомое притеснение прошлых лет навалилось на Дейдре, как будто она никогда и не сбегала от Тессы. Она мечтала иметь перед глазами именно эту комнату, но сейчас девушка зажмурила глаза. Как она могла вести себя так по-идиотски? Она могла бы выйти замуж за одного из многочисленных молодых людей, некоторые из них были почти достаточно богаты, которые позволили бы ей управлять как ее, так и его жизнью! Она могла бы выйти за кого-то, похожего на Баскина, чья щенячья преданность была бы раздражающей, но полезной, или даже за какого-нибудь педантичного поверенного, как мистер Стикли, который был бы весьма счастлив тем, что она будет тратить его деньги до конца своей жизни.

Никаких новых платьев. Он считает ее настоящей пустышкой, если думает, что она испугается этой угрозы! Чего никто еще не осознавал, так это того, что элегантная мисс Дейдре Кантор никогда не покупала дорогостоящих модных платьев для того, чтобы надеть их всего раз.

Она обходилась одной и той же полудюжиной платьев на весь сезон, умело отделывая их и добавляя отвлекающие аксессуары, и единственная причина, по которой у нее было даже это количество, заключалась в том, что даже Тесса понимала логичность наличия хорошо одетой приманки.

Как она могла не предвидеть, что такой человек может быть требовательным и резким? Его первая жена сбежала от него – и сейчас Дейдре начала догадываться почему! Как она умудрилась связать себя с еще одним тираном?

Из-за наследства, конечно же – только на самом деле она не заботилась о нем. Никогда. Это была навязчивая идея Тессы с тех пор, как мачеха узнала об этом от папы. Тесса воображала, что таким образом она заработает вечную преданность Дейдре, не говоря уже о ценности столь высоких связей.

Однако сейчас это наследство может означать разницу между продолжающимся притеснением и настоящей свободой. Муж не сможет отобрать у нее то, о чем он не знает – а Дейдре решительно намеревалась вечно хранить секрет о своем будущем личном богатстве. Ей больше никогда не нужно будет беспокоиться о том, что властный муж-чудовище сможет каким-то образом повлиять на ее свободу.

– Нехорошо желать кому-то смерти, – проворчала девушка самой себе, – но если герцог Брукмур ощутит необходимость сделать свой последний вдох где-то на этой неделе, то я буду в высшей степени признательна ему.

Несколько хрустальных бутылочек стояли в аккуратном ряду на отделанном золотыми листьями туалетном столике. Дейдре мягко отодвинула их в сторону, чтобы изучить свое собственное отражение в зеркале с позолоченной рамой. Как он мог сделать это? Почему в этом безумном мире мужчины считают нормальным устраивать жизни окружающих женщин без какой-либо мысли об их согласии, или хотя бы порядочного, чертового предупреждения?

Девушка закрыла глаза.

Я ненавижу ее, папа! Она жестокая и злобная, и я ненавижу ее!