По соседству с герцогом - Брэдли Селеста. Страница 8

Утомленное и немного пристыженное лицо ее отца всколыхнулось в памяти Дейдре. Она не жестокая. Она просто хочет научить тебя быть настоящей леди, как она сама. Ты сможешь сделать это, Ди. Просто… попытайся не сердить ее.

Узнал ли он к тому времени, что представляет собой Тесса? Осознал ли ее отец, кого он привел в их мирный, любящий дом?

Какое это сейчас имеет значение? Нет смысла раздумывать о прошлом. Ее отец давно умер, оставив ее с Тессой, и Дейдре не была уверена, что сможет когда-нибудь полностью простить его за это.

Она вздохнула. Папа думал, что делает для нее как лучше. Он хотел, чтобы его дочь осуществила то, что ей суждено судьбой и выиграла траст Пикеринга, поэтому он сделал все, что было в его силах, выбрав для нее новую мать, которая сможет научить девушку всему, что ей нужно знать. Он был ослеплен молодостью и красотой Тессы и каким-то невероятным образом не услышал ни одного слова о ее ядовитом, как у змеи, характере – хотя, несомненно, именно поэтому молодая леди такого высокого происхождения так долго оставалась незамужней.

Тесса убила ее отца. Этот факт был вырезан на холодном камне в сердце Дейдре. Ее мачеха не вонзила нож в папу и не подсыпала яд в его портвейн, но с таким же успехом она могла бы сделать и это. Именно Тесса и ее роскошные потребности иссушили папино богатство, как прекрасный, черноволосый, зеленоглазый паразит.

Папа был сбит с толку декольте Тессы или еще чем-то подобным, потому что к тому времени, когда он понял, в каком направлении уходят его финансы, было уже слишком поздно. Он состарился за одну ночь, став сморщенным стариком, досуха высосанным злобным червем жадности леди Тессы.

А затем он умер, его разбитое сердце остановилось посреди ссоры с нераскаявшейся женой, его силы были подорваны разорением и отчаянием, чтобы пережить это.

В отсутствие своего добросердечного супруга, который сдерживал ее, Тесса спустила с поводка всю свою злобную натуру, направив ее на маленькую Дейдре и прислугу Вултона.

Прощай, Тесса.

Здравствуй, Брукхейвен.

Дейдре открыла глаза и скользнула взглядом через комнату туда, где еще одна дверь была осмотрительно расположена в раскрашенной панели. Комната ее сиятельства находилась рядом с комнатой его сиятельства.

Она встала и быстро пересекла комнату, повернув ключ в замке с мгновенным решением. Никакой свободы? Тогда не будет и никакой брачной ночи. Пока она стояла, размышляя, послышался стук в дверь. Девушка вытащила большой ключ из замка и спрятала его себе за лиф платья.

– Да?

Вошла Патриция. Дейдре завидовала своей кузине Фебе по поводу хорошенькой горничной, потому что у Патриции был несомненный талант укладывать волосы, и она совершенно гениально отделывала шляпки.

Оказалось, что ко всему прочему она обладает еще и доброжелательным характером, потому что всего лишь опустила поднос на стол с робкой улыбкой.

– Вам понадобится что-то еще, миледи?

Ах да, она же забыла. Теперь она маркиза Брукхейвен – обладающая всем, чем угодно, кроме возможности распоряжаться собственным существованием.

– Не нужно сейчас чая, Патриция. – Запах еды или питья только заставит ее желудок переворачиваться, когда она так расстроена. – Возможно… возможно, горячую ванну чуть позже? – Дейдре просто жаждала смыть с себя этот день… и снять это проклятое красивое свадебное платье, но сейчас ей нужно было время подумать.

Патриция просто присела в реверансе, подняла поднос и вышла из комнаты, оставив Дейдре в покое на несколько секунд, до тех пор, пока ярость снова не начала жалить ее.

Если случится самое худшее – если Брукхейвен продолжит вести себя как тиран – если окажется, что она совершила главную ошибку всей своей жизни…

Она может просто оставить его.

Нет.

На самом деле, да.

Ты не хочешь оставлять маркиза. Ты просто разозлилась.

О, «разозлилась» даже близко не описывает ее состояние.

Если ты оставишь его, то как же он сможет полюбить тебя в ответ?

Ее спина напряглась. Она не останется, если ее не любят, и никого не станет умолять об этой любви.

Если ты останешься, то сможешь заставить его полюбить тебя.

А еще лучше – если она останется, то сможет заставить его поплатиться. Он взял на себя смелость объявить сражение. Будет всего лишь вежливым шагом вернуть ему первый удар.

Дейдре сложила руки на груди и глубоко вдохнула. Она останется.

Так или иначе, но она выиграет.

Глава 6

Джон Герберт Фортескью, исключительный слуга, принадлежащий к избранному обществу дворецких Британии, состоял на службе в Брук-Хаусе уже десять лет. Он прибыл сюда как помощник дворецкого из другого огромного дома – хотя и не такого величественного, как этот – и когда седоволосый джентльмен ушел на покой, Фортескью заступил на место своего наставника так же плавно, как ключ вставляется в замок, для которого он был сделан.

Все эти годы он ни разу не раздувал счетов, не превысил своего бюджета и не присвоил даже серебряной ложки для сахара. В действительности, все эти годы он никогда не ставил свои собственные желания выше нужд домашнего хозяйства и самого хозяина…

За исключением одного.

Сейчас он стоял в полуденной тени верхнего холла и наблюдал за тем, как она идет к нему с чайным подносом, предназначенным для ее светлости. Патриция, огневолосая ирландская колдунья, которая настолько глубоко волновала его, что Фортескью был вынужден проигнорировать надлежащий порядок вещей.

Англичане не ценили ирландских слуг, за исключением, возможно, их почти магических возможностей при обращении с лошадьми. Ирландская девушка не могла занять в большом доме никакого места, кроме посудомойки. Большинство работали на фабриках, или, в случае чрезвычайной терпимости, занимали самое низкое положение в магазинах.

Для Патриции обязанность прислуживать хозяйке дома было неслыханным делом в этом слое общества – факт, который Фортескью растоптал с нетипичным для него недостатком уважения. Никто из прислуги не осмелился противоречить решению дворецкого, его светлость, вероятно, ничего не заметил, а ее светлость пока ничем не выказала своего мнения о том, что это была ужасная идея.

Если она это сделает – если его светлость потребует, чтобы Фортескью положил конец этому невероятному отступлению от традиций – если весь штат Брук-Хауса поднимет мятеж…

Фортескью просто не мог заставить себя беспокоиться об этом. Посмотрите на нее, на эти пламенные волосы, изумрудные глаза и гордый наклон головы. Патриция О’Малли не считала, что стоит ниже всех. Так же, как и он, если говорить искренне.

Дворецкий издал неопределенный звук, когда она приблизилась. Патриция слегка вздрогнула, а затем с улыбкой присела в бойком реверансе.

– Хороший денек для свадьбы, не так ли, мистер Фортескью?

У Фортескью все еще были сомнения по этому поводу, но он только серьезно кивнул.

– Ее светлость хорошо устроилась?

Тень пробежала по лицу горничной.

– Она немного… – Девушка наморщила нос, потому что никто до сих пор не сказал ей, что слуги в доме такого уровня не кривляются. Фортескью должен был, но так как он находил любые выражения ее лица восхитительными, то не сделал этого.

– Может быть, это нервы взяли над ней верх, сэр. Моя ма обычно заваривала чай из чертополоха, который замечательно действовал на нервных невест. Следует ли мне поговорить с кухаркой, как вы думаете?

Дворецкий откашлялся.

– Чай – это… ах… восхитительно, но полагаю, что у кухарки уже есть очень хорошее средство от нервов.

Патриция кивнула.

– Ага. Я сомневаюсь, что чертополох можно так легко достать в Мэйфере, а? – Она усмехнулась ему на мгновение, но затем вспомнила о своем положении. Легкая улыбка потускнела, и девушка присела еще в одном реверансе. – Извините, сэр. Ма говорит, что я слишком дерзкая.

Это было похоже на то, как если бы солнце спряталось за облаком. Он хотел, чтобы ему удалось вызвать на ее лице еще одну свободную улыбку, или даже легкий смех – но он слишком долго был Фортескью, чтобы снова стать просто Джоном…