День Суркова - Лебедев Александр. Страница 14

Глава 8

Останься Адмирал с ним, работы у Суркова не стало бы меньше. Он, наверняка, выполнял бы работу Адмирала, потому что последний не собирался изучать сети и, уж тем более, работать. Дьяволнет расстраивался так часто, как только это было возможно, а так как в Аду все понимали, что среди грешников могут быть только лодыри и неучи, то и Суркова никто не ждал. Так что он спокойно мог прогулять пару дней, и никто этого не замечал. В данный момент Сурков этого делать не собирался. Он выпросил у старшего администратора разнарядку на профилактику прачечных, пообещав, что будет это делать не в ущерб основной работе. Через две недели Сурков уже знал, сколько пара, мыла и воды потребляет прачечная на территории ДРУ. А кроме этого, сколько грешниц стирают и гладят белье, и что одну из них зовут Эльза. Получив порядковый номер души, Сурков вошел в историю наказаний, где говорилось, что ангел-хранитель Эльза разжалована в грешницы за служебное несоответствие. Ее перевели из РайСтраха в прачки ДРУ после того, как подопечный ангела-хранителя использовал обратную связь временного континуума. Задача, поставленная ей, с треском провалилась. С Эльзы позорно сорвали крылья, отправив обстирывать грешников на тридцать второй уровень. Наказание не было суровым только из-за заслуг перед Господом. В обширном послужном списке Эльзы значились десятки спасенных от несчастных случаев душ. Эльза бесстрашно боролась за их жизнь, а когда это было невозможно - за сами души. Последние четыреста лет Эльза не имела ни одного взыскания. Ее служебная характеристика пестрила поощрениями и наградами от духовных грамот до памятных подарков и медалей. Эльза была кавалером Орденов Девы Марии и Святого Клауса. Ей поручали самые сложные задания, и она блестяще с ними справлялась. Задача, которая пришлась Эльзе не по зубам, исходила из ККнВ. Вся информация, касающаяся задания, была изъята и к истории не прилагалась. Вскользь упоминалось, как на период выполнения задания ангелхранитель получил грешное тело, что, по всей вероятности, сыграло пагубную роль. Эльза расслабилась и невольно стала соучастником преступления, повлекшем времетрясение. Дожидаясь Великого поста, Сурков обдумывал свой разговор с Эльзой. Он множество раз начинал диалог, предполагал, что она ответит и как себя поведет, но каждый раз понимал очевидный факт - радостной их встреча не будет. Общежитие, где находилась Эльза, с натяжкой можно было назвать скромным. Больше подходило слово "убогое", но Суркову эта мысль показалась крамольной. Ему не хотелось плохо думать о стенах, на которые смотрит его эксангел-хранитель. Почему? Сам он сказать не мог. - Привет, - очень обыденно поздоровалась Эльза, возникшая на пороге. - Ждала меня? - предположил Сурков. - Заходи, - вместо ответа пригласила она. - У тебя очень мило, - сказал Сурков, оценивая возможность сесть в крохотной комнате. - А у тебя по-прежнему хоромы, Дон Жуан? - Я теперь один в двухкомнатном блоке. - Нет соседа? - Теперь нет. Слушай, Эльза, я о многом тебя хочу спросить. В этом мире столько нюансов, мне тяжело понять. Эльза улыбнулась, и в ее чертах промелькнуло что-то от той, земной Эльзы. - Лицо у тебя, - заметил Сурков, - другое. - Это мое лицо. - А-а, - глупо растянул Сурков. - Я работала ангелом, там свои порядки. - Я знаю, - перебил Сурков. - Надо же?- удивилась Эльза. - Тогда будем на равных. Суркову стало стыдно за то, что он в первом классе струсил прыгать с вышки в реку, за то, что поджог серую кошку, покрасил соседскую парту гуашью и все свалил на Сергея Белякова. За то, что первый раз боялся поцеловать девочку Катю, и когда все же поцеловал... О боже, неужели она знает, что было потом? - Ты хочешь узнать о комитете? - спросила Эльза. - Да, и про время. - Боюсь, что не многое смогу рассказать. - Что информация засекречена? - Секретность - это земное понятие. Здесь тяжело что-либо засекретить. Сам посуди, что может утаить Святой, которого переводят в Ад или наоборот? Все, что касается времени, просто недоступно. - Значит, я знаю больше тебя. - А что ты знаешь? Сурков подробно изложил, что стало ему известно в архиве ДРУ. - Поздравляю тебя, - восхитилась Эльза. - Достать такую информацию в Аду не просто. И все же, это не все. Сам комитет не так уж и недоступен. Его офисы находятся во всех развитых странах, а агенты бороздят времена, наблюдают и контролируют реальность. - Так они управляют реальностью? - Нет, конечно, в сферу деятельности ККнВ такие полномочия не входят. Они наблюдают и вмешиваются только в исключительных случаях. - Как, например, в моем? - Твой случай особый, но почему ККнВ вмешался, мне до сих пор непонятно. - Как это? - Понимаешь, Игорь, ты не мог быть богатым. - Почему? - обиделся Сурков. - Тебе это не дано. - А как же лотерея? И что значит - не дано? - Душа у человека так устроена. Это невероятно сложно, и ты можешь не понять, но я все же попробую разъяснить. Понимаешь, душа - это как весы. Весы, но не пружинные, а с гирьками. И пока душа в равновесии, ей ничего не грозит. Это у нас, ангелов, уже глаз наметан, и я вижу душу, вижу, в покое она или нет. Люди, разумеется, об этом не догадываются. Поэтому маются, чего-то ищут, болеют, умирают, но все это от духовного неравновесия. - При чем здесь деньги? - Деньги - это своего рода гири. - Что же на другой чаше? - Это я так, для образности, про весы, на самом деле все сложнее. Представь себе, на острие иглы поставлена тарелка. - Ну, видел в цирке что-то подобное. - Тарелка эта уравновешена различными предметами: деньгами, здоровьем, жизненным опытом, тщеславием, добротой, скромностью и кучей других вещей. Все они имеют разный вес и находятся на различном удалении от центра. - А бывает так, что она падает? - Бывает. Это у вас и называется нервный срыв. А еще говорят: "вошел в штопор". - Или спился? - Бывает и такое. Тебе это тоже не грозит. - Почему? - Потому что у тебя эта самая тарелочка хорошо подогнана. Не нужны тебе деньги, и пить тебе ни к чему. - Ну, это я могу поспорить. К тому же, если моя тарелочка, как ты говоришь, подогнана, совсем не означает, что на ней не найдется места ближе к центру. - Найдется, и я не говорю, что при определенных обстоятельствах ты не смог бы разбогатеть. Однако богатство, оно, как девица, капризно и разборчиво. Есть люди, которые ему нравятся, к другим оно холодно и равнодушно. Но дело не в личных пристрастиях. Чтобы понравиться богатству, нужен изъян, недостающая часть. - Чего? - Богатства. Чтобы заработать, тарелочка должна быть с креном, и чем сильнее крен, тем быстрее деньги ее уравновесят. - А что и такое бывает? - Редко, но бывает. Есть люди, которым деньги приносят душевный покой, но чаще они их убивают. - Почему? - Принцип маятника. Неаккуратно брошенная на край монета начинает шатать систему. Человек не понимает, чего он хочет и разоряется или заболевает. Чаще всего он заработать не успевает, деньги так влекут, и их хочется так быстро, что душа сваливается, а уж когда она наберет скорость... В общем, на нижние уровни. - Печальную перспективу ты нарисовала. Однако я вот что не понял, деньги это добро или зло? - Ни то, ни другое. Деньги - это средство расчетов, чем они по своей сути и являются. - Объясни. - Твоя душа состоит из определенного количества амбиций, наглости, скромности и денег. - Во как? - А ты как хотел? В материальном мире все через зад. Вот, к примеру, ты хочешь любви, но надеяться на нее не приходится, потому что страшный очень, характер скверный, подловат к тому же, а за деньги ты можешь себе это позволить. - Но ведь это будет не настоящая любовь. - Настоящая, Игорь, настоящая. Сурков задумался, пытаясь вспомнить случай из собственной жизни. - Что не получается? Тогда я тебе напомню. К вам в вычислительный центр приезжали иностранцы. Помнишь Норму Джеккинс? Высокая такая, с роскошными волосами. - Что-то припоминаю. - Ты ей диск на память подарил. Сурков взмахнул ладонью: - Разумеется, пятидюймовик красный. - Вспоминай, вспоминай. Сурков давно забыл Норму Джеккинс, красивого, невероятно высокого профессора в совершенно не советской мини-юбке. Она была в центре трижды, и к концу второго визита Сурков решил, что сделает ей маленький подарок. Он записал на самой дорогой "БАСовской" дискете свой компилятор и протянул диск, объяснив на ломаном немецком, что это его личная работа. - О кей, - сказала Норма. Ни спасибо, ни до свидания, только две буквы, объединенные в слово. Но как Сурков был тогда счастлив, и самое удивительное, он не знал, почему. - Потому, что ты полюбил ее за ее деньги. - Что ты? - возмутился Сурков. - Подумай и ответь честно: Норма была очень красивой женщиной? - Да, - Сурков кивнул головой. - А Света Семенова из отдела кадров? - Ну... - протянул Сурков. - Так почему же ты ей не дарил дискет? - Она в этом ничего не понимает. - Так подарил бы цветы. - Но ведь она была замужем. - А Норма? - Не знаю. - Тогда, какая разница - замужем Света или нет? Ведь ты делаешь подарки всем красивым женщинам. - Да нет же. Я ничего не хотел от нее ни тогда, ни позже. - Так почему же ты так хотел влезть в ее жизнь? - Так уж и влезть? - Скажи, как это еще называется? Посторонний человек делает тебе подарок, разве не для того, чтобы о нем помнили? - Хорошо, - согласился Сурков. - Мне было дорого ее внимание. - А было бы тебе дорого ее внимание, не окажись она иностранным профессором? - Не знаю. - Я уже стала забывать, какой ты упрямый. - Ах, я еще и упрямый? - Если скажешь "да", я переменю свое мнение. - Конечно, нет. - Будешь меня слушать, или дальше поговорим о твоей исключительности? - Буду слушать. - Ты не мог разбогатеть, потому что твоя душа была в равновесии. Для того чтобы притянуть деньги, необходим дефицит или избыток. - Чего дефицит, чего избыток? - Чего угодно, всего, что компенсирует деньги. Например, самомнения. Есть души с избыточным самомнением, их кренит в сторону, чтобы не упасть, они богатеют. А есть души с маленькой совестью, им тоже не помешает пара сотен для баланса. - А если у человека совести много? - Совесть, Игорь, как печенка, имеет свои размеры, и быть больше, чем положено может, но ненамного и ненадолго. - Что же с душой происходит? - Да ничего хорошего. Совестливый человек притягивает болезни, мучается, других изводит, а заканчивает инсультом. - А зависть? - Разновидность совести. - А жадность? - Запущенная зависть. - А скромность. - Уравновешенная гордость. - А ревность? - Больное самомнение. - А глупость? - Глупость к душе отношения не имеет. - Выходит, богатые люди - это жадные, ленивые уроды? - Только не ленивые. - Прекрасно, - всплеснул руками Сурков. - А чем компенсируется доброта, честность и скромность? - А ты как думаешь? - Уж и боюсь предположить. - А ты попробуй. Но только не сейчас, на это потребуется время. Одно тебе скажу, что здоровой душе ничего компенсировать не нужно. Она при жизни хороша, и после смерти о ней говорят: "Знал Суркова? Классный был парень". Сурков посмотрел на Эльзу исподлобья. Она отвела взгляд и виновато сказала: - Я не убивала тебя. Оружия у меня не было. - Как же я попал сюда? - Этого я и не пойму. Возможно, ты умер, когда тебя пытались разбудить. - Разбудить, говоришь? - Да, я выстрелила двумя зарядами снотворного. Сутки спокойного сна, полная амнезия при пробуждении. Иглы растворяются через десять минут, поэтому никто ничего не заподозрит, но после того, как я это сделала, меня тут же эвакуировали. - Зачем? - Сама не знаю. Если рассуждать логично, я немедленно должна была сделать то же самое с Людмирским и забрать билет. - Ты работала одна? - В каком смысле? - У Людмирского был ангел-хранитель? Может, он тебя опередил? - Не было, я точно знаю. - Почему ты так уверена? - Как бы тебе объяснить? У ангела крылья торчат. - Откуда? - Отсюда, - Эльза показала пальцем за спину. - Где лопатки у людей. - Не замечал. - Ты их просто не видел. Я вижу, и, если бы в вашем окружении появился такой, я, наверняка бы, заметила. - Ангелы всегда пользуются телами? - В исключительных случаях. Обычно тело не нужно. Стоит шепнуть человеку, чтобы не садился в злополучный поезд или не плыл пароходом, напугать, дать знак и все такое... В данном случае билет так просто не отнять. Как остановили Людмирского, я не представляю. - В одном могу тебя уверить, - сказал Сурков. - В коридоре, его не было.